Новый мир. Книга 3: Пробуждение (СИ) - Забудский Владимир. Страница 47

Я распрямился и выбросил вперед руку с зажатым в ней пистолетом, снятым с предохранителя, когда Блэк был всего в двух шагах от меня, и уже заносил для удара свою клешню. Мушка остановилась на середине широкого лба. И это был, пожалуй, единственный случай в моей жизни, когда я действительно испытал удовлетворение, спуская курок.

Грозный свинцовый посланец ударился в середину лба, легко вонзаясь в кожу. Сразу следом за этим донесся металлический лязг, с которым пуля… срикошетила?! «Этого не может быть», — протестующее завопил мой рассудок, отрицая очевидное. Второй выстрел я сделать не успел. Стальная лапища схватила мое запястье и вывернула его, заставляя выронить пистолет, в то время как вторая, сжатая в кулак — нанесла удар мне в середину грудной клетки. В ушах затрещало — это был звук, с которым сминались под кожей мои собственные рёбра.

Воздух вышел из моих легких, как из лопнувших воздушных шариков, а во рту я ощутил солоноватый вкус крови. Потрясенный, я мог лишь безучастно наблюдать, как мою руку безжалостно заламывают, заставляя меня упасть на колени, а затем мое тело легко возносится вверх, на высоту свыше семи футов, удерживаемое, словно перышко, могучей хваткой исполина.

— Все видели это?! — торжествующе прохрипел подо мной Блэк, обращаясь к двум десяткам изумленных штабистов, забывших о своих обязанностях, и сосредоточивших все внимание на беспощадной драке. — Все поняли, что будет, если стать на пути у «охотника за головами»?!

Выражение глаз людей было красноречивее ответа. Мой взор, затуманенный болью, остановился на безучастной физиономии генерала Чхона. Я не ждал уже, что он спасёт меня от гибели. И умолять об этом не собирался. Надеялся только, что этот монстр, порожденный недальновидным руководством Содружества, как и Гаррисон, когда-нибудь ответят за все совершенные им преступления.

В этот момент помещение внезапно содрогнулось. С потолка начала грудами сыпаться штукатурка. Монотонное бормотание в наушниках штабистов прервалось всплеском панических выкриков и треском канонады. Немногие из уцелевших после драки воздушных экранов заполнили светящиеся красным цветом предупреждения и изображения с каких-то камер, на которых было много светящихся вспышек и огня.

— Сэр, зафиксирован массированный огневой контакт с противником в районе проспекта Карла Маркса! — в ужасе завопил один из штабистов, бросаясь к своему рабочему месту. — Похоже, это контратака!

— Вывести мне большой план! — мгновенно забывая о нас, заревел Чхон.

— Все по местам, живо! Направить все резервы на отражение атаки! — прикрикнул на своих людей генерал Гаррисон.

«Охотники за головами» бегом ринулись прочь из помещения. Штабные офицеры заметались, хаотично пытаясь привести в порядок свои разгромленные рабочие места. Каким бы невероятным было только что произошедшее, контрнаступление недобитых сил евразийцев временно отодвинуло его на второй план. Для всех, кроме Тайсона Блэка.

— Заканчивай с ним поскорее, и ко мне! — не оборачиваясь, велел ему Гаррисон.

Замахнувшись, он со всей своей нечеловеческой силой бросил меня о стену. Бетонная перегородка, не рассчитанная на такие нагрузки, проломилась при ударе моим телом. Я вывалился в коридор, освещенный неровным светом аварийных ламп, распластавшись среди пыли и обломков разрушенной стены. Какие-то люди продолжали бегать, переступая через меня, но никого не заботило происходящее — дисциплинированные бойцы спешили на свои позиции, где им предстоит отразить ответный удар евразийцев.

Собрав остаток сил, я схватил и бросил в показавшегося из пролома Блэка оказавшийся под рукой кусок стены. Бетонный обломок разломался о лоб «охотника за головами», засыпав его глаза крошевом. Воспользовавшись секундным замешательством соперника, я нанес отчаянный удар правой, в который вложил все свои силы, ему в висок.

Я ощутил страшную боль, когда костяшки пальцев хрустнули, ломаясь о непрошибаемую черепную коробку. Обнажив зубы в злобном оскале, Блэк схватил меня за горло и легко, как и в прошлый раз, приподнял, прижимая к стене коридора. От недостатка кислорода я конвульсивно засучил ногами. Изломанные руки инстинктивно пытались ослабить давление на гортань, но я уже понимал, что это бесполезно.

Прямо за спиной Блэка, не обращая на нас внимания, пробегали бойцы разных подразделений, на ходу натягивая на себя недостающее снаряжение. За полупрозрачными окнами коридора, где в неровном освещении разворачивалась обширная панорама, оглушительно трещала канонада и яркими вспышками сверкали выстрелы.

Нечеловеческая морда приблизилась прямо ко мне. Пыхнув мне в лицо зловонным дыханием, Блэк просипел на прощание:

— Ты был всего лишь жалким человечишкой. Твое время прошло.

Замахнувшись, он запустил мое тело в последний полет. Выбив стекло, я полетел вниз с тридцатифутовой высоты, прямо на брусчатку проспекта Карла Маркса, одной из главных улиц южной Новой Москвы, по которой в эти минуты наступали силы евразийцев. Последнее, что я отчетливо запомнил — стремительно приближающуюся ко мне бурую брусчатку и мой собственный крик в ушах.

§ 38

Дальше осколки реальности приходили ко мне бессистемно.

Я хорошо помнил, как мимо меня проходил, сотрясая брусчатку тяжестью металлических шагов и огрызаясь во все стороны огнем, четырехметровый «Голиаф». Под прикрытием его массивного корпуса мерно шагали вперед тяжелые пехотинцы в боевой экипировке корпуса «Крестоносцы». В тот момент, когда мои полуприкрытые веки сфокусировались на боевой машине, она исчезла во вспышке взрыва, силой которого ближайших солдат разбросало по сторонам. Эхо взрывной волны докатилось до меня, и мое искалеченное тело несколько раз перевернуло.

Следующая картинка, всплывшая сквозь белую пелену — мое тело тащилось меж дюжих плеч двух бойцов с нашивками 101-ой воздушно-десантной дивизии, в то время как их товарищи отступали следом, пятясь задом, закрываясь бронированными щитами и прикрывая отход огнем штурмовых винтовок.

Но десантники один за другим падали, скошенные мощью ответного огня Союза. В конце концов одна из крупнокалиберных пуль настигла и меня — она ворвалась мне в ногу в районе коленной чашечки. Реальность, и так едва ощутимая, исчезла во вспышке невыносимой боли.

Несколько минут, а может быть, часов спустя зрение вновь возвратилось к моему правому глазу. Своих ног я не чувствовал. Какой-то смельчак, вколов мне стимулятор, ненадолго приведший меня в чувство, отчаянно тащил меня за руку, пытаясь вынести с линии огня. Плечами я задевал многочисленные тела бойцов 101-ой воздушно-десантной. Пули продолжали свистеть, безжалостно впиваясь в мертвых и пока еще живых. Одна из пуль срикошетила от искореженного бронекостюма убитого десантника, и я почувствовал, как она проникает мне прямо во внутренности. Сознание вновь исчезло.

Зрение ко мне больше не возвращалось — только тактильные ощущения и слух. Несколько раз я слышал слова «радиация» и «эвакуация», но уже не в состоянии был понять их смысл. Голоса вокруг в основном были паническими. Кто-то тащил меня, кто-то постоянно вкалывал что-то в вену. Время от времени я блевал. В желудке давно ничего не осталось, но организм все равно издавал рвотные позывы, так что мне казалось, будто меня сейчас вывернет наизнанку.

Наверное, я умирал. Бороться за жизнь я не чувствовал больше в себе сил. Остатки сознания подсказывали, что полученные мною повреждения — не совместимы с жизнью, они многократно превышают порог летальности. Так что мне, похоже, предстояло умереть. Лучше уж сразу, а не в больнице несколько дней или месяцев спустя, превратившись в ссохшийся живой труп.

Много времени спустя я почти пришел в себя на открытом морозном воздухе. Один Бог знает, как я оказался на поверхности. Суета, многочисленные шаги, голоса, шум пропеллеров, сильный ветер, снежинки на обожженных и изрезанных щеках. Мне было холодно и настолько плохо, что это невозможно описать словами. Шум вокруг, напоминающий о продолжающейся бурной жизни, только раздражал.