Моя прекрасная повариха (СИ) - Петровичева Лариса. Страница 8

– Он на вашей стороне. Он не одобряет поведения сына.

– Разумеется! Ему не нужны проблемы, – ответил я. – Но его задело то, что здесь его сыну задали трепку. Еще раз спасибо, что вы оказались рядом, Азора.

Азора улыбнулась. Взгляд сделался мягче. Та ледышка, которая сегодня вошла в «Вилку и единорога», исчезла.

– И вам спасибо, господин Эрикссон, – сказала она, и я сразу же произнес:

– У меня есть кое-какой план, Азора. Скажите, умеете ли вы готовить какие-нибудь особенные блюда?

Азора вопросительно подняла бровь.

– Особенные? Какие именно?

– Такие, каких больше ни у кого нет, – объяснил я. – Такие, какие можно будет попробовать только в «Вилке и единороге». Вот, что я придумал: люди станут приезжать в Келлеман для того, чтобы попробовать то, что вы готовите.

Бровь Азоры поднялась еще выше.

– Просто чтобы поесть? – уточнила она, и в ее голосе снова зазвенели льдинки. Я почувствовал себя глупцом и торопливо добавил:

– Вы прекрасно готовите, Азора. И я хочу, чтобы мы оба смогли заработать на этом побольше. Еда – это ведь не просто топливо для брюха. Еда тоже может быть предметом искусства. Сокровищем.

Господин Морави и его повара этому явно не обрадуются – но сейчас я смотрел на Азору, и мне было плевать на конкурентов. Пусть себе плюются ядом, а люди будут приезжать в «Вилку и единорога», чтобы поесть таких блюд, которые им нигде больше не предложат.

А ведь несколько часов назад я ни с кем не хотел делиться тем, что готовит прекрасная повариха! Но такова натура гнома: мы всегда ищем, как и где можно заработать и преумножить наши денежки.

– Сюда не поедут ради еды, – нахмурилась Азора. – Нужно что-то еще. Что вы хотели, заказать статьи в журналах?

Я кивнул.

– Да. Видели такие? Якобы путешественники пишут о местах, в которых побывали, но большая часть таких статей – это описание магазинов, гостиниц и новых мобилей. Впрочем, публика это любит.

Азора отрицательно качнула головой.

– Келлеман маленький городок, все туристические места далеко отсюда… Что, если объявить кулинарный конкурс?

Я пожал плечами. Мне нравилось, что Азора начала обсуждать мой план и не отвергла его с ходу.

– Неплохая мысль, – согласился я. – Если намекнуть бургомистру, что его дорогой Морави может победить, то он поддержит нас. Но Морави, конечно, не победит, рядом с вашей его стряпня просто дрянь.

Азора улыбнулась, и ее лицо будто бы озарило светом. Я подумал, что мы сейчас сидим совсем как друзья – улыбаемся, говорим о важном и нужном, и все у нас хорошо.

– Мне нравится ваш план, господин Эрикссон, – призналась Азора. – И у меня есть пара интересных рецептов в запасе. Давайте попробуем… вдруг все получится?

Кажется, я засиял, как масленый блин.

– Обязательно получится! – воскликнул я. – Тут не может быть вариантов!

Фьярви

Морави был похож на моржа: сонный, с длинными висящими до груди усами, он еле двигался, но я прекрасно знал, что если его разозлить, то клочки полетят по закоулочкам.

– Кулинарный конкурс? – повторил он. – Только попробуй, Фьярви. Зажарю твою печень на вертеле и скормлю тебе.

Я не сомневался, что он ответит именно так. Отодвинул блюдо с телячьими рулетиками в ветчине – туда наверняка плюнули при готовке для дорогого гостя – и ответил:

– Но ты же победишь.

Морави удивленно приподнял кустистую левую бровь. Он был хорошим поваром, несомненно, но я с определенной гордостью отмечал, что до Азоры ему далеко.

Взять хоть бутерброды. Кусок хлеба, кусок начинки – да как бы не так! Сегодня на завтрак подали яичницу с беконом и помидорами, а компанию им как раз и составляли бутерброды. Ломтик зернового, чуть подсушенного хлеба, паста из авокадо, кусочки форели и россыпь зелени – это была не еда, а произведение искусства, и Морави до такого никогда бы не додумался.

Можно быть хорошим мастером, а можно гением, и я отлично знал, где мастер, а где гений.

– Ни за что не поверю, что ты позволишь обойти свою эльфийку, – фыркнул Морави. – О ней весь Келлеман говорит. В «Вилке и единороге» наконец-то стали подавать не хрючило, а еду.

Я снисходительно улыбнулся. Гости рассказали о драке с эльфами, а офицеры из Орочьей Десятки добавили детали и сделали моей гостинице замечательную рекламу. Сегодня утром к моей стойке подошла компания горожан и спросила, можно ли снять номера на несколько часов, чтобы отведать обеда, который подают только для постояльцев.

Я не отказал. И взял с них двойную цену.

– Ты знаешь, я собственник, – признался я. – И очень ревнивый собственник. Моя повариха готовит только для моих гостей. А что сделать, чтобы сюда приехало как можно больше народу?

– Кулинарный конкурс, – нехотя кивнул Морави. – Народ покушать любит. Будут останавливаться у тебя и есть, между прочим, в твоей гостинице!

– Ладно, – улыбнулся я и отодвинул тарелку. – Не хочешь, как хочешь.

– Иди уже, – посоветовал Морави.

Я вышел из ресторана и неспешным шагом двинулся по улице в сторону «Вилки и единорога». Похоже, идею кулинарного конкурса придется отменить. Бургомистр ее не поддержит – что ж, придумаю что-то еще. Гномы всегда были мастерами зарабатывать деньги на сокровищах. А Азора и ее стряпня как раз и были настоящим сокровищем, которое могло бы и не приплыть ко мне в руки, если бы не увольнение Пекки…

Подойдя к гостинице, я услышал рев – такой отчаянный и несчастный, что сердце сжалось. Взбежав по ступенькам и войдя в холл, я увидел прекрасную картину: Глория сидела на диване, захлебываясь слезами, Азора, которая примчалась из кухни, обнимала ее и утешала, а шлюшки госпожи Бьянки, всегда считавшие, что Бог подает тем, кто рано встает, и работавшие с самого утра, столпились и пытались успокоить девочку, протягивая ей то конфету, то браслетик, то еще какую-то блестящую бижутерную ерунду, которой у них было в избытке.

– Милая, ты все равно красоточка, каких поискать! – хором утешали они.

– Убью, – твердо обещал Дархан, который стоял рядом с видом кота, который подложил мину на белый ковер и был застукан за этим черным делом. – Найду и убью.

Глория заревела еще горше. Я подошел, посмотрел на нее и спросил:

– А что у нее с волосами?

У девочки была лишь одна коса, заплетенная справа. С левой стороны головы топорщились и завивались неровно обрезанные волосы. Глория заморгала, словно несчастная рыбка, и ответила:

– Мы… мы решили играть… в прятки…

И больше она ничего не смогла сказать, лишь снова расплакалась. Азора устало посмотрела на меня и объяснила:

– Она пошла играть в прятки с мальчиками Дархана. И они убедили ее отрезать одну косу и положить вам на стойку. Это как бы знак того, что там никого нет, и искать надо в другом месте.

Я слышал, что в случае опасности или беды орки срезают косы – но не думал, что они делают это с другими.

– Убью, – снова пообещал Дархан. Я присел рядом с Глорией и спросил, прекрасно понимая, каким будет ответ:

– И где ты спряталась, детка?

– Под стойкой! – прорыдала Глория и уткнулась лицом в ладони. Оставшаяся коса сиротливо свесилась на ее плечо. Я дотронулся до ее локтя и спросил:

– Хочешь, я тоже срежу косы?

Для гнома срезание кос на голове и в бороде было невероятным позором, но я решил, что это не самая большая цена, чтобы успокоить ребенка. Мой дед однажды обрился наголо, когда мой отец был при смерти и облысел от лекарств.

– Господа, что за шум? – услышал я голос госпожи Бьянки: она вплыла в холл и удивленно уставилась на своих девиц, которые вместо работы причитали и вздыхали. Дархан вздохнул и признался:

– Мои оторвы отрезали девочке косу.

– Ох… – весь вид госпожи Бьянки выражал крайнее сожаление. Она подошла к Глории, оценила ущерб и улыбнулась той улыбкой, которую, должно быть, считала обаятельной.

– Милая, это волосы, а не ноги и не зубы. Они отрастут, – сказала госпожа Бьянка с несокрушимой твердостью. – А пока пойдем со мной. Я тебе помогу.