The Мечты (СИ) - Светлая Марина. Страница 37

- И?

- И я ей сказал, что не позволю, пока она не согласует с тобой.

- Правильно, - слишком явно обрадовалась Моджеевская. – Хорошо. Я рада.

- Ну и я рад, что ты рада. Это все?

- Да... но я подумала, - медленнее протянула она, - что было бы неплохо и куда полезнее, чтобы в выходные вместо экскурсии Таня приехала к тебе, а? Чтобы ты потом не выговаривал мне, что я не даю вам общаться или что-то в этом роде.

- Ты и сама прекрасно знаешь, что она откажется. Потому что я отказал ей с экскурсией.

- Глупости, с чего бы?

- У меня планы, Нин. На эти выходные – у меня планы. Ничего не получится. Извини. Теперь все?

- Все.

- Ну и пока.

- Пока, - растерянно ответила Нина, когда ее бывший муж уже сбросил вызов. И голос его был подозрительно спокойным и счастливым, что ей категорически не нравилось. Она потянулась к тарелке с фиолетовым блюдом и поковыряла его вилкой. Потом сунула яркую кашицу себе в рот, пожевала, да и выплюнула. Отвратительный получился день!

День по всему выходил замечательный!

День по всему выходил замечательный!

Роман бросил на стол телефон и, опершись на спинку стула да закинув голову назад, блаженно закрыл глаза и едва не замурчал от удовольствия как огромный серебристый кот, подставляя шею лучам теплого весеннего солнышка. Май на носу.

Хорошо-то как!

Вот во всем хорошо!

И ему самому удивительным образом хотелось делать сегодня хорошее.

Даже с Ниной получилось не поругаться, хотя в любое другое время – да запросто. И похоже, что это Женькино влияние, которое ему определенно нравилось. А кому не понравится, когда с самого утра отличное настроение? Когда просыпаешься рядом с женщиной, с которой оказалось так потрясающе засыпать. И эта женщина – ни на кого не похожа из тех, с кем он в последнее время встречался, хотя бы потому что занята была именно им, Романом, а не господином Моджеевским, генеральным директором крупной корпорации. Во всяком случае, ему правда казалось, что Женька совсем не играет. Отдавая должное его статусу, она вела себя так, что он был уверен: придется ей что-то не по вкусу – пошлет его нахрен со всеми его бабками. Или шпинат на него перевернет и размажет по пиджаку.

Ну потрясающе же? А?

В желании вершить добрые дела с утра пораньше, после того, как Женя убежала домой переодеваться, он, немного обождав, прислал к ее дому шофера, чтобы тот отвез ее в университет. Потом позвонила Танька, и Роман, подумав, согласился играть по условиям бывшей – исполнил Нинкину просьбу, правда, пообещав дочери, что летом отправит ее куда-нибудь в Хорватию, на море, как она давно мечтала.

Явившись на работу, Моджеевский не остановился на достигнутом, и, нежно глядя на хлопочущую одновременно и над его кофе, и над документами на подпись, Аленку, пообещал ей надбавку, о чем не забыл, отметая сомнения в ее взгляде. Укрывшись в своем кабинете, он немедленно звякнул финдиру и попросил простимулировать секретаршу – за исполнение особо важных поручений.

А теперь в его голове было спокойно-спокойно, как не было уже... черт его знает сколько. Потому что Женька для него – будто глоток воды посреди засухи, а он сам почувствовал себя возле нее неожиданно молодым и полным сил. Что-то в ней дисгармонировало, но при этом лишь добавляло обаяния, и Моджеевский пока еще не очень понимал, что именно. Но все же она казалась ему гораздо моложе, чем значилось в личном деле. Почти девчонкой. И это было здорово, будто такая вот Женя – только его Женя.

Подумав еще некоторое время, он ровно сел в кресле и вызвал Алену. Та появилась в кабинете, сияя улыбкой. Конечно, добрый шеф – хороший шеф. А Ромка попросил вызвать к нему Фролова, да поскорее. А когда тот явился пред ясны очи начальства, Моджеевский кинулся с места в карьер:

- Что там, Виктор Валентиныч, с реставрацией нашей исторической ценности, а?

- Ну-у-у… - замялся зам, - смету заказали, реставраторов нашли. Думаю, через месячишко-другой начнем работы...

- Через какой такой месячишко-другой начнем? – опешил Роман Романович. – Ты этот ужас видел, Витя? Так же лето пройдет, что зимой делать будем?

- Так ведь памятник. Там столько согласований и разрешений, и не на уровне Солнечногорска. В Центральном архиве есть записи, что в особняке могут быть фрески самого Гунина.

- Ах, самого Гу-у-унина! – протянул Моджеевский и включил режим «супербосса». Встал с кресла, навис над столом, упершись на него обеими руками, и выдал: - Ты представляешь себе, Фролов, какая это удача для нашего города, если правда, а? Одной косметикой и фасадом тут не обойдемся! Каких-то прохиндеев нанял, а? Колись!

- Не прохиндеев, конечно… - снова помялся Фролов и вдруг выдал: - А что им? Мастеров итальянского Возрождения пригнать?

- Ну кого-нибудь поприличнее бы все же, Вить? Ты б среди ведущих столичных поискал, что ли. И давай, намекни там, что «MODELIT» готов несколько охренеллионов потратить на то, чтобы провести все чин по чину. Пускай ускоряются. Я хочу на этой неделе запустить начало работ. Там лепнина сыпется, балконы... на ладан дышат, - Моджеевский вздохнул, представив себе Женьку на ее хлипком балкончике развешивающей свое красивое кружевное белье, и от этого стало грустно. – И смотри, к зиме надо точно успеть крышу сделать, она у них еле живая.  Люди на третьем этаже... вот им там как, а?

- Забот нам других нет, что ли, чтобы с этой рухлядью возиться, - ворчливо отбивался от новых поручений Виктор Валентинович. Знал, что делать придется, но упрямо сопротивлялся.

- Ты мне давай не дури! – нахмурился Моджеевский, но хорошее настроение было сильнее желания казаться грозным. – Короче, реставрируем весь дом, а не только фасад. В кратчайшие сроки. По всем правилам. Реставраторов – лучших, каких достанешь. Двор – облагородить. Найди ландшафтного дизайнера. Детишкам... площадку построить – им, бедолагам, играть негде. Если в какой квартире надо будет что-то капитальное воротить – найти жильцам временное жилье на все время проведения работ. Ясно?

- Ясно, - смиренно поник зам.

- Ну вот и хорошо, - удовлетворенно кивнул гендир и подумал – а ведь и правда хорошо же! Май на носу. Птички, вон, поют. Выпускные экзамены скоро. А там лето и у студаков сессия... Эта мысль резво дернулась в его голове и потащила за собой следующую, не менее удивительную. И потому, пока Фролов еще не успел слинять из кабинета, Моджеевский поставил его в тупик очередным вопросом:

- А как у нас, Виктор Валентиныч, на предприятии с наукой и образованием, а? Кто-нибудь этот вопрос прорабатывает?

- Ч-ч-чего? – опешил тот. – Какая еще наука?

- Фролов, ну ты как из села, ей-богу! В конце концов, я меценат или где? Памятники, вон, реставрирую, дороги чиню.

- Да вы-то меценат, конечно. А голова болит у меня.

- Я тебе такую зарплату плачу, что она автоматически должна самоизлечиваться дважды в месяц. В первую половину и во вторую. Не помогает – выпишу тебе путевку в санаторий. Но сейчас озадачься, пожалуйста, тем, о чем прошу. Нам надо заняться вузами, Фролов. Что ты скажешь о политехе? Он у нас, вроде, тоже старинный, а?

- У нас куда ни ткни, если не старинное, то древнее, - поникшим голосом, проговорил Фролов. Ничего хорошего от начальства он уже не ждал. Все было предельно ясно: добрый шеф – кладезь идей.

- Здорово! Вот давай займемся. Надо знаешь чего... – Моджеевский закусил губу и нахмурился, соображая. – Короче, надо предложить им именную стипендию. На базе вуза конкурс проведем среди студентов по каким-нибудь инновациям, у кого будет лучший проект – тому стипендия имени меня! Класс?

Фролов облегченно выдохнул.

- Ну это мы сделаем. Этим ученым мужам только сумму назови – они сами все осуществят в лучшем виде.

- Видишь! А ты боялся... – Роман продолжал хмуриться, прикидывая, чем еще он может улучшить Женькину жизнь. Стипендия – это благородно, это ему плюсик в карму. Но ведь она – не студентка. А зарплата, у нее какая-то смешная...