Стальной сапог (СИ) - Авраменко Александр Михайлович. Страница 22

Пилот взглянул на висящую на столе карту и ткнул пальцем не задумываясь:

– Здесь. Крепость Сакчжу. Меньше всего воинов. Низкие и слабые стены. Нет рва. Им приходится туго.

Доброга проследил взглядом за рукой воина, кивнул.

– Хорошо. Сколько возьмёшь груза?

Марк задумался, рискнуть? Ладно.

– Двести пудов возьму, но без оружия.

– Хм…

Задумался на миг воевода. Потом отрицательно махнул рукой.

– Не пойдёт. Лучше загрузись поменьше, но чтобы бомб полный запас был. Сбросишь корёсцам груз – устроишь налёт на лагерь монгов. Надо помочь, словом. Пусть они пока не под нашей рукой, но дело общее делают. Повезёшь стрелы, их огненные кувшины, немного доспехов.

– Пищу?

– Следующим рейсом. Не один же раз, сам понимаешь…

Парень вздохнул – это точно! Теперь опять придётся вылетать на помощь каждый день без отдыха. По крайней мере, пока не прибудет помощь из Провинции. А это – минимум две недели. Для воздухолётов. А воины ещё позже явятся. Пока их соберут со всех концов Провинции, пока посадят на корабли… Да и не оставишь же Острова вообще без военной силы? Значит, надо писать в Империю, просить помощь. А там, как обычно, сил не хватает. И война со жрунами, и помощь лурам, да ещё Острова Поющих птиц… Почему Император так противится созданию мощной армии, уделяя гораздо больше времени обычной жизни? По всей Империи – стройки: дороги, мосты, рудники и заводы. Тянем Ниппон, помогаем Ханству луров, накачиваем его оружием, советниками. Что задумал Император? Да, армия всё же не остаётся совсем в загоне. Постоянно изобретается что-то новое. Мог ли он, тогда пятилетний мальчишка из зачуханной Европы представить себе, что будет летать по небу, словно ангел из мороков Проклятого? Но вот прошло всего двадцать лет с того дня, как в небо поднялся первый воздухолёт, и он, Марк Мауберг, командир одного из самых мощных воздушных кораблей Империи, на данный момент откомандирован в распоряжение тысячника Тайного Приказа Доброги Ковалёва. Пятьдесят лет назад начались опыты по использованию пара для движения кораблей. И долго они были безуспешными, пока не произошло Явление Истинной Троицы, и Ольга Мудрая, супруга князя Добрыни, не открыла множество тайн людей из других миров. И вот уже бороздят океаны и моря огромные корабли, которые не сдвинуть с места ничем, кроме силы пара. Не зависящие от ветра, от капризов погоды. Да и прочие новинки едва ли ежегодно входят в обиход. Когда учился – были ещё ручные огнебои первого образца. Тяжёлые, неуклюжие. Пока зарядишь – времени уходит уйма. В бою неудобные. Если дождь – вообще пользоваться нельзя, потому что стреляли при помощи тлеющего фитиля. А сейчас? Лёгкий, приладистый. Перезаряжаешь почти мгновенно. Долго ли повернуть заряд на восемь положенных оборотов, да сунуть в положенное место лепёшку запального зельяа? Тяжёлые огнебои тоже значительно полегчали. Вместо неудобных колод – прочный стальной, с колёсами упор. Команда боевая тоже намного меньше. А скорострельность запредельная. И тоже из-за замены задней части, уже снаряжённой на заводе. Был на заводе одном, где доспехи изготовляют. Водили их, тогда ещё отроков, на ознакомление. Удар огромного молота по стальному листу, приводимого в действие силой пара, и вылетают из-под него уже готовые детали доспеха. А раньше каждый ковали руками. Сколько времени уходило на то, чтобы сделать один? Теперь же за день выдаёт тот завод почти пятьдесят полных комплектов брони. Если уж точным быть – пятьдесят два доспеха. Кольчуги плетут на специальных махинах, выдающих ровное плотно из тонкой проволоки. Потом эту железную ткань режут специальными ножницами, сшивают в рубахи и леггинсы [10], везут на закалку. По сотне в сутки может делать завод такого снаряжения. Махинами делают мечи, стрелы, огнебои ручные и крепостные. На махинах изготовляют плуги, ткани, и прочее, что потребно земледельцам, строителям, добытчикам руд. А народу всё не хватает. Хотя растёт население Империи не по дням, а по часам, но все силы уходят на мирный труд. На войну выделяют лишь остатки. А почему? Ведь в Европе Проклятый Истинными набирает силу не по дням – каждую минуту пожирает он души людские. Почему не остановить его сейчас, пока он ещё слаб? Почему не решится начать Император настоящую войну, и пока лишь откусывает понемногу то там, то тут? Что за чудеса непонятные? Хотя… Он не застал Ниппон сразу после завоевания её славами, но по рассказам стариков и ветеранов в стране творился настоящий ужас. Голод, гнёт знати… Надо бы поговорить будет с жёнами отца. Они то ещё помнят те времена… И сразу окатило теплом – батюшка ещё жив, хотя и минуло ему пять десятков лет. Да крепок на диво. Проживёт ещё долго…

– Эй, воин, ты где?

Доброга шутливо помахал рукой перед лицом уплывшего в свои мысли воздухолётчика. Марк очнулся от дум:

– Прости, воевода. Задумался.

– Ладно. Хватит стоять столбом. Иди, готовь свой корабль. Скоро подвезут груз.

Удар кулаком в грудь, как положено, короткий поклон, чуть склоняя на миг голову. Вышел на улицу, прислонился к резному столбу. Воевода облюбовал пока себе дом прежнего коменданта Дальнего. Впрочем, тот не в обиде – его не тронули, хотя по их правилам, захватчики всегда убивают тех, кого победили. Или отправляют в рабство. Этому повезло – город считался захолустьем, потому никто из высших чиновников не стремился занять этот пост. Славы же, захватив бескровно город, стражников приспособили к делу, велев исполнять свои обязанности по поддержанию порядка на улицах. Самого коменданта тоже использовали, как человека, знающего местность и обстановку в районе города. Ещё и жалование положили. Корёсец не дурак, сообразил, что это его шанс. Старается… Снова нахлынули воспоминания, когда объявляли о переходе города под руку Империи… Вышел глашатай из переводчиков, прибывших с Доброгой, на помост, спешно воздвигнутый на главной площади города, и зычным голосом объявил, что в связи с захватом столицы и гибелью императора Корё и всех высших сановников в стране безвластие. Какой там вой поднялся, крик, плач. Подождал гонец, когда слушатели немного успокоятся, продолжил: чтобы не допустить беспорядков, защитить жителей города, воевода Доброга Ковалёв берёт город под свою руку и объявляет его принадлежащим Империи Славов. И отныне называется этот город Дальний, и действуют на его территории законы Империи. Притихли корёсцы. А чего бунтовать? Вверху – небесные корабли. В гавани – огромные корабли. На площади – чёткие ряды всадников и пеших воинов, на каждом из которых драгоценной стали столько, сколько целый полк армии Тобана не имеет. Сопротивляться – понятно, что проще самому себя зарезать… А глашатай-толмач дальше читает…

– С этой минуты в Дальнем больше нет рабов. На территории Империи рабства нет, и оно запрещено…

…Гробовая тишина не верящих собственным ушам людей…

– …Все жители Дальнего отныне равны по происхождению и являются вольными людьми Империи, обязанными исполнять три её принципа – не воруй, не лги, трудись усердно. Далее – все прежние налоги отменяются, как и долги. Отныне вводится единый налог – десятая часть от дохода, подлежащая уплате в конце каждого месяца…

– А если дохода нет?

Осмелился выкрикнуть кто-то из толпы. Спокойно улыбнулся толмач, прервав чтение свитка.

– Такого не бывает. Ибо в Империи трудятся все, кроме тех, кто уже стар или немощен. Если у кого нет работы – приходите к дому коменданта. Мы дадим вам возможность честно трудиться, зарабатывать деньги и кормить себя и своих близких. Сейчас в Дальнем и в округе будет большая стройка. То, как вы живёте, называется выживание. Вы хотите жить или существовать?

Возвысил слав голос.

Народ взревел:

– Жить!

– Вот и отлично. Но запомните, что для того, чтобы хорошо жить, надо много трудиться. Как будете работать, так и станете жить.

Усмехнулся:

– Праздность в Империи запрещена законом. Поэтому работать должны все. Далее – все обязаны знать грамоту…