Капойо (СИ) - Иолич Ася. Страница 39

- Хха! - выдохнула она, лёгким, изящным движением руки направляя лезвие к полотну двери. Нож был невесом, вылетая из её тонкой кисти. Он легко скользнул серебристой нитью, рассекая воздух, между пылинками, мимо стен, дальше, дальше... Раталл с искажённым лицом повёл головой, и нож с гулким, тягучим, протяжным дробящимся звуком коснулся полотна двери рядом с его лицом, не спеша, неторопливо погружаясь в доски.

Раталл открыл рот и застыл. Чья-то рука потянула его за ухо с порога в сторону двора, и он скрылся за дверью, постепенно исчезая из виду. Аяна моргнула. На пороге появилась Иллира, она не спеша шла, открывая рот и что-то говоря, но Аяна не слышала ни звука, будто толща багровой воды приглушала слова и звуки.

- Очнись, Аяна! - донеслось наконец до неё. - Очнись! - Иллира, задыхаясь от бега, трясла её со слезами на глазах. - Аяна!

Аяна рухнула на кровать. Багровая пелена отступила. Её била крупная дрожь, руки тряслись, а в теле будто не осталось ни капли сил. Кимат сидел над ней, нахмурив маленькие тёмные брови, и глядел ей в глаза.

- Что тут произошло? - Иллира схватила её за рукав влажной от дождя рукой. -  Аяна, что произошло?

- Он больше не придёт, - сказал Черилл, шагая в комнату. - Я поговорю о нём с мастером.

- Аяна, да что случилось? - спрашивала Иллира, держась одной рукой за живот и переводя взгляд с мужа на неё. - Черилл, хоть ты мне скажи? Ты же всё слышал!

- Раталл пришёл... - тихо сказала Аяна, стуча зубами. - Он сказал...

- Он назвал кота Аяны драной крысой, - сказал Раталл твёрдо. Он повернулся и с усилием выдернул нож из полотна двери. - Я спускался в нужник, и услышал, как он говорил злые вещи. Я не буду терпеть такого человека у себя. Иллира, ты зря прибежала. Я решил этот вопрос. Завтра я возьму девушку вместо него. Иди, отдыхай.

Его голос был твёрдым. Иллира с удивлением и недоверием глянула в его лицо, потом кивнула, вздохнув, и попыталась поймать взгляд Аяны, но та сидела, сжав голую пятку Кимата и глядя в пол. Иллира прошла мимо мужа, взглянув ему в глаза и погладив ладонью безрукавку на его груди, вышла за дверь и прикрыла её. Аяна краем глаза увидела, как тень от её ног проскользнула по площадке лестницы мимо окна.

- Я не трону тебя и не обижу, - сказал Черилл, подходя к ней. - Хотя вряд ли тебя кто-то мог бы обидеть. Ну ты и лютая.

Он передал ей нож рукоятью вперёд. Аяна безучастно повертела его и сунула в ножны, отстранённо удивляясь тому, каким тяжёлым он вдруг стал. Черилл сел рядом с ней на кровать, глядя на Кимата. Они молчали, потом он покачал головой.

- Он просто хотел задеть тебя.

- Он не просто хотел задеть меня, - сказала Аяна, снова клацая зубами. - Эти слова... Это как раз и есть причина его ненависти. Он действительно так думает. Я уже слышала о таком, Черилл. О том, что чужие дети... Я только не понимаю, какое ему дело?..

- Иногда человек, не принадлежащий высокому роду, начинает думать, что, если он начнёт вести себя как родовитый кир и печься о родовом имени, то это прибавит ему... - хмыкнул Черилл, - значимости. Как-то возвысит его род. Да. Именитые роды просто трясутся за чистоту крови, понимаешь? Они действительно не потерпят чужих детей. В подвалах хранилища, говорят, бесчисленные комнаты с их родословными, которые можно проследить чуть ли не до Алкейма, а у некоторых родов – и того раньше, до того времени, когда дракон уничтожил большую часть мира.

- Но... но зачем? - с отчаянием силилась понять Аяна. - Зачем это кому-то может быть нужно? Разве это влияет хоть на что-то в жизни?

- Это традиция. Обычай. Я не знаю, Аяна. Мне самому жаль таких убогих, как Раталл... Они искренне верят, что собственный род можно возвысить, осуждая женщин... женщин, попавших в беду. Юных, неразумных, поверивших в то, чего нет.

- Я не попадала в беду, - твёрдо сказала Аяна. Дрожь отступила, и всё вокруг было ясным, таким же, как внезапно очистившееся небо снаружи, многократно отражённое лужами и сверкающими каплями воды на пышных, слегка побитых дождём папоротниках. - Черилл, то, что ты говоришь – это не про меня. Я не такая.

- Да я уж понял, - сказал Черилл, вставая. - Я таких, как ты, ещё не видел.

27. Десять месяцев одиночества

- Дай мне ещё стакан. Нет, два. Прошу. И погуще.

- У меня столько нету. А если бы и было, я бы не дала тебе, - сказала Аяна, затягивая ленты корсажа на спине Гелиэр. - Ты уже выпила один. Ещё от двух стаканов ты успокоишься настолько, что будешь выглядеть, как та поддельная девушка в витрине Аплайи.

- Манекен.

- Да. Её можно истыкать иголками, как ежа, но она даже не моргнёт. Ты ответишь на мой вопрос? Я спросила, точно ли ты хочешь ехать.

- Да... Нет. Не знаю!

Красные пятна тревоги и волнения рассыпались по золотистой шее Гелиэр.

- Я не хочу, - со страхом и отчаянием прошептала она, поворачиваясь к Аяне.

- Тогда развернись, я расшнурую тебя, и останемся дома, - протянула Аяна пальцы. - Я скажу Томиллу, чтобы отвёз отказ.

- Нет! - воскликнула Гелиэр, двумя руками защищая шнуровку на спине. - Нет!

- Ладно. Я сяду тут, - показала Аяна на стул у зеркала, - и буду сидеть, пока ты не примешь решение. Я не могу всё время говорить твоим голосом и подталкивать тебя за плечи. Я не могу притворяться тобой и принимать решения за тебя.

Гелиэр вдруг остановилась и закрыла рот ладошками.

- Что? Что за новая идея? - хмыкнула Аяна. - Ну?

- У нас были гости... Из соседнего эйнота. Кирья... Она сказала, что им показывали представление, и ей разрешили остаться и посмотреть. Там капойо подменила госпожу, когда ту выводили к мужу. Она как-то смогла вместо кирьи завернуться в покрывало, и муж вывел её и внёс в свой дом.

- Но обман вскрылся?

- Нет... Когда этот муж остался с ней, она... она его отравила. И госпожа стала молодой вдовой. Её вернули семье, и любимый смог жениться на ней, потому что вдовы... вдовы гораздо дешевле. Аяна, почему у тебя такое лицо?

- А что стало с капойо? - спросила Аяна, оборачиваясь к зеркалу, чтобы понять, что же такое с её лицом. - Она убила человека! У вас же за это...

- Она... Ну, она пожертвовала собой ради своей госпожи, - прошептала Гелиэр, закрывая лицо руками.

- Ты на что это сейчас намекаешь? - с укором спросила Аяна, ухмыляясь и потирая переносицу.

- Нет, нет! - испуганно воскликнула Гелиэр. - Просто... ты сказала про то, чтобы притворяться мной, и я подумала...

- А ты бы разве хотела, чтобы кто-то вместо тебя глядел в глаза тому, кто тебе нравится? - спросила Аяна, прищуриваясь. - И чтобы он сам глядел в глаза другой?

Гелиэр вздрогнула и застыла. Её тонкие черты лица окаменели, ноздри расширились, и Аяне на миг показалось, что милая, нежная Гелиэр, точёная и хрупкая, деликатная и изящная, сжала челюсти, скрипнув зубами.

- Поехали, - сказала кирья Эрке. - Ну же, чего ты ждёшь?

Вороная кобылка рысила по дороге наверх. Томилл причмокивал, понукая её.

- Гелиэр, теперь всегда будет так жарко? - спросила Аяна, обмахиваясь веером. - Ещё даже не середина июля, а такая жара! Это просто невыносимо.

- Да. В конце июля и начале августа будет ещё жарче.

Гелиэр промокала лоб слегка надушенным платочком и тоже обмахивалась веером. Красивая толстая кисть на его ручке взлетала в воздух, её блестящие нити колебались, как пряди волос кирьи на сквозняке под летающей занавеской её комнаты.

- У нас летом погода примерно как у вас в мае, - сказала Аяна.

- Это прохладно.

- У вас в мае прохладно?

- Да. Я слышала, что некоторые кирио купаются со своими катисами с самого начала мая, а то и с конца апреля, до самой осени, чтобы укреплять тело.

- О, я тоже слышала про укрепление тела.

Аяна вспомнила, как кроила куртку для Конды, с удивлением расширяя и расширяя выкройку в плечах, так что она наконец подошла под мерки. А потом она ещё раз перемерила его, нарочно подходя слишком близко, вдыхая запах его кожи и одежды, и делая всё очень, очень, очень медленно, так что в конце он уже косился на неё с подозрением, прищурившись и улыбаясь. Он...