На дальних берегах (СИ) - Беккер София. Страница 26

— Шаль нишего не ушнали толком, — поделился наболевшим староста, кусая яблочко за румяный бочок. Я виновато вздохнула.

— Да ладно. Кто ж знал, что они за такое примутся. Редко у кого нервы выдержат. Будем надеяться, это поможет тем несчастным. — Архимаг молча вложил мне в руку свое яблочко и слегка приобнял. Выданное мне ранее я сгрызла до хвостика вместе с семечками.

— А ты? — шепотом уточнила я.

— Ешь, я не хочу.

Не хочешь — как хочешь. Зря, кстати. Яблоки здесь дивные — очень сладкие, сочные и ароматные. И такие… эстетические. Хоть в рекламе снимай, как есть, без подготовки.

— Да чем мы им помогли? — цинично заметил Ник. — Уляжется суматоха, и их с большой долей вероятности прирежут. Или выберут новых. Или и этих, и новых. Народ пришел за кровавым зрелищем, и он его получит. А там еще и бог требует. Причем лично. А это, знаешь ли, воодушевляет.

— А вдруг и обойдется? — робко понадеялась я. — жалко же!

— Медь, тебе всех жалко?

— Всех, — вздохнула я. — Они ж живые! У них там жрец недорезанный, вдруг его и того? Доприносят? Вот его не жалко. И Асторота не жалко. Остальных — жалко.

Парень махнул рукой, мол, что с тебя, блаженной, возьмешь, и начал перекладывать вещи в котомке. Архимаг подумал и полез в свою. И правильно. Я пока мысль подумаю. Мрачную. О том, как выйти из замурованных шахт и не проще ли сразу отправиться назад к Астароту. Там хоть прибьют быстро. Не факт, конечно, но явно быстрее, чем здесь мы сами умрем от голода и жажды. Про оставленных людей старалась не думать, как-то сразу не по себе становилось, тоскливо.

— У меня в ванной живет паук. Я назвала его Степаном и приношу ему мух, — особо ни к кому не обращаясь, поделилась я фактом своей биографии.

— То есть ты убиваешь одних существ ради пропитания другого? И как это соотносится с любовью ко всему живому? — подковырнул Ник.

— Ну-у-у, с мухами лично я не знакома, а Степа это уже домашнее животное. И потом, мухи противные!

— Страшный ты все-таки человек, Медька. Вот так не понравишься тебе, и все. Пойдешь на пропитание очередному Степе.

Я попыталась пнуть Ника, но не дотянулась. Вот же ж… язва лохматая. И еще Аджим мешается. Завел дурацкую привычку все время меня обнимать и садиться максимально близко. По поводу и без. Нет, я все понимаю, но не время же! И не место! Спасибо, хоть с поцелуями не лезет. Пока, во всяком случае.

Хотя, зря я так на него. Просто нервы сдают. Или романика действительно глушит ВСЕ эмоции. Все — значит, все, без вариантов. Нужно спросить у Архимага, а то вот так перепью и буду ходить, как Инквизитор, кося недобрым глазом. Хотя Гордин, судя по характеру, в чан с романикой еще в детстве упал. И плавал там часа полтора.

Чем дольше мы шли, тем меньше мне нравилось происходящее. Заброшенные много лет шахты выглядели так, будто в них действительно вот прямо сейчас кто-то был. То и дело попадался брошенный у стены "погодить" инструмент, явно недавно принесенный. Чуть почерствевшая корочка хлеба на каменном приступке. Свежий свечной огарок, чистенькая масляная лампа.

Капитан с каждой находкой мрачнел все сильнее и, наконец, велел мне надеть кольцо и быть наготове. Впрочем, скоро я и сама услышала нарастающий многоголосый перестук кирок и еще какой-то железный грохот. Крадучись, мы вышли из-за очередного поворота и…

Вы когда-нибудь видели, как в фильмах изображают шахты гномов? Огромные пространства с вагонетками, поднимающимися из глубины, снующих туда-сюда или трудолюбиво машущих киркой рабочих?

А теперь представьте все то же самое, но вместо привычных бородатых крепышей подставьте давешних мумий. Ну, вот и получите примерную картинку происходящего. Между мертвыми культистами гуляли и вполне себе живые — в робах цвета подвявшей свеклы. Судя по всему, на начальственных работах. Не удивлюсь, если они тут пребывают сразу в двух ипостасях — мумифицированном и вполне себе теплокровном. Интересно, а зарплату они получают за одну рабочую тушку или сразу за две? Господи, какая ересь в голову лезет! Надо еще немножечко романики выпить, и все.

— Аджим, что здесь вообще происходит?

— Культисты артаний добывают

— Сама вижу, что не репетиция хора имени Пятницкого. Зачем?

— Понятия не имею. Но не думаю, что его приносят Мелдоку, следов использования этого минерала во времена правления Культа не обнаружено.

— Может, плохо искали? Вон у вас до сих пор древняя столица не откопанная лежит. В моем мире плато Гиза и то меньше археологов ждало. Наверное.

— Может. Но не проще ли тогда рыть прямо из своего времени? Слишком сложная схема получается: дождаться открытия шахт через века, сделать так, чтобы они закрылись, и начать самому добывать камень, при этом тщательно пряча полученные артефакты. Не проще ли и не быстрее ли открыть самому? Да и сколько брать при еще не истощенной породе? Нет, что-то тут явно не то.

Мы отошли в сторонку и пристроились в уютной небольшой нише в стене. Аджим сказал, что надо бы сначала понаблюдать немного, а потом уже потихоньку пробираться за наполненными вагонетками. Там наверняка есть выход. Ну, колоду ему в руки с тремя джокерами, мне ж не жалко. Не уверена я, конечно, что мы выйдем на поверхность, но идти по рельсам мысль здравая. Не тащили же шахтеры из моего мира все на себе при наличии транспорта? Значит, один из концов по любому выведет нас на темень божию. Ибо я отказываюсь признавать островную атмосферу светом.

Вскоре Архимагу, похоже, надоело сидеть молча, и они с Никсаром начали прикидывать объемы выработки шахт. Благо грохот вокруг стоял такой, что хоть рок-концерт закатывай — не услышат. Потом он плавно перешел на морские байки и я затребовала у старосты клочок бумаги и ручку. Сделаю кое-какие пометки и мысли в кучу соберу. Крутится одна на периферии сознания, но стоит сосредоточиться — тут же исчезает. Непорядок. И еще нужно кое-что из архимагистерских рассказов черкануть. У него интересно… будет что вспомнить, когда отсюда уйду.

— Аджим, помедленнее, пожалуйста, я записываю.

— Э-э-эмм… зачем?

— Как зачем? Издам твою биографию многотомником, стану богатой и знаменитой, как Джоан Роулинг и Терри Пратчетт вместе взятые! А если добавишь подробностей, то мы затмим и Эрику Джеймс. Это которая “50 оттенков серого” написала. А … ты все равно не читал. Глаголь дальше!

Архимаг поперхнулся на полуслове и озадаченно заглянул мне через плечо.

— Мэлетриль, можно нескромный вопрос? — спустя минуту изучения спросил он.

— Давай.

— А ты сама свой почерк понимаешь?

— Скажем так, частично, — созналась я и завистливо вздохнула, вспоминая аджимовский каллиграфический с завитушками. Мне так в жизни не суметь. И в половину тоже. Мне многие пеняют, что я ошиблась с профессией. Дескать, с моим почерком на терапевта принимают без вступительных экзаменов еще на этапе заполнения документов.

— Если хочешь, поправим. Это не сложно. Выберемся отсюда, зайдешь ко мне вечером и… поправим.

Угу. Как щас вижу, как мне вечером при свечах выдают прописи и вечное перо… и медленно и нежно поправляют неправильное положение пальцев при написании. Не, ну я б точно обиделась! Это как позвали посмотреть марки, и вы реально смотрите марки. Был такой эпизод, да. Я ж уже говорила, что в любви я дико невезучая?

Аджим к моему вящему неудовольствию замолчал и принялся любоваться на то, как работают другие. Самое медитативное зрелище. Еще б зомбей

убрать, то вообще — огонь и красивость. Нервируют они меня даже под зельем. Видимо, какая-то глубинная и генетическая неприязнь к ходячим покойникам. Ник расслабленно привалился к стене и, кажется, намеривался подремать. Вот у кого нервы — канаты. Но он, может, и привыкший.

Одна моя подруга окончательно перестала эмоционально реагировать на человеческие страдания, и даже на смерть, где-то на четвертом курсе медицинского. Кто знает, чему магов учат. Аджим вон тоже спокоен, как сытый удав, но у него опыта во всех направлениях больше. Получается, что я самая неуравновешенная и непредсказуемая из нас. И самая магически емкая. Мда-а-а, ну и сочетание. Только сейчас поняла, насколько же я опасна для нас же самих! Да я б сама к себе при таком раскладе не подошла! А они ничего, дружат, и даже любят. Герои.