Академия Дальстад. Убойный спецкурс (СИ) - Никитина Полина. Страница 32

— Надеюсь, ты хоть разочек поперхнулся, — проворчала я, вспоминая сочное мясное блюдо, политое томатным соусом. Де Ареон фыркнул, но промолчал.

Расправившись с едой, я довольно откинулась на подушку и почувствовала себя счастливой. Давно за мной так не ухаживали. Отец не слишком-то обращал внимание на меня после переезда в Провичи и зачастую я была предоставлена сама себе даже в момент болезни. Видимо, неприятные мысли отразились на моём лице, декан мигом нахмурился и потрогал мой лоб своей неизменно тёплой ладонью.

— Что-то болит? Температура вроде спала.

— Нет-нет, — улыбнувшись через силу, я замотала головой. — Я очень тронута твоей заботой. Никогда бы не подумала, что наш декан, ранее требующий, чтобы я покинула академию, будет носить мне в комнату обед.

— Раз всё в порядке, тогда я пойду, — Кристиан поднялся на ноги и принялся собирать пустые чашки обратно на поднос. — Вот уж не думал, что придётся подрабатывать здесь официантом и носиться с пустой посудой.

Где-то в груди, в районе сердца, проснулось тяжкое, щемящее чувство. Снова я останусь одна в пустой комнате. У коллег индивидуальные занятия после обеда, навестить смогут не раньше вечера, а у меня сил нет даже почитать.

— А ты мог бы… немного посидеть со мной? — втянув голову в плечи, в ожидании насмешливого отказа, спросила я.

Де Ареон чуть не выронил поднос и посмотрел на меня странным, непонятным взглядом. Губы декана слегка дрогнули и, покачав головой, он пододвинул стул к моей кровати.

— Не думал, что тебе будет приятно моё общество.

— Как видишь, — неловко пожала я плечами, чувствуя, как щеки горят от смущения, и, слегка запинаясь, словно просила о чём-то противозаконном, сказала: — Расскажи мне о моей маме.

— А, вот оно что, — взгляд Кристиана заметно потух. Уставившись в окно, он, казалось, разговаривал сам с собой. — Наши матери учились вместе. Пока Катарина де Савеллина усердно грызла гранит науки и восхищала своими знаниями опытных преподавателей, моя мать была более приземлённой. Любила танцы, красивые наряды, общество молодых мужчин. Но, несмотря на это, их дружба становилась крепче с каждым годом. Незадолго до выпуска мама поняла, что ждёт ребёнка, то есть меня. Как ты понимаешь, об окончании академии уже не могло быть и речи. Мой отец оказался порядочным человеком, тут же предложил ей руку и сердце, она вышла за него замуж и ни разу не пожалела. Поэтому, несмотря на то, что наши матери ровесницы, я старше тебя почти на восемь лет. Молодая Катарина де Савеллина была частой гостью в нашем доме, она всегда была добра ко мне. Каждый её визит не обходился без подарка для меня, я всегда с нетерпением ждал её прихода. Пока…

— … пока она не повстречала моего отца, — горько усмехнулась я.

— Ты сама знаешь, какой Рейман де Савеллин тяжёлый человек, — кивнул де Ареон. — В течение короткого времени твоя мать разорвала все связи со своими друзьями. Больше она в нашем доме не появлялась. Твой отец требовал, чтобы Катарина всё внимание уделяла семье — так говорила моя мама. Смерть Катарины выбила меня из колеи, поэтому я так ревностно отнёсся к твоему появлению в стенах Академии Дальстад. Ведь я видел своими глазами как тебя, без признаков жизни, уносил на руках Рейман. А тут внезапно появляется некая Дияника, утверждающая, что является дочерью Катарины. Думал, что это очередной хитроумный план твоего отца. Он ведь запутал всех в столице, никто не мог с точностью сказать, что стало с Ангеликой и где её похоронили… вот такие дела.

Я даже не знала что ответить, Кристиан был прав. Мой отец — невероятно властный человек, не знаю, чем он сумел завоевать мою маму и как, ради него, она могла пожертвовать карьерой. Рейман требовал, чтобы она оставила работу в качестве столичного некроманта, безвылазно сидела дома и родила ему наследника. А получилась только я, за что отец меня отчасти невзлюбил.

Не знаю каким чудом маме удалось получить у Реймана разрешение набирать учеников и заниматься преподаванием практической некромантии в столице Сейдании. Возможно, у них с отцом был какой-то договор. Весть о том, что лучшая некромантка занялась обучением, разлетелась по всей стране, от желающих не было отбоя. В итоге, мама с головой ушла в преподавание и дома появлялась лишь набегами. Страдающая от отсутствия материнского внимания и равнодушного холодного отца, я умоляла маму взять меня к себе в ученики, чтобы проводить с ней больше времени. Добившись её согласия, я с раннего возраста постигала азы науки практической некромантии, имея в тринадцать лет знания, которыми владели далеко не все взрослые некроманты, закончившие академию.

А потом случилась попытка захвата Сейдании. Один из её лучших учеников втайне от всех перешёл на сторону врага и в тот момент, когда она не ожидала нападения, ударил со спины. Его звали Ариас де Волман.

— Вот поэтому я и не хотел рассказывать тебе о прошлом. Неприятные воспоминания, да? — заметив моё затянувшееся молчание, спросил де Ареон.

— Напротив, — я слабо улыбнулась декану. — В твоём рассказе было столько тепла, сколько не помнила я. Судя по всему, ты даже лучше знал Катарину, чем я. Не как некромантку, а как человека.

Кристиан протянул руку и аккуратно накрыл мою ладонь своей. Слегка погладив мои пальцы, он улыбнулся, желая подбодрить, а я почувствовала, будто по руке прошёл магический разряд, остановившийся в районе сердца. И как бы ни было мне грустно, сердце, казалось, улыбалось и благодарило де Ареона за доброту, проявленную ко мне.

— Ладно, Дияника, мне пора, — с нотками сожаления в голосе произнёс Кристиан и, словно нехотя, убрал ладонь с моей руки. — Надо идти на поклон в кабинет Алистера и выслушивать длинную и заковыристую речь о том, как ошибся король, решив доверить мне жизнь и здоровье адептки де Навы.

— Береги себя, — неожиданно выдала я, и, снова покраснев, попыталась перевести сказанное в шутку. — Помни, что Де Форнам — всего лишь твой временный начальник, а если ты его прибьёшь в порыве гнева, то тебя посадят в королевскую тюрьму. А без отличного целителя мне будет тяжелее одолеть мерзавца Ариаса де Волмана.

— Без отличного целителя, — хмыкнул де Ареон, стоя у двери с подносом в руке. — Только ради этого себя поберегу.

Глава 26

Утром я почувствовала себя гораздо лучше. Горло больше не болело, температура спала, осталась лишь лёгкая слабость, но я не желала ещё один день проваляться в постели.

Наскоро привела себя в порядок и направилась в столовую на завтрак. За столом уже сидела тройка моих коллег, присев к ним с подносом, я окинула взглядом помещение и с удивлением нигде не обнаружила де Ареона.

— А где наш декан? — полюбопытствовала я и сделала глоток восхитительно горячего и ароматного кофе.

— Без понятия, — пожал плечами Максвелл, — не видел его вчера после занятий. Не явился на обед, пропустил ужин, теперь завтрак. Но не могу сказать, что я расстроен.

— Как так? — горячий и ароматный кофе мигом потерял всю свою привлекательность. — Что-то здесь не сходится, Кристиан сам же сказал, что был на обеде, он мне принёс поднос с едой.

— Не было его, — кивнула Энни, соглашаясь с Хайтом, — он пулей побежал на кухню, с кем-то там ругался, требовал что-то приготовить ему отдельно. На этом всё, больше на глаза не попадался.

Значит, он мне зачем-то солгал? Да ещё и заставил поваров варить специально для меня куриный суп? Нет, что-то здесь не сходится, не стал бы Кристиан придавать таким мелочам большое значение. Надо спросить у него лично. Вот только где его найти?

— А если с ним что-то случилось? — я с обеспокоенным видом терзала омлет на мелкие части, но кусок в горло уже не лез.

— Например? — усмехнулся Арч, а Хайт как-то странно на меня посмотрел.

— Может, подскользнулся в ванной, лежит сейчас в луже крови и не в состоянии позвать на помощь, — в голову лезли самые мрачные мысли.

— Дияника, не слишком ли часто ты стала упоминать в разговоре декана? — не выдержал Максвелл. — Раньше тебя корёжило от одного его внешнего вида, а сейчас что: переживаешь за де Ареона? Брось, если б он откинул копыта, твоя подвеска бы нагрелась, а если б что-то повредил, так он — целитель. Для него залечить разбитую голову или сломанную конечность — не проблема. Думаю, ему надоело торчать в академии, и он решил занять себя чем-то более приятным в столице.