Единственная. Твоя (СИ) - Мун Эми. Страница 28

Горячий!

— Что такое?! — забеспокоился Владимир. Прижал к себе сильнее, заглянул в глаза…

А ее встряхнуло от воспоминания о других — золотисто-янтарных. В них клубилась печаль. Тоска, настолько глубокая и бездонная, что самой захотелось реветь в три ручья. Так смотрят на что-то безумно важное и недостижимое одновременно. На прекрасную мечту, на идеал. На самое желанное и сокровенное.

Так смотрел на нее Данияр вчера ночью…

Но за щемящей грустью в его глазах пряталось еще что-то… Прекрасное, светлое чувство…

Любава сдавленно охнула и крепче стиснула амулет. Ладонь опалило нестерпимым жаром, а душу — осознанием.

Это чувство — любовь!

Сокрытая от всех, но все же настоящая! Горячая, как полуденный зной, и нежная, как лепесток цветка. Почему? Он ведь… он должен жену свою любить, разве нет?

Комната перед глазами закачалась, словно лодка. Все сильнее и сильнее.

Любава со стоном схватилась за голову. Как же плохо! И тошнит до ужаса… Хочется выплюнуть тот несчастный глоток чая и поскорее!

— Любава!

От встревоженного крика затылок пронзило болью. Горло перехватило спазмом тошноты, и во рту стало горько.

Но опозориться Любава не успела — сознание выключилось раньше, и наступила тьма.

Глава 21

— Ты что мне подсунул, тварь?! Отвечай!

Громкий окрик вернул в чувство. Любава поморщилась и приоткрыла глаза. Попыталась это сделать. Что за шум? Ругань какая-то…

— Прекрати орать! — громыхнул смутно знакомый голос. — Настойка безвредна! Ты сам ее пробовал.

— Безвредна?! Это ты ей скажи! Может, это аллергия, специфическая реакция или фиг знает что! Зачем я согласился… — сокрушенно добавил второй мужчина

Любава все же приоткрыла глаза. Она в комнате. В родительской спальне. А в гостиной грызутся Данияр и Владимир…

Додумать не успела, а ее с кровати так и подкинуло.

Боги!

Да они сейчас поубивают друг друга из-за… настойки?! Что за ерунда?

Любава бросилась к ругавшимся мужчинам. Завидев ее, оба замерли, а потом кинулись к ней. Но на полпути Данияр вдруг замер и стиснул кулаки. А в янтарно-золотых глазах такая боль и отчаяние, что ей подурнело с новой силой.

Открыть рот не успела — Владимир схватил ее в охапку и так сжал, что кости хрустнули.

— Любава, как ты? Что-то болит? Тошнит? Голова кружится?

— Да нормально все, — ответила, а сама взгляда от Данияра оторвать не могла.

Больше его лицо не походило на каменную маску. Мужчина смотрел на нее с жадностью и… нежностью? Нет, быть не может. Ей мерещится!

Наверное, это последствия той странной настойки.

— Что за настойка? — сорвалось с губ прежде, чем она обдумала этот вопрос.

Владимир перестал бомбардировать ее вопросами. Напрягся. А Данияр шумно вздохнул.

— Прости, Любава. Это я виноват…

Над головой послышалось злое фырканье

— А может, ты именно этого и добивался?

— Я бы никогда не причинил вред Любаве! И ты это знаешь, — огрызнулся Данияр.

— Знаю, что мне подсунули какую-то фигню!

Любава совсем запуталась. Что подсунул? Зачем?! И хватит ее уже тискать, как игрушку! Осторожно, но уверенно она выпуталась из рук Владимира и отступила на шаг, разглядывая стоявших перед ней мужчин — одинаково собранных и хмурых.

— Что происходит? — голос предательски дрогнул.

Данияр и Владимир переглянулись. Пауза затягивалась… А ей уже начинал утомлять весь этот спектакль!

— Любава, — первым начал Данияр. — Ты… ты достойна хорошего и заботливого мужчины, — произнес отрывисто. — Поэтому я решил помочь. Подтолкнуть, — закончил совсем тихо.

Всего мгновение ей хватило, чтобы увязать кусок подслушанного разговора и путанное объяснение.

— Вы оба решили меня споить?! — хотела крикнуть, а вышло шепотом.

От злости и обиды затрясло, словно в лихорадке.

— Нет! — ответили ей хором эти… эти… предатели! Оба!

— Всего лишь убрать ненужные симпатии, — добавил Данияр. — Ведь я не смогу ответить взаимностью.

У нее ноги так и подкосились. Знает! Понял ее интерес и, наверное, смеялся с ее жалких попыток сохранить лицо. Боги, какой стыд! Провалиться бы сквозь землю, но Любава не могла пошевелиться. Тело словно парализовало, и все, на что хватало сил — хватать воздух мелкими глотками.

— Любава…

Голос Данияра звучал встревоженно. Кажется. Она не хотела этого знать. И видеть его тоже. Пусть выметается из дома, чертов сводник! Подоткнуть он решил!

— Любава! — схватил за руку Владимир.

К стыду добавилось ощущение гадливости. И не побрезговал же «помощью». Хотя о чем это она? Мужик захотел — мужик взял. А ее мнение — это уже лишнее.

— Отпусти, — ответила не своим, шипящим голосом. — И чтобы через пять минут тут вас обоих не было.

Данияр дернулся, как будто она ему пощечину влепила, побледнел. А Владимир еще крепче ее руку стиснул.

— Любава, послушай… — начал виновато, но сейчас она не хотела никаких объяснений. Все и так понятно!

Набрав в грудь побольше воздуха, Любава уже готова была высказаться в более жестких выражениях, но входная дверь содрогнулась от стука.

— Скорую вызывали?

— Я вызывал, — сразу же пояснил Владимир. — Ты полчаса без сознания была.

Полчаса?! А прошло как будто мгновение.

— Пусть они осмотрят, — продолжил мужчина. — А потом мы уйдем…

— Только быстро, — процедила Любава сквозь зубы, и Владимир бросился открывать.

Один за другим в дом зашли три врача, и в гостиной сразу стало тесно. Прям богатыри какие-то. Плохо выбритые…

— Любава Даниловна Ольшанская здесь проживает? — хмуро осведомился тот, что стоял по центру.

Любава открыла рот, чтобы представиться, но ее опередил Данияр. Мужчина шумно вздохнул и вдруг бросился на врачей с кулаками!

Добежать не успел — все трое выхватили оружие.

— Осади назад, догадливый, — проскрежетал центральный «врач». — Рыпнешься — и девка не жилец, усек? А теперь все трое спокойно выходите и двигаете в машину. Прокатимся…

— Шевелите копытами, чахлые. Вас ждут номера люкс. И отдельная клетка для милой барышни… Эй, красивая, в гости-то пригласишь?

В спину ударили мерзкие смешки.

Любава вздрогнула, но промолчала. Нельзя провоцировать!

Сейчас самое разумное — это копировать поведение Данияра и Владимира. А еще пытаться совладать с паникой.

Их похитили средь бела дня! Точнее, уже ночь… Везли куда-то в карете скоройпомощи, еще и с мигалками. Издевались, гады! А охрана, приставленная к ее дому, так ничего и не поняла! Нет, два молоденьких паренька проверили документы, конечно, но на этом все. Ни Владимир, ни Данияр не могли подать знака, ведь один из «врачей» незаметно угрожал оружием.

И сейчас их тоже держали под прицелом. Хотя возможность сбежать из лабиринтов полуразрушенного завода и так стремилась к нулю.

Один из бандитов толкнул дверь, и Любава зажмурилась. Какой яркий свет! Между лопаток прилетел болезненный тычок.

— Пошла, краля, — гаркнул мерзавец. — Ох и развлечемся….

По коже продрал озноб. А ведь им ничего не мешает это сделать! На глазах у всех… Под горло толкнулась тошнота.

И, словно почувствовав ее состояние, Данияр обернулся:

— Все будет хорошо, — его тихий, но уверенный голос слегка приглушил острый приступ паники.

— Закрой пасть, урод! — рявкнул один из конвоиров и врезал ногой по бедру Данияра.

Любава тихонько вскрикнула, а мужчина даже не поморщился.

— Слабо один на один, болезный? — бросил с ухмылкой. — Спорить готов, я тебя с закрытыми глазами уделаю.

— Пошел ты!

— Испугался, значит…

— Заткнись! — еще один удар.

Их все-таки втолкнули в пыльную и полупустую комнату. Противоположная стена была сплошь в дверях-решетках. Каждая камера хорошо просматривалась.

— Разгоните их по клеткам, — скомандовал бандит, который отличался командирским голосом и нагловатой ухмылкой.

— Чур я с бабой, — хохотнул тот, который предложил развлечься.