Сказка странствий (СИ) - "ZZTOP". Страница 47

А вот как раз с работой в этом маленьком портовом городке оказалось совсем плохо. Никто из местных жителей не хотел брать в служанки девушку неизвестной расы, напрасно Тихоня предлагала свои услуги в различные заведения. Там либо не было работы вообще, либо хозяева попросту не желали связываться с девчонкой необычной внешности, не зная, что от неё ожидать. И весь день пробродив по городу, она совсем было уже отчаялась что либо найти, как неожиданно удача все же улыбнулась ей. Хозяйка большой прачечной, немолодая толстая женщина, придирчиво оглядев девушку с ног до головы и что-то недовольно про себя пробурчав, все же решила взять её к себе.

- Работы у меня много, и всяких там лентяек и неумёх я у себя не потерплю, ты меня поняла? – буравя девчонку маленькими буркалами глаз, громко пропыхтела толстуха.

- Да, госпожа! – почтительно поклонившись, робко пролепетала Тихоня. – Я не буду вам обузой, обещаю!

- Ну, ну... Посмотрим! Иди за мной, покажу тебе твое рабочее место!

- Хорошо! – обрадовано ответила бергенка, семеня вслед за массивной фигурой женщины.

- Жить будешь здесь же, в каморке, рядом с прачечной! – тяжело шагая, объясняла ей хозяйка. – Платить буду пятьдесят золотых в месяц, из них десять буду вычитать за жилье и еду. Белья придется стирать много, притом к этому тебе придется исполнять еще много другой работы, так что об отдыхе забудь. Ты всё еще согласна на эти условия, девочка?

- Да, госпожа, согласна! Я буду делать всё, вы не пожалеете, что взяли меня!

- Ну, вот и отлично. К работе приступаешь немедленно, прямо сейчас!

- Слушаюсь, госпожа!

Как бывшая служанка, работы Тихоня не боялась. В бывшие времена во дворце Хряща ей еще и не такое доводилось делать, так что в работу в прачечной девушка влилась с первых же дней с полной отдачей. Она делала всё, что ни приказывала ей хозяйка, и стирала, и шила, и готовила, и мыла полы, и так за этой работой незаметно потянулось время. Шли дни, а за ними месяцы, а живот у девчонки с каждым прошедшим днем становился всё больше и больше. Ребёнок рос, и Тихоне с каждым разом всё труднее и труднее становилось справляться с работой. Она стала не успевать, и в конце концов хозяйка заметила это и её заметно выпирающий из складок платья живот.

- Так ты что, оказывается беременна? – уперев руки в бока, грозно спросила у неё толстуха. – И ты смела мне об этом молчать?

- Да... Госпожа... – Тихоня, вся сжавшись, со страхом смотрела на лоснящееся жиром лицо хозяйки. – Простите меня, я не подумала вам об этом сказать...

- Простите?! Да как ты вообще посмела прийти ко мне со своим брюхом! – громко заорала на девушку толстуха. – Ты что думаешь, я ещё и твоего щенка обязана содержать? И как ты потом собираешься с ним работать, скажи мне, а? С ребёнком на руках? Ну, уж нет, дорогая! Мне не нужна такая работница, как ты! Сейчас же собирай своё барахло и проваливай с моей прачечной! Вот тебе расчёт за работу! – толстуха презрительно швырнула к ногам бергенки несколько золотых монет.

- Но, госпожа, мне очень нужна эта работа! – Тихоня, вся залившись слезами, умоляюще простерла руки. – Прошу вас, не выгоняйте меня на улицу! Умоляю!

- Прочь! – женщина выразительно показала пальцем на двери. – Убирайся! Сейчас же! Или я позову стражу, и она тебе поможет! – сузив глаза, злобно прошипела хозяйка.

Тихоня, размазывая по лицу слезы, молча подобрала с пола несколько жалких грошей, и, шатаясь от горя, медленно вышла за порог. Не зная, то теперь делать дальше, она просто брела по дороге из города, куда глаза глядят, надеясь теперь только на чудо. Дни шли один за другим, город сменили деревни и просёлки, тех денег, что выдала хозяйка, девушке хватило ненадолго, и теперь ей не на что было купить даже самой жалкой еды. Одетое на ней платье давно уже превратилось в одни грязные лохмотья, Тихоне постоянно приходилось ночевать в поле или в лесу и питаться чем придется. Иногда ей везло, и какие нибудь сердобольные жители из жалости бросали ей кусок черствого хлеба, который она тут же с жадностью съедала.

Бредя в очередной день мимо какой-то ветхой деревушки, Тихоня внезапно вдруг почувствовала резкую боль в животе, и она, едва сдерживая рвущийся наружу стон, остановилась. Боль не прекращалась, она становилась всё сильнее и сильнее, и, когда очередной страшный приступ почти согнул девчонку пополам, она, упав на землю, и прижимая руки к пульсирующему болью животу, громко закричала, обращая искаженное мукой лицо равнодушному небу...

Комментарий к Глава-33 Ну вот, новая глава! Как всегда, прошу у моих читателей прощения за долгую задержку! Тапки и гнилые помидоры бросать можно! :-)

====== Глава-34 ======

Ашот, прерывисто дыша, перевернулся на спину, с блаженной улыбкой смотря на лежащую рядом девушку. Та, довольно мурлыча от полученного удовольствия, томно прижалась к широкой груди мужчины, обвив её руками и покрывая поцелуями. Молодой солдат в ответ нежно привлек её к себе, целуя лицо и тело девушки, и они так и остались в постели, обняв друг друга и погрузившись в любовное молчание. Синелька лежала, положив головку на могучее тело парня, и просто слушала гулкий стук его сердца, закрыв глаза и ни о чем не думая. Ей сейчас было так хорошо, что хотелось, чтобы это их душевное единение продолжалось вечно. Ашот тоже молчал, рукою лаская длинные волосы девушки, и устремив полузакрытый взгляд куда-то в потолок. Да им и не нужно было разговаривать, им было и так хорошо вдвоем, просто лежа в постели, наслаждаясь тишиной и близостью друг друга. Наконец, Синелька подняла голову, и тихо позвала гоблина.

- Ашот...

- Что, любимая?

- Ты опять сегодня потратил на меня столько денег... Ты каждый раз отдаешь на наши встречи половину своего жалованья, скажи, зачем тебе это нужно? Зачем тебе нужна я, ведь вокруг столько ваших девушек...

- Эй, с каких это пор ты стала считать мои деньги? – смеясь, ответил Ашот, привлекая девушку к себе и с любовью целуя её в губы. – Как раз именно это тебя должно интересовать в самую последнюю очередь! И если уж честно, то мне совершенно безразлично, сколько денег я потратил на наши свидания. Ради них я готов отдать хоть всё, что у меня есть, ведь я люблю тебя, глупышка! Люблю больше всего на свете, и никто, кроме тебя, мне больше не нужен!

- О, Ашот! – Синелька, вся зажмурившись от счастья, с чувством обняла молодого гоблина за шею. – Я тоже так тебя люблю! – прошептала она. – Но... Ты ведь не хуже меня знаешь, что у нас с тобою не может быть детей. Ты же сам мне рассказывал, что у вас не бывает потомства от других рас. Ты никогда не сможешь со мною стать отцом, разве тебе самому не хочется иметь детей?

- Хочется... – глухо произнес Ашот. – Очень хочется. Ты даже себе не представляешь, насколько. И да, я хорошо помню, как рассказывал тебе о нашей расе, но в тот раз я рассказал тебе не всё. Всё, что касалось только меня одного. И, кажется сейчас, настало самое время тебе об этом рассказать! Синелька... Понимаешь, всё дело в том, что я... Не могу иметь детей. Я бесплоден. Среди нас это редкое явление, но всё же, оно время от времени случается с мужской половиной нашего народа. И так уж получилось, что этим кто-то стал я...

- Ашот! – Синелька с выражением сострадания смотрела на солдата. – Прости... Я... Не знала...

- Ничего, все в порядке, любимая! – парень печально улыбнулся. – Я тоже об этом не знал, пока мне об этом не сказал наш городской лекарь. У нас с моею бывшей девушкой очень долго не получалось завести детей, и тогда нам посоветовали сходить к местному знахарю. Мы так и сделали, вот там-то и выяснилось, что у меня никогда не будет детей... А для мужчины нашей расы это фатально. Узнав об этом, моя девушка в тот же день меня бросила, друзья от меня отвернулись, и с тех пор я живу один. Среди нашего народа такие мужчины, как я, навсегда являются пожизненными изгоями. Они никогда не смогут добиться ни высоких постов, ни богатства, ни славы, и любая девушка будет с презрением обходить его стороной, потому, что для них он не представляет никакого интереса. Теперь ты знаешь обо мне всё... – с грустью закончил свой рассказ Ашот.