The Мечты. Бес и ребро (СИ) - Светлая Марина. Страница 29

- Адамову, что ли? – всплеснула она руками.

- Именно!

- Ну ты даешь! И давно?

Андрей даже присвистнул от бесцеремонности вопроса и ответил с усмешкой:

- Отчитываться я точно не обязан.

- Ну перестань, Андрюш, не сердись! – тут же притормозила Махалина, похлопав ресницами, темными и, определенно, наращенными. – Ее сейчас надолго умыкнули, пока загримируют, пока Жильцов наорется... Говорят, хорошо она играет, а я толком и не видела ни разу со своей работенкой... Пойдем, у меня тут чайник обнаружился, я тебе кофейку сделаю. А там, глядишь, и королевна наша объявится. 

- Свет, что ты хочешь? – без энтузиазма поинтересовался Малич. – Потому как кофе я точно не буду. Да и мы тобой давно и все обговорили.

Она резко покраснела и опустила глаза. Сердилась, но отступать явно не планировала. Потому ухватив Андрея за рукав и кивнув на постороннюю тетку, навострившую уши, выдала:

- Пойдем, я тебе объясню!

- Ну пойдем, - нехотя согласился он. Настырность Махалиной он отлично помнил. И угораздил же черт тогда с ней связаться.

Она заволокла его к себе в костюмерную, где пока что чинно трудились две местные ассистентки, развешивая на вешалках наряды для сегодняшней постановки. По-хорошему, Светке бы контролировать этот процесс, да было некогда. Она быстро завела Малича в какую-то подсобку – действительно со столом, накрытым выцветшей клеенкой, чайником и несколькими чашками. А еще банкой растворимого кофе, пить который никто не собирался. Зато это небольшое помещение давало хоть какую-то иллюзию уединения, чем Света не преминула воспользоваться, закрыв за ними дверь и став у прохода, как цербер, тем самым отсекая всякую возможность свалить, и решительно заявив:

- Вот что, Андрюш... дело твое, но по старой памяти должна предупредить – не вздумай всерьез увлечься этой пустозвонкой. От таких, как она, вообще лучше держаться подальше – целее будешь.

- Кто из нас без греха? – буркнул Андрей и, скрестив на груди руки, оперся пятой точкой о какую-то этажерку, примощенную у стены.

- Так у кого какие грехи, Андрей Никитич, о тех так и судят. С тех пор, как эта звезда к нам в театр устроилась – сплошные чудеса пошли. Скандал на скандале, и во всех Адамова – в главных ролях. Актриса же. Звезда столичная! Роли ей, сам понимаешь, не просто так достаются. Мало у нас, что ли, других талантливых девчонок? Да полно! Вон, Лилька, ее дублерша... умница, да и помоложе будет. А не дают играть, хоть ты тресни. А все потому, что на этой твоей... пробы ставить негде – у театральных все через постель. Знаешь, как она вообще к нам попала?

- А ты знаешь, - сказал он, и по тону его голоса нельзя было определить, попала Махалинская страстная речь в цель или пролетела мимо.

- Конечно, знаю. Все знают. Ее из столицы поперли с волчьим билетом, считай. Вытурили и вообще никуда не брали. Адамова там такого накуролесила – мама не горюй. Жила с известным режиссером – Кульчицким – может, слыхал? Ведущая актриса у него была, он ее во все свои проекты пихал. Ну вот, видать, голова и закружилась у девчонки. Вечеринки, тусовки сплошные. Гулянки по ночам. И дожилась до того, что спилась, а может, чего и похуже. Шлялась от него направо и налево, а когда он этого терпеть не стал и ушел от нее, от дуры, так прямо на сцене, во время поклона, на него зеленку вылила, представляешь! Ясное дело, уволили сразу. Да такой ор стоял – никто и нигде ее после этого видеть у себя не хотел. Я не понимаю, как эту звезду Юхимович к себе прибрал... хотя и понимаю тоже, - Света ухмыльнулась и глянула на Малича.

- Наверное, он зеленки не боится, - усмехнулся и Андрей. – Это все? Или еще чем порадуешь?

- Порадую. Сейчас у нее банкир какой-то, я фамилию забыла. Тоже все наши знают – Адамова его не скрывает и не стесняется. Теперь с ним куролесит, а песня та же. В прошлом месяце в фонтане купалась пьяная, даже в газетах писали. Уж на что у нас администрация глаза закрывает на все, а тут Жильцов, главный режиссер, не выдержал. Чуть не отстранил от работы. Не думаю, что она долго еще продержится.  Так что ты б, Андрюша, подумал, еще чего подхватишь от нее... нехорошее. 

- Спасибо за заботу, - кивнул Малич. – Только знаешь, моя жизнь – это моя жизнь. И с хорошим, и с плохим.

- Она младше твоей старшей! – выдала последним аргументом Махалина и обиженно опустила глаза. – Это твоя жизнь, что ли?

- Главное, что совершеннолетняя, - заметил Андрей. – Давай будем считать, что кофе мы попили, ты мне глаза открыла, а я пойду дальше своей дорогой.

- Да иди, бога ради! Только потом не пожалел бы! – она медленно отошла от двери и угрюмо буркнула: - Если что, то гримерка на следующем этаже. Но тебя все равно не пустят – она у них общая.

- Пока, - попрощался он и, не оборачиваясь, вышел из коморки. А на пороге костюмерной наткнулся на Стефанию. Она как раз собиралась толкнуть дверь, чтобы войти, когда они едва не столкнулись лбами. А увидев его, широко улыбнулась и обрадованно заявила:

- Я тебя везде ищу, мне сказали, тебя Ефимовна умыкнула. Еще кого сторожить надо!

- Никто меня не умыкал. Мне костюм твой показывали, - заявил Андрей и развернул ее за плечи обратно в коридор.

Так они прошли всю площадку до лестницы. Стешка запрыгнула на первую ступеньку, обернулась к нему и обняла за шею.

- Мне надо идти гримироваться.

- Иди, конечно, - Андрей прижал ее к себе, провел ладонью по плечам и спине, коснулся губами виска. – Я тут кофейню приметил, с торца. Там посижу.

- Хорошо... Ты не обиделся? Я работаю...

- Не ерунди, работяга, - улыбнулся он в ответ. – Иди. Выход я сам найду. Если что, звони.

- Я договорилась насчет ложи. Подойдешь к администратору на первом этаже, представишься – тебя усадят.

- Ого! Надеюсь, не императорская?

- Нет, ты забыл, где мы? Тут не ступала нога ни одного императора! – она негромко рассмеялась и уткнулась лбом ему в плечо, тихо проговорив: - Черт... как в школе... волнуюсь страшно, что тебе не понравится. Или что забуду текст... или еще что отмочу…

- У тебя все получится, - он говорил спокойно и уверенно. – Обязательно получится. Но если не пойдешь сейчас же гримироваться, то кто тут у вас главный закатит какую-нибудь истерику.

- Иду... до вечера, да?

- Да.

Она подняла лицо, потерлась носом о его подбородок, после чего развернулась и снова понеслась наверх, потому что там, наверху, снова начинала нервно звучать ее фамилия. И еще потому что ей и правда еще работать. 

Андрей проводил Стефанию взглядом и, когда она исчезла за изгибом лестницы, еще некоторое время прислушивался к глухому стуку ее каблуков по деревянным половицам. И только потом медленно двинулся по лабиринтам коридоров на улицу.

В здании театра, действительно, имелась кафешка, которая, не мудрствуя лукаво, так и называлась: кафе «Театральное». Помещение оказалось небольшим, всего на несколько столиков, но довольно уютным. И чем-то напоминало любимый Женькин «Миндаль» под ее не менее любимым универом. Здесь вкусно пахло кофе и выпечкой. И расположившись у окошка, Малич не стал отказывать себе ни в том, ни в другом. Довольно быстро перед ним стояли чашка с горячим крепким кофе и тарелка с кондитерским изделием, называвшимся, бог его знает почему, «Венецианкой».

Из посетителей в кафе оказалась еще одна пожилая дама, подливавшая себе чай из заварника и читавшая книгу. Нацепив очки, Малич довольно бесцеремонно вгляделся в название. «Три товарища». Не иначе штудировала матчасть, усмехнулся про себя Андрей, и ему вспомнилась Анна Макаровна, тоже заядлая театралка.

Себя он к таковым не причислял, хотя и правда бывал в театре. Собственно, и книжки читал. С Ремарком, впрочем, не сложилось. Пытался, Тома подсовывала, отчаянно хвалила. И кажется, именно тогда назвала его чурбаном, когда он сказал, что ему не понравилось. Откинувшись на спинку стула, он улыбнулся своим воспоминаниям и вернулся к настоящему.