Стальной сапог (СИ) - Авраменко Александр Михайлович. Страница 3

Похолодел Бату – вселился в шамана сам Бог Войны, Сульдэ! Бросились верные нукеры, кого-то волокут. Швырнули на шкуру, по которой плясал шаман, прижали ноги и плечи пленнику. Тот задёргался – тщетно. Вскинул к небу руки шаман, выхватил нож из глубин своей одежды. Не простой, из камня! Присел на колени перед пленником, вспорол тому грудь, вырвал сердце, ещё живое, бьющееся в окровавленной руке, жадно откусил кусок, выплюнул. Снова откусил кусок человеческого сердца, и вновь выплюнул. Отшвырнул в сторону, опять проревел шаман:

– Дайте другого пленника!..

И вновь повторилось страшное действо. И ещё раз, и ещё… Но на четвёртом пленнике Сульдэ, вселившийся в тело шамана, вдруг остановился. С жадностью съел сердце несчастного, улыбнулся довольно, и прорычал:

– Сладкое сердце у этого раба! Идите в Корё! Завоюйте Корё! Покорите страну Корё! [2]

Рухнул без памяти шаман на залитую кровью шкуру животного, живущего в Хинде, и имеющего руку вместо носа. Забился в корчах и судорогах, извергая пену из кровавого рта… Но не стал Бату Хан смотреть дальше – какой в этом смысл? Камлание завершено. Бог Войны Сульдэ изрёк своё повеление. Орда готова к походу. Сколько можно тянуть? Ибо силён монгольский воин не только тугим луком, крепким кривым мечом и железной дисциплиной. Скорость – вот самое главное. Невысок и неприхотлив степной конь, но вынослив. Ест всё подряд. Немного пьёт. Зато несёт своего наездника от рассвета и до заката. А когда устанет – всегда найдётся запасной конь. Всадник же спит в седле, питается в седле, справляет нужду, не слезая с коня. И потому не ожидают враги удара монголов, ибо лазутчики сообщают, что в десяти днях пути Орда. Да не тут то было – уже на следующее утро тысячи стрел взмывают в воздух, убивая спящих, сотни мечей вспарывают плоть не ожидающих нападения врагов… Монголов ждут там – а они уже за сотни вёрст от того места. Пытаются догнать – тщетно. Степной конь вынослив и скор. Рассыпается Орда, собирается в условленном месте. И снова скорость, внезапность, и смертельный удар… И потому – утром выдвигается монгольское войско на Юг, в земли государства Корё, а оттуда – покорять Индокитай. Вьетнам и прочие царства, вроде Сиама. И счастливы воины, услыхав приказ Бату Хана. Ибо поход – это слава, рабы и золото!..

…– Воевода, доглядчики вернулись.

Гридень, вошедший в зал Дворца Наместника провинции Восходящего Солнца привычно отдал честь, стукнув себя кулаком в грудь. Мужчина за столом пошевелился, оторвавшись от груды бумаг, поднял затуманенные глаза на вестника. Потом зрение его прояснилось, и послышался глубокий бас:

– Веди.

Несколько мгновений ожидания, за которые наместник успел налить себе каффы, к которой был неравнодушен, и даже сделать пару глотков, прочищая мозги и выходя из транса, в который погрузился прочитывая донесения из различных мест подчинённой ему земли. Когда появился среднего роста молодой, как и все воздухолётчики, слав, знаком указал тому на стул, сел и сам. Пилот дирижабля кивнул, затем чётко произнёс:

– Монги идут на Юг.

– Уверен?

Пилот кивнул. Затем заговорил:

– Мы прошли почти весь Синд, от границ с лурами до самого края их земель. Армия собирается на южной границе. Своими глазами видел тысячи костров, шатры, и многочисленные отряды, стекающиеся в то место…

Поднялся, подошёл к стене, на которой висела большая карта Земли, присмотрелся, потом показал рукой:

– Здесь.

– Точно?

Наместник неслышно возник рядом с пилотом. Тот утвердительно кивнул:

– Абсолютно.

– Значит, у нас и луров есть немного времени. Как думаешь, сколько времени Бату будет захватывать полуденные страны?

Макс раздумывал недолго – по-видимому, ответ уже был готов заранее:

– Может, месяца два – три. Вряд ли больше. Хин монголы сожрали за пять лет. А тамошние государства малы по сравнению с северным соседом. И народа в них проживает так же мало. На что чжуржэни были сильны, и то…

Махнул рукой. Отвернулся. Наместник вздохнул:

– И я о том же, Макс. Раздавят, и не заметят. Потом ниже двинутся, в Хинд. После остановятся, отдохнут, наберутся сил и снова ударят по лурам. Те попросят помощи у нас. Естественно, что князь не откажет. Но куда как легче громить монгов сейчас, когда они ещё не оправились после завоевания Синда, и понесут потери в полуденных державах.

– А обойтись без войны нельзя?

– Нет. Непонятно каким образом, но Распятый пользуется большим влиянием среди тех, кто живёт под рукой монгов. Они строят ему храмы, заставляют принимать его веру. Хотя сами по-прежнему поклоняются своему кровавому Сульдэ.

На лице лётчика появилась усмешка:

– Ежу понятно почему – вера рабская. Для рабов. Помогает содержать тех в покорности. Ибо одним из постулатов является покорность и терпение своему господину. Чтобы тот не делал.

– Само собой. И это тоже. Но есть нечто, нам неведомое. Точнее – может мы и знаем, но не придаём этому значение. До поры, до времени. А может у Проклятого свой расчёт. На будущее.

– Всякое может быть, воевода.

Снова сел на стул, оставив наместника созерцать карту. Тот постоял ещё немного, потом решительно махнул рукой, подошёл к столу, вытащил из груды бумаг чистый лист, взял в руки перо:

– Подожди чуток. Сейчас напишу. Можешь пока каффы испить.

– Благодарю.

Молодой человек поднялся, подошёл к столику, на котором стояла турка, накрытая тёплым ватным конусом, налил себе в тончайшую чашку из фарфора ароматный напиток, сделал пару глотков. В наступившей тишине отчётливо было слышно, как скрипит перо по плотной мелованной бумаге. Макс подошёл к окну, выглянул наружу – там было спокойно. Замерли часовые у ворот, прислужники из ниппонцев мели двор, подстригали траву, словом, занимались своими делами. Сидящий возле коновязи воин из отряда летунов, завидев командира в окне, махнул рукой. Макс кивнул в ответ, прищурившись, взглянул на небо – чистое. Солнышко светит чистыми лучами, грея свой народ. И прочие заодно. Благодать…

– Готово.

Наместник подошёл к парню, протянул ему бамбуковый пенал.

– Здесь донесение князю.

– Самому?!

– Да.

Воевода вздохнул.

– Поедешь в Державу, в Славгород. Отдашь лично князю в руки. И расскажешь о том, что видел своими глазами.

– Сделаю, воевода…

…– Значит, монги двинулись на Полдень?

– Да, государь.

Макс склонил голову. Добрыня Соколов, уже поседевший, но с так же горящими внутренней силой глазами, как и в молодости, выругался про себя: воевать сейчас с Ордой практически невозможно. Войска ещё не готовы. Да, пусть завоевание Ниппонии и далось легко, зато нагрузка на экономику Державы выдалась неимоверная. Сколько сил и средств пришлось вложить в разорённую предыдущим правлением страну! Тысячи голов скота, сотни тысяч пудов муки, зерна, плодов, металла и вёрсты ткани! Инструменты и строительный лес, камень и известь! Даже внутри государства пришлось приостановить некоторые стройки из-за нехватки рабочих рук и материалов! И вот – новая война. Не надорвётся ли Держава? Выдержит ли первое испытание? Впрочем… Бросил быстрый взгляд на молодого воина, принадлежащего, судя по знакам различия, к самым новым войскам – воздухолётному отряду, и успокоился. Верность, готовность идти до конца, смелость и внутренняя сила читалась на его лице. С такими воинами не страшно ничего. А значит… Шевельнулся Дар, сидящий за столом чуть поодаль от старшего брата.

– Что думаешь, командующий?

– Воевать можем. Сил и оружия у нас хватит. Но… Не на всю войну. На пару-тройку сражений. Только нужно ли?

– О чём ты?

Добрыня начал закипать – тут судьба Истинной Троицы решается, а брат… Тот, видимо понял, пояснил, что задумал:

– Нужно не наших воев в сечу кидать, а корёсцев. А мы им поможем. Советниками. Оружием. Разведкой. Провизией.

– Интересно говоришь…

– Ещё, так мыслю – нужно мирных жителей спасать. Чтобы корабли впустую не ходили – туда снаряжение, оттуда – людей. Нам руки нужны и на рудниках, и на полях. Да на производстве. А их крестьянам спокойно не жить. Монги будут вырезать всех, и уничтожать то, что попадётся на глаза.