Капойо (СИ) - Иолич Ася. Страница 21

Аяна удивилась. У неё сложилось впечатление, что извозчики знали все большие дома кирио в Ордалле.

– Он просто давно не появлялся, – сказал извозчик приятелям. – Я помню, где это.

Аяна ехала, глядя в окно, но любопытство мучило её. Наконец она не выдержала.

– Прости, но откуда извозчики знают всех кирио на том берегу? Я думала, там у всех кареты и лошади.

– У катьонте и капойо нету карет и лошадей, – усмехнулся извозчик. – Взять хоть тебя. Годик поездишь вот так с капойо, и всё выучишь. Кирио там редко меняются. Они там поколениями живут в одних и тех же домах. Родовое, так сказать, гнездо. Давненько никто не продавал и не проигрывал имения в столице.

– Проигрывал?

– Да. Ну, в карты. Приехали.

Аяна спустилась и вытащила мешок и кемандже, и с недоумением глядела вслед извозчику. Как можно проиграть имение в карты? Кто вообще в здравом уме будет играть на имение? Ригрета, Анкэ и Чамэ играли в карты, но ставка была – четверть гроша, и они, к тому же, никогда не забирали выигранное.

Она поправила лямку короба на плече и нагнулась за мешком. Интересно, сколько стоит такое поместье, с фонтаном и лестницей, похожей на танец Чамэ?

Фонтана не было. Она несколько мгновений недоуменно всматривалась в дом, потом распахнула глаза, осенённая узнаванием. Это был дом того усталого кира в красном камзоле, который уже нашёл капойо!

Может, она что-то перепутала? Аяна судорожно дёрнулась к сумке, к карману со списком домов. Эрке... Эрке. В списке не было этого имени.

Она не понимала, что происходит, и пыталась восстановить в памяти события вчерашнего дня. На её вопрос, чей это дом, катьонте сказал... Он сказал: «Да!»

Наверное, кир Эрке что-то перепутал. Аяна стоял в растерянности, но тут увидела голову катьонте за живой изгородью.

– Здравствуй! – заорала она, еле сдерживаясь, чтобы не крикнуть гораздо более короткое и громкое «эй». – Здравствуй!

– Здравствуй, – с улыбкой свёл брови катьонте. – Чего ты так кричишь?

– Я... Мне прислали письмо, что я получила работу здесь.

– Поздравляю. Кричать-то зачем?

– Но я... Впусти меня, пожалуйста, – сказала Аяна. – Мне нужно поговорить с киром Эрке.

– Да заходи. У нас открыто.

Аяна потянула створку ворот на себя. «Вье-э-э-э-у-рр!» – открылась она с надрывным скрежетом.

– Руки не дошли пока смазать, – пожал плечами катьонте, видя, как Аяна поёжилась. – Смажу, не бойся. Как тебя зовут?

– Аяна.

– А я Лерт. Пойдём.

Он слегка косолапо провёл её за правый угол дома и постучал в дверь хозяйственного этажа.

– С вашей стороны заходи, олух! – послышалось из-за двери. – Гуляй отсюда!

– Видана, здравствуй, – сказала Аяна.

– Ой, – удивилась Видана, высовываясь из двери. – А! Это ты!

– Да. Видана, мне нужно поговорить с киром Эрке. Как его зовут, кстати?

– Кир Эрке Алман. Его нет, но скоро вернётся. Заходи.

Аяна вошла и села на тумбу для обувных щёток и смотрела в стену, размышляя обо всём и ни о чём. Время тянулось, тянулось, тянулось... Наконец это надоело ей.

– Видана! – позвала она, но никто не ответил.

Аяна встала и прошла вглубь дома, к кухне, осторожно поднялась по лесенке и выглянула в холл. Мимо неё две катьонте проносили в сад большой ковёр.

– Кир Эрке не вернулся? – спросила Аяна у них, но они покачали головами. – Может, я пока вам помогу? Мне всё равно нечем заняться, пока я жду кира.

– Бери внизу выбивалку и поднимайся, – сказала невысокая женщина в сером платье. – Внизу, слева, дверь в кладовку.

– Мы будем в саду, – сказала молоденькая девушка в коричневом, с рыжеватыми волосами. – приходи.

Аяна спустилась в кладовку, открыла дверь и почти сразу чихнула от поднявшейся пыли и запаха затхлости. Маленькое окошко под потолком давало мало света, но было видно, что в этой небольшой комнатушке, заставленной шкафами с открытыми полками, используется в основном только один из них. От двери к нему вела дорожка, чистая от пыли. На некоторых полках и вещах тоже почти не было её следов, тогда как остальные предметы на других полках, сами шкафы и полки, пол и даже шероховатости на штукатурке покрывал слой крохотных частичек, которые время отщипнуло беспощадной рукой этих же предметов и поверхностей, да так и оставило в отсутствие движения воздуха почти на тех же местах.

Аяна наклонилась и вытянула плетёную выбивалку, по всей видимости, сделанную из вездесущей лозы нокты, окорённой и причудливо извитой, пропущенной многократно через эти же изгибы. Она перехватила рукоять в руке и пару раз шлёпнула, пробуя, по низу подола своего платья, о чём моментально пожалела. С пола поднялись клубы пыли, в носу нестерпимо защипало, она бросилась наружу, по лесенке наверх, и через холл выскочила в сад, яростно чихая.

Девушки расстелили большой светлый ковёр с бледно-жёлтыми и голубыми узорами на высокой нестриженой траве и бодро охаживали его плетёными выбивалками, и над шерстью поднимались, развеиваясь в воздухе на лёгком ветерке, густые облака пыли.

Девушка в коричневом протянула Аяне тряпицу.

– Завяжи, как я, – сказала она.

Аяна улыбнулась. У них дома, в долине, так повязывали тряпицы по время трепания власки, когда частицы стеблей поднимались в воздух, щекотали ноздри и раздражали горло. Она завязала плотную тряпицу на затылке и немного подобрала её вокруг шеи.

– Мы стираем ковры в реке, – слегка приглушенно сказала она, ритмично оббивая плетёной хлопушкой линии узора и испытывая удовольствие от того, что клубы пыли покидают светлую толстую шерстяную ткань. – Цепляем на крюки, на веревку, и кидаем полоскаться. Течение уносит пыль и сор. А потом вывешиваем на сеновале над конюшней.

– Мы бы вывесили, – сказала женщина в сером, махнув рукой. – Сеновал и конюшня тут есть, но вот реки нет. Тут все реки с вершины убраны в трубы. Вода питьевая, вряд ли кто-то захочет наблюдать пыль чьего-то ковра в своём ачте.

Аяна рассмеялась. Ей почему-то вспомнилась госпожа Кано, которая так пристально рассматривала свой ачте на просвет, будто действительно ожидала увидеть там пыль с чьего-то ковра.

Она подняла голову и поглядела, куда женщина махнула рукой. От одного угла дома тянулась пристройка, в которую она вчера заходила, чтобы умыться. Сад поднимался по склону плавно, до забора и начала небольшой рощи, за которой, в свою очередь, был уже забор чужого сада. Пристройка посередине делала один шаг по склону и поднималась на пол-этажа, и эти два её уровня соединялись лесенкой.

– Да, да. Конюшня, сеновал и каретный сарай там, выше. Вход со стороны боковых ворот. Подсобные помещения, ну и купальня. Ты скоро освоишься, – сказала девушка. – Кстати, я Саорин.

– А я Бетилла, – сказала женщина в сером платье. – Я тут кухарка. Слава небесам, что тебя взяли. Саорин одна тут просто с ног сбилась уже.

– Да. Я думала, капойо нам поможет, но та, что приходила, так нос задрала, что я уже и не рада, что её взяли.

Аяна выпрямилась и почесала нос ручкой выбивалки прямо через тряпицу.

– Я Аяна. Вообще, я именно об этом хотела поговорить с киром Эрке. Я позавчера по ошибке зашла в ваш дом в поисках работы. Кир Алман сказал, что уже нанял капойо для дочери, и я ушла, но вчера получила письмо от него.

Бетилла тоже выпрямилась.

– Погоди, так ты не горничная?

Аяна помотала головой.

– Меня пригласили как капойо, но я не понимаю, как это. Кир прямо сказал, что уже нанял девушку.

Саорин разогнулась и обернулась на дом, и Аяна проследила за её взглядом. В окне второго этажа что-то мелькнуло, занавеска колыхнулась.

– Я думала, ты горничная в помощь Саорин. У нас мало катьонте... после переезда ещё не набрали.

– Кир Эрке вернулся! – крикнул Лерт, высовываясь из окна пристройки. – Как тебя... Аяна! Иди в дом!

Аяна посмотрела на девушек, и те переглянулись между собой.

– Ну что, иди, выясни, – сказала Саорин. – Надеюсь, ты всё же капойо. Позавчерашняя вызывала у меня желание выбить из неё немного спеси вот этой же штукой.