Капойо (СИ) - Иолич Ася. Страница 12
– Сколько ты уже работаешь?
Аяна мельком подняла взгляд на говорившего с ней мужчину. Средних лет, упитанный, с красноватым лицом. Она попыталась сосчитать, кого и сколько она учила, но сдалась и решила сказать примерно.
– Полгода.
– Хм. Это мало. Ладно. Что ты умеешь?
Аяна перечислила, что умеет, не включая в этот раз нож, рыбалку, зайцев и, на всякий случай, верховую езду.
– А мендере?
– Я играю на читаре и кемандже. На мендере – не очень.
Ей удалось заметить, что сидящие перед ней переглянулись, но выражений на их лицах поймать не успела.
– Спой.
Аяна спела маленькую песню про птичку пасси, которая нашла большой кусок хлеба, а пронырливая ворона хитростью выманила у неё этот хлеб. Голос немного дрожал от волнения и от того, что ей не нравилось, как сухо с ней разговаривает этот человек.
– Ну, ничего. Что с вышивкой?
Аяна вынула из сумки вышивку и показала. Она незаметно рассматривала бледное платье женщины, украшенное нежно-зелёными вышитыми листьями по рукавам и неглубокому вырезу, и чувствовала некоторое удовлетворение от того, что умеет вышивать лучше мастерицы, которая трудилась над этим платьем. Определённо, лучше.
– Ну, ничего, – сказала женщина, опуская руку, чтобы погладить маленького толстого пятнистого кота, который подошёл, чтобы потереться об её кресло. – У тебя есть рекомендации? Кто твой попечитель?
Аяне нечего было терять. Она решила рискнуть.
– У меня нет попечителя. Но есть рекомендации из Фадо. Я учила там девушку.
Они опять переглянулись.
– Мы можем предложить тебе для начала пять медных в день на руки. Ешь с катьонте. Работа с семи до десяти, потом личное время. Выходных нет. Только по отдельной просьбе за две недели до даты, – сказал мужчина. – Первые две недели работаешь бесплатно, раз нет рекомендаций. Я посмотрю, как пойдёт дело.
Пять медных в день? За урок музыки в Орте она получала шесть, и он длился чуть дольше часа. За два вечера выступлений у Суро она получила восемь серебра! Они шутят или издеваются?
– Я бы хотела познакомиться с юной госпожой и попросить время на размышления, – сказала она вежливо и предельно мягко, стараясь, чтобы голос не дрожал от возмущения. – Это возможно?
Хозяева дома помолчали.
– У тебя есть время до завтра, – сказал мужчина, и в его голосе она слышала некоторое замешательство. – Если не придёшь с утра, я буду считать, что ты отказалась, и возьму одну из других девушек.
Аяна учтиво кивнула и спустилась по лестнице в сопровождении катьонте. Она вернулась к Иллире в некотором недоумении.
– Иллира, мне предложили пять медяков в день. Я попросила время на размышления. Хотя я размышляю в основном о том, всё ли в порядке с рассудком людей того хорошего дома.
Они стояли на кухне, и Раталл с Садором вымешивали тесто в двух больших кадушках, подсыпая муку.
– Это не очень много, но лучше, чем ничего, – сказала Иллира. – и это ведь без попечителя! С Чериллом ты будешь получать на руки полную сумму. Ты сказала, что у тебя нет попечителя? Зря. Они думали, что ты собираешься жить и питаться у них, и вычли из суммы деньги за это.
– Иллира, стойло моей лошади стоило три медных в день! – воскликнула Аяна – К ней подходили три раза за этот день, а я за пять медных должна всё время проводить с девушкой, которую мне даже не показали! Жить у них? Это шутка? Я получила восемь серебра за два вечера, на которых просто выступала в доме Суро, понимаешь?
Госпожа Кано предлагала ей два с половиной медяка в день. Но в Тэно всё было не таким дорогим!
– Но всё же... – начала Иллира, оглядываясь на парней.
– Две первых недели – работать бесплатно! – раздражённо и резко махала руками Аяна. – Как тебе? А там, говорит, посмотрим! Возьму, говорит, кого-то другого из девушек! Что-то я не заметила у них там очереди перед дверями! Я хотела найти работу, чтобы уже летом, возможно, начать поиски Верделла, а мне предлагают пять медяков!
– Аяна, подожди. Ты пугаешь Кимо, тише. У тебя нет рекомендаций. И опыта, в общем, тоже. Тебя никто не знает. Понимаешь? Тебе не предложат жалованье, которое будет ощутимо больше. Пойдём-ка на воздух.
Они вышли во дворик. Свежий воздух немного охладил раздражение. Аяна отчаянно взглянула на Иллиру.
– Слушай, а может, ты мне напишешь, а? Ты же знаешь, что я не обманываю... Я месяц помогала тебе с тестом, ты видела, как я работаю. И ты местная... Ты – мои связи!
Иллира вытаращила глаза.
– Ну ты даёшь. Я не могу писать от имени Черилла и подписываться за него! А если проверят? И выяснится, что ты тут без году неделя?
– А их проверяют?
– С подписями – могут. А вот с печатями дома, насколько мне известно, – почти никогда.
– Печати дома?
– Да. Фамильные. Их используют вместо подписи под бумагами. Когда бумаг много, это утомляет. В доме Исара была печать с соколиной головой. Он носил кольцо с ней. У каждого рода есть печать, их выдают, когда жалуют звание кира. Те, кто в роду занимаются бумагами, носят их, но иногда просто хранят в столе.
Аяна вспомнила, что у Конды тоже было кольцо. Он снял его и убрал куда-то после того, как случайно ободрал ей бедро его внутренней стороной. Ссадина была широкая и красная, и он очень, очень тщательно осматривал её каждый день, чтобы удостовериться, что всё заживает хорошо.
Волоски на руках встали дыбом от некоторых подробностей этого воспоминания. Стамэ! Остановись.
Вот бы сейчас сюда его кольцо. Со всей рукой и всем остальным Кондой... Вот из мрака появляются его пальцы, кисть, запястье, предплечье, а выше – пепельно-чёрные... Да что же это такое!
Конды не будет ещё долго, а печать нужна сейчас. Рука высунулась из мрака, держа свечу, и на ней было кольцо. Эта рука принадлежала тому, кто предложил Аяне помощь... с чем угодно. Бинот Карис ехал в Ордалл, он точно должен уже быть здесь! Кирио держат слово, их обязывает репутация. А что если...
– Иллира, знаешь, кажется, у меня есть идея. У меня есть кое-кто, кто должен мне мену... у кого передо мной должок.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что я правда могу хорошо работать, не отлынивая, не увиливая, не обманывая, в полную силу, но я рассчитывала, что за это мне дадут чуть побольше денег, чем уходит на дневной постой лошади, понимаешь? Как так может быть, что актриса из бродячего театра, девушка с... как вы говорите... С сомнительной репутацией, получает по меньшей мере в два раза больше за один вечер, просто спев на площади?
– Если для тебя спеть на площади – это просто, не стоит всех по себе мерить, – сказала Иллира, и в голосе послышалось едва слышное раздражение.
Аяна пришла в себя. Не Иллира придумала эти правила.
– Прости. Один человек предложил мне помощь в Ордалле. Бинот Карис. Я хочу обратиться к нему. Возможно, он поможет мне найти работу... или разобраться с этими клятыми рекомендациями.
– Аяна, не сквернословь, пожалуйста!
– Я не могу. Я месяц ждала, когда найдётся работа, и всё это время надеялась. Мне хочется громко кричать такие слова, о которых некоторые кирьи даже не подозревают!
– Тогда иди в поле и покричи их. Только, прошу, отойди подальше от людей и надень плащ.
– До поля идти полчаса в этом клятом платье! Прости.
Она на миг остановилась.
– У меня есть идея получше. Я была в Ордалле девой ондео, но вот Анвером ещё не была. Ташта застоялся. Ему мало места, ему мало движения. Я хочу кричать, но женщины тут не кричат. Превосходно!
Она потянула тесёмки корсажа.
– Аяна, что ты делаешь? – спросила испуганно Иллира. – Что ты имеешь в виду?
– Один человек принял меня за мужчину, и считал бы так и дальше, если бы не мои тощие запястья, – сказала она, вытряхивая на постель всё, что осталось в мешке, который она, не разобрав до конца, сунула под кровать. – Женщины не ездят верхом, ну, значит, побуду какое-то время мужчиной. Вот.
Она тряхнула свой зелёный костюм. На покрывало выпало что-то, завёрнутое в бумажку.