Единственная. Твоя (СИ) - Мун Эми. Страница 33
Все десять дней под сердцем скреблись тревожные ощущения. Варвара не могла сказать, что делает Данияр, но остро чувствовала — между ним и косорылой Любушкой что-то произошло. Нити, которые Варвара однажды развела, будто стали ближе и крепче.
Будто Боги нарочно этих двоих сводили. Назло ей!
Быстро смахнув злые слезы, Варвара рванула вперед с утроенным пылом.
Ничего, она еще докажет, что Святобор крепко ошибся, награждая ее муженька зверем, а свет-Любавушка — та еще слабачка, а значит и проку от нее никакого.
Так пусть же друг друга облизывают, уж один-то поцелуй она как-нибудь стерпит. Зато у нее — Варвары — руки на многое развязаны будут… И она еще подумает — прощать мужа или нет!
Сжав кулаки, Варвара шагнула на заветную поляну с черными камнями-щепотью. И едва не попятилась обратно в лес — от идолов дымными черными языками струился туман. Трава вокруг пожухла, деревья обуглились, а сами камни влажно поблескивали темно-бордовыми потеками.
В горле противно пересохло.
Дитя беспокойно толкалось, не желало быть здесь, да и у нее сомнения закрались — не повернуть ли обратно?
Мало что могло испугать веду, но происходившее уже не поддавалось колдовской власти. Не сделать бы себе еще хуже, чем есть… Да и ради кого она старается? Кому пыль в глаза пустить хочет? Не лучше ли вспомнить, какой сладкой и свободной была ее жизнь еще какой-то год назад?
Варвара крепко прижала руки к груди, где раньше живым огоньком теплился Дар.
Плотные потоки силы согревали ее даже в лютую стужу. Звери сами бежали под руку, ластились, служить были готовы. А когда она в город выбиралась или на праздник приходила, мужики вокруг шеи сворачивали! Что комарье тучей вокруг вились! И матушка гордилась ею… Так часто смотрела с улыбкой, радостью своей звала…
А теперь? Да разве это жизнь? Болото какое-то… И сама ведь влезла!
Варвара сделала крохотной шажок назад.
Но тут же, спохватившись, подбежала к камням.
Нет, не уступит! Все равно своего добьется! Всегда добивалась и сейчас сможет! Иначе какая из нее веда? Неудачница вроде матери, которая крохами довольствуется?
В спину дунул морозный ветер, но, не обращая на него внимания, Варвара достала серпик и пустила по пальцам кровь.
Кровь. Очень много крови… Не останавливается!
— Данияр, тебе в больницу надо! — Любава чуть не плакала, зажимая рубашкой рану. — Слышишь, я в скорую звоню!
— Никаких звонков, — сквозь зубы выдохнул мужчина. — Иначе… нас найдут.
— Нас и так нашли!
Для этого было время. Прошло уже три заседания. И все три — настоящий кошмар. Любава в жизни не поверила бы, что можно так извращать и перекраивать очевидные, казалось бы, вещи. Сейчас ее пытались сделать сумасшедшей, которая галлюцинации видит. И все из-за того, что однажды она призналась психотерапевту в странных снах!
Любаву трясло от такой очевидной лжи, но сделать она ничего не могла. Прокурор умолял ее вести себя хладнокровно, и она очень старалась, но по окончанию суда хотелось порвать всех «защитничков» и самого мажора голыми руками.
Данияр попытался запихнуть ее в такси, чтобы сразу увести домой, но Любава отказалась. Ей нужно было пройтись! Хоть так сбросить пар!
Ну вот и сбросила…
Через каких-то жалких полчаса на них напали.
И если бы не реакция Данияра, сейчас она бы истекала кровью.
Любава опять всхлипнула.
Оглянулась по сторонам, но, как назло, в парке никого не было. Несостоявшийся убийца сбежал, едва только понял, что ничего не получилось. Данияр порывался его догнать, но с ножом в боку далеко не убежишь.
— Любушка, ну чего ты, глупая? — мягко прогудел самоотверженный дурак. — Я уже почти в порядке. Сама посмотри.
Любава осторожно отняла ткань от глубокой раны.
— О, Боги!
Да она срастается! Быть этого не может…
— Всего лишь регенерация, — тихонько хмыкнул Данияр. — Я же оборотень.
— Оборотень, точно, — икнула Любава. — И что, голову тоже отрастить сможешь, если тебе ее снесут?!
Мужчина негромко рассмеялся:
— Я уже без головы. Только в глаза твои ясные посмотрел…
Любава покраснела до кончиков волос. А в животе защекотали те самые бабочки. Огненные и нежные.
— Как у тебя все быстро. И рану зарастить, и влюбиться… И «блаженной» незнакомую девушку назвать, — не удержалась и припомнила первое их знакомство.
А Данияр тяжело вздохнул:
— Прости, любимая. Но разве имел права я тебе давать ложные надежды? Уж лучше выставить себя грубияном и надеяться, что девушка не обратит на такого хама внимание.
Любава покачала головой. Умом она понимала логику Данияра. Но душою принять не могла.
— Сам же говорил, что нам судьба вместе быть…
— Это я окончательно понял лишь на празднике. Сама Девана направила твой венок ко мне. Показала правду… Нам пора уходить, любимая, — добавил неожиданно. — Сюда кто-то идет.
Любава подскочила на ноги и помогла Данияру подняться. Ох и тяжелый!
— Поймаем такси, — пробормотала, оглядываясь по сторонам. — Только рубашку твою припрячем, она вся окровавленная…
Машину они нашли на удивление быстро. И до квартиры добрались без особых заминок.
Но по дороге Данияра совсем развезло.
Он то заваливался на нее, то резко выключался, чтобы через несколько секунд опять открыть глаза. Выглядело это жутко.
— Очень хочется спать, — шепнул заплетающимся языком. — Это… всегда так. Если рана опасная.
Любава опасалась, что до входной двери она его просто не дотащит. Но кое-как удалось. Правда, до кровати Данияр не дошел, рухнул на пол и заснул.
А ей оставалось только постараться устроить егог с комфортом. Да еще понадежнее закрыть двери.
— Ну и денек, — прошептала Любава, возвращаясь в комнату. — Когда же это закончится…
И зевнула. Один раз, второй…
Кажется, она и сама ужасно устала. Перенервничала. Надо отдохнуть.
Любава прилегла на кровать. Очень хотелось на пол к Данияру, но искушать ни себя, ни его не стала. Повернулась на бок и прижалась носом к стенке.
И только глаза закрыла, как сразу провалилась в сон.
Там была речка… Мягкий пологий берег и тот самый платок, который стелила Олеся. Слух уловил мягкий плеск, и Любава обернулась.
— Данияр? — прошептала, не веря своим глазам.
Мужчина стоял по пояс в воде.
Волосы мокрые, встрёпанные, а по подтянутому телу медленно стекали капельки, обрисовывая соблазнительный рельеф.
И этот взгляд…
Любава облизнула пересохшие губы. Она сейчас сгорит!
Данияр голодно проследил за ее жестом и вздохнул.
— Как ты оказалась в моем сне, любимая? — прошептал хрипло.
Любава хотела возразить, что все наоборот, и это она видит сон, но мужчина в несколько шагов выбрался из воды, чтобы тут же схватить в объятья и прижать к себе.
Жаркое дыхание мазнуло по щеке, а через миг ее губы обрушился поцелуй.
Глава 24
Любава распахнула глаза и тут же столкнулась с затуманенным мужским взглядом.
Данияр смотрел на нее горячо и жадно, а в янтарной глубине мелькали отголоски сна. Того самого, что виделся ей!
Низ живота пронзила мучительная судорога. Тело требовало повторить все, что произошло в царстве грез. Нырнуть в крепкие объятья и забыться хоть на мгновение.
Она заслужила это! Данияр Судьбой ей уготованный. И никакие дурацкие клятвы не станут между ними. Кто этот бред придумал вообще? Разве для настоящей любви есть преграды? Нет! И Любава имела право хоть на поцелуй. Всего одно маленькое касание губ… за свое терпение и силу воли.
От этого ведь не станет плохо… Если она чуть-чуть попробует. Возьмет то, что принадлежит ей… И Данияр думал так же. Она чувствовала!
Любава замерла, не смея вздохнуть.
Они оба хотели одного и того же. И сейчас совсем одни… Никто их не осудит… Кроме собственной совести.
В груди мучительно дрогнуло. И в сладость запретных мыслей вклинилась горькая нотка осознания, что ее желание — удар по любимому человеку. Из-за глупой прихоти Данияр может пострадать.