Восьмая жена Синей Бороды (СИ) - Дашковская Ариша. Страница 31

— Тебе вообще ничего нельзя рассказывать! Ты никогда меня не понимаешь.

Она развернулась и направилась к выходу из конюшни.

— А солома? — крикнул ей в спину Жан.

— Сам принесешь!

Днем Энни старательно избегала Жана, а как только солнце стало клониться к закату, она закуталась в теплую шаль и покинула усадьбу.

Еще было довольно тепло, но уже чувствовалась свежесть ранней осени. Пахло спелыми яблоками и дымом костров — селяне жгли в садах листья.

Энни трясло, но не от холода. Она до сих пор не верила, что решилась на такое. Единственный вариант отвадить женихов, после которого ее вычеркнут изо всех списков потенциальных невест, теперь не казался ей таким уж безобидным. У отца больное сердце. Честь рода играет для него большую роль. Если сейчас Энни в его глазах — жертва злого языка тетушки Маргарет, то после того, что она сделает, захочет ли он звать ее своей дочерью.

Чем ближе она подходила к кузнице, тем тяжелее становилось у нее на сердце. Она замерла у красивой кованой ограды. Еще не поздно развернуться и уйти. Несколько раз ее рука тянулась к дверной ручке и безвольно опускалась. Ее сомнения разрешились, когда из кузни вышел Якоб.

— Эниана, — радушно улыбнулся он. — Решила нас проведать? Франц сейчас освободится. Заходи, подожди его здесь.

Энни отворила калитку и села на скамейку. Якоб набрал в колодце два ведра воды и отнес их в кузницу. Какое-то время она сидела в одиночестве, слушая перестук молотов, раздумывая, не стоит ли все же уйти. До появления Франца она так и не смогла убедить себя в том, что поступает правильно.

— Что-то случилось? На тебе лица нет. Что-то с сеньором Шарлем? С Жаном?

— Случилось, — опустив глаза, призналась она, — но не с ними. Мне нужно с тобой поговорить о чем-то важном. И не здесь, — она покосилась в сторону стоящего у распахнутой двери кузни Якоба.

— Подожди. Я ополоснусь.

Энни кивнула.

Франц набрал ведро воды и ушел за кузню. Энни представила, как ледяная вода попадает на его обнаженную разгоряченную кожу и остается на ней прозрачными каплями. Энни сглотнула.

Франц вернулся быстро. Он уже успел переодеться в чистое.

— Ты не заболеешь? — Энни с тревогой посмотрела на его влажные волосы. — Осень все-таки.

— Не переживай, я привычный.

— Куда пойдем? — он протянул ей руку, помогая подняться со скамьи.

— Просто прогуляемся.

Когда они вышли за ограду, Энни показала рукой в сторону поля.

— Пойдем туда.

Франц пожал плечами, показывая, что ему все равно, куда идти.

— Что все-таки случилось?

— Вчера приезжал барон Сусон. Он просил у отца мою руку.

— Это же хорошо. Все женщины только об этом и мечтают. У тебя будет своя семья, муж, дети.

— Без любви? Только потому, что об этом принято мечтать?

— Если мужчина достойный, то он сумеет разбудить в сердце женщины любовь.

— А если я не хочу, чтобы в моем сердце любовь будили? Если я уже люблю?

— Кого?

— А ты не догадываешься?

Она остановилась и отвернулась от него. Сейчас больше всего на свете она боялась увидеть его реакцию — осуждение, замешательство, насмешку.

Франц стоял сзади, не шевелясь. В вечерней тишине она слышала только его тяжелое дыхание и стук собственного сердца, которое едва не выпрыгивало из груди. Ей показалось, что они стоят так целую вечность, прежде чем он развернул ее к себе.

— Скажи, я красивая? — прошептала Энни.

— Очень, — выдохнул он.

— Поцелуй меня.

— Ты не будешь об этом жалеть?

— Ни за что.

Голова Энни шла кругом от предвкушения чего-то волшебного. Франц, ее Франц, которым она всегда любовалась и который никогда не обращал на нее внимания, сейчас стоит так близко, что она слышит учащенные удары его сердца, смотрит на нее с таким восхищением, что у нее земля уходит из-под ног.

Он склонился к ней и коснулся ее губ, пробуя их на вкус. Сначала мягко, а потом все требовательней, все настойчивей. Энни прижалась к нему всем телом, проводя ладонями по его литым мускулам. Шаль упала на землю, на скошенную траву. Его руки ласкали ее, вызывая волну новых для Энни ощущений, стирая все детские обиды от грубых слов и неприятных ей поступков. Может, она ему тоже всегда нравилась? Просто он умело скрывал это. Не может безразличный человек касаться так нежно, что в груди все переворачивается от восторга. Не может он целовать так, что все вдруг становится неважным. Теперь Энни не сомневалась ни в чем, она хотела чувствовать его тело, кожа к коже, смотреть в его глаза и целовать его, не останавливаясь ни на минуту.

Она не заметила, как оказалась на земле на своей шали. Франц целовал ее, не давая опомниться, в то время как его пальцы развязывали шнуровку корсажа.

Даже если это будет единственный раз в ее жизни, это стоит того. А вдруг теперь отец не будет против их брака. Энни получит наследство, и они с Францем построят новый дом и новую кузню. Мысли путались в ее голове. Она чувствовала, как ее переполняет счастье.

Вдруг какая-то сила отбросила Франца в сторону.

Энни не сразу поняла, что происходит. Она видела только две сцепившиеся фигуры, слышала ругательства и звуки ударов. Энни поправила корсаж и подскочила с земли.

В напавшем она с удивлением узнала Жана.

— Прекратите! — крикнула она, не зная, как их можно разнять.

— Как ты мог? — рычал Жан, бросаясь разъяренным зверем на Франца и заваливая его на землю.

— Она сама хотела! — Франц молотил Жана кулаком куда придется.

— Это же Энни, наша Энни! — хрипел Жан, не оставаясь в долгу.

Они катались по земле, нанося друг другу удары и плюясь грязными оскорблениями.

В какой-то момент Энни вцепилась в одежду того, кто был сверху, если не в попытке оттащить, то хотя бы обратить на себя внимание. Она не сразу поняла, что висит на Франце. С ужасом Энни заметила, что руки Франца сжимают шею Жана.

— Прекрати! Жан еще не поправился, — зашипела Энни, изо всех сил дергая за волосы, в которые она всего минут пять назад с наслаждением запускала пальцы. — Ты убьешь его! Я тебе этого не прощу, и ты себе не простишь.

Франц пытался ее скинуть, но Энни держалась на нем как присосавшийся клещ. Наконец до Франца дошел смысл сказанных ею слов, и он скатился с Жана, придавив Энни. Она пискнула от боли, и Франц тут же поменял позу.

Жан, прокашлявшись, сел и с ненавистью посмотрел на Франца.

— Он не виноват. Я сама пришла.

— Ты-то пришла, а он чем думал?

Франц молчал, разглядывая кровь на ладони, которой только что утер нос.

— Энни, что бы сказал твой отец, если б узнал?

— Он бы разрешил нам пожениться.

Франц посмотрел на нее как на круглую дуру, и сейчас в его взгляде не было ни обожания, ни восхищения.

— Это Франц тебе наплел?

— Нет, я сама так решила.

— Через две недели он женится на Анхелике.

— Это правда?

— Это что-то меняет? — спросил Франц.

— Это меняет все! Я видеть вас больше не желаю, — Энни вскочила с земли как ужаленная. — Тебя потому, что не удосужился даже сказать, что женишься. Развлечься решил напоследок? А тебя, — она перевела гневный взгляд на Жана, — потому, что ты следил за мной. Как долго ты наблюдал перед тем, как напасть? Понравилось то, что видел?

— Энни, я не следил. Я искал тебя, чтоб ты не натворила глупостей. И я почти ничего не видел.

— Да плевать, — она быстрым шагом пошла через поле в сторону домов.

— Энни, подожди! Энни! — Жан поднялся, чтобы ее догнать.

Но Франц его остановил.

— Сейчас с ней бесполезно говорить. Перебесится, потом все объяснишь.

Глава 14

До усадьбы Энни шла, дрожа как осиновый лист. Накидка осталась там, в поле, а луна не грела. Энни обхватила себя руками, но от этого теплее не становилось. Слезы лились по щекам, стекали неприятными холодными каплями по шее, но она не вытирала их. Энни не могла понять, почему Франц с ней так поступил. В последнее время они сблизились, Франц часто заходил за ней, и они гуляли по вечерам, болтая о том о сем. Но ни разу Франц ни словом не обмолвился о женитьбе на Анхелике. Они даже как-то встречали ее на рыночной площади. Она гуляла под руку с лучшей подругой Миртой, и с Францем она поздоровалась одними губами. А он лишь небрежно кивнул ей головой.