Тирамису для одинокого детектива (СИ) - Солманская Элина. Страница 25

– Я думаю тебе это сейчас нужно. В своё время это всегда поднимало тебе настроение, – она провела пальцами по его волосам.

Воропаев взял её руку в свою ладонь и нежно коснулся губами её пальцев.

– Ты права, всегда помогало, потому что я знал, что ты его готовишь всегда только для меня, вкладывая всю свою любовь и душу.

– Я и сегодня приготовила его для тебя. Знала, что если ты не придёшь сегодня, завтра я его отвезу тебе сама.

Он облокотился на стол и, положив голову на перекрещенные пальцы рук, пристально всмотрелся в её глаза.

– Как я благодарен тебе за то, что ты есть в моей жизни, – он нежно провёл тыльной стороной ладони по её щеке.

– Вижу, ты уже поговорил с ней.

– Поговорил… – Воропаев нахмурился, и крепко обхватив пальцами кружку с кофе, погладил её, словно пытался согреться о её горячую поверхность. – Я попросил у неё, подписать документ об отказе её родительских прав на Лёшку. И за это она потребовала с меня миллион рублей отступных.

– Что ты сказал? Она что чокнулась?

– Я ей тоже сказал об этом. Но она сказала ни рублём меньше. Мне нужно найти деньги за пару дней. Сейчас поеду к Томашевскому и Ростиславу.

Марго немного подумала и погладила его по плечу.

– Сначала поешь, пока кофе не остыл, а я вернусь в кабинет, Саньку проверю, и сразу вернусь назад.

– Хорошо… – Воропаев взял крошечную ложечку, и нехотя ковырнув десерт, отломил кусочек и, положив его в рот, зажмурил глаза от удовольствия.

Нежная субстанция торта медленно таяла во рту, оставляя изумительное послевкусие лёгкой горчинки ароматного кофе и дивной лёгкой сладости нежного крема. Он обожал этот десерт. Именно с помощью него Марго когда-то покорила его сердце, навсегда забрав в свой плен.

Когда он почти допил кофе, Рита, наконец, появилась рядом. Передав ему в руки беспрестанно лепечущего сына, она присела за столом и положила перед ним тот самый конверт, что он передал ей неделю назад с её помощницей.

– Что это? – он удивлённо на неё посмотрел и коснулся губами макушки сына.

– Отступные деньги, которые ты отдашь Елене за отказ от Лёшки.

– Я их не возьму. Эти деньги твои и Саши. Я откладывал их много лет так сказать на чёрный день. Но когда узнал, что ты родила моего ребёнка, уже точно знал, что они будут твоими. Я, итак, длительно отсутствовал в вашей с ним жизни и не помогал ни в чём.

– Ничего страшного, мы с ним не бедствовали всё это время. Да, сынок? – она провела ладонью по личику малыша. – А тебе эти деньги сейчас очень нужны. Сашенька, скажи папе, что мы хотим, чтобы наш братик был всё время рядом с нами, – она подала соску малышу и подняла глаза на Воропаева. – Саша, здесь восемьсот тысяч, остальные двести вечером привезут Славка и Эльдар. Я только что им звонила. Отдай их ей и пусть подавится. Зато Лёшка будет с нами и его уже никто больше не посмеет обидеть. А я тебе помогу поднять его на ноги. Обещаю стать для него хорошей матерью.

Воропаев поднял на неё глаза, в которых невольно выступили слёзы. Он долго смотрел на неё, пытаясь осмыслить ею сказанное, и уже через минуту, обхватил её за шею рукой и крепко прижал к себе, беспрестанно целуя её в макушку.

– Я люблю тебя! Господи, как же я люблю тебя! Ты не можешь себе этого представить.

– Очень даже могу… – Марго улыбнулась и прижалась лицом к его плечу. – Потому что точно также я люблю тебя. Как никогда и никого ещё не любила в своей жизни, – Рита потянулась к его губам, и когда он накрыл их своими, им на мгновение показалось, что вокруг все исчезли и остались только они вдвоём. И лишь громогласный и возмущённый голос сына заставил их обоих резко отстраниться друг от друга и тихо рассмеяться в голос.

Обняв его руками, они прижались к его личику, целуя его пухлые щёчки и понимали, что это ли не самое главное счастье, когда они вот так вместе и рядом, а всё плохое непременно когда-нибудь сотрется из памяти, и из их жизни окончательно и бесповоротно…

Глава 6

Нотариус поставил подпись на документах и, взглянув по очереди на Воропаева и Елену, придвинул к ней конверт с деньгами.

– Будете пересчитывать? – обратился он к женщине.

Елена усмехнулась и, взяв конверт со стола, небрежно сунула его в свою сумку.

– Не буду. Мой бывший муж всегда был честным человеком и надеюсь, остался таковым и сейчас, – она повернула голову и посмотрела на задумчивое лицо Воропаева.

– Ну что ж, хорошо. Тогда господа, если у вас больше нет претензий, по отношению друг к другу и вопросов ко мне, то наше дело окончено, и я не смею вас больше задерживать. Всего доброго! – нотариус отложил очки в сторону.

– Благодарю вас за работу. До свидания! – Воропаев поднялся на ноги и, пожав руку мужчине, стремительно направился на выход из кабинета. Но едва он дошёл до лестницы, громкий голос Елены остановил его.

Александр медленно обернулся и недовольно посмотрел на неё.

Она поспешно направлялась в его сторону, неловко передвигаясь на высоких тонких каблучках по скользкому мраморному полу. Поравнявшись с ним, она пристально всмотрелась в его лицо.

– И что, вот так уйдёшь, не сказав мне ни слова на прощание?

Воропаев усмехнулся.

– Сказать тебе что-нибудь на прощание? – он огляделся по сторонам и снова перевёл свой взгляд на неё. – Я бы сказал тебе пару ласковых слов на прощание. Только опасаюсь, что они тебе не очень понравятся. Будь здорова! – он снова отвернулся, чтобы уйти.

– Подожди! – она схватила его за руку. – Саш, а если я когда-нибудь захочу увидеть Лёшку. Ты позволишь мне это?

– В документах кажется всё чётко прописано. Ты не должна никогда появляться в нашей с ним жизни. Ты сама подписала бумаги на отказ от него и надеюсь перед этим, хорошо прочитала весь текст, изложенный там. Я тебя не принуждал к этому, ты сама сделала свой выбор.

– Да, но я полагала, что в этом вопросе, мы можем обойтись и без разрешающих документов. И если я приеду раз в год, чтобы увидеть его…

– А зачем тебе его видеть? Он всю жизнь был для тебя обузой, и теперь ты, наконец, избавилась от неё. Так к чему теперь изображать из себя трепетную и любящую мать? Мы здесь одни, публики нет и аплодировать от хорошо тобою сыгранной роли некому.

– Ты думаешь, что я каменная и у меня не щемит ничего внутри?

– Внутри? А разве у тебя внутри есть что-нибудь?

– В смысле? – она недоумённо на него посмотрела.

– Я полагаю, что у тебя там… – он показал на её грудь слева. – Там давно уже ничего нет. Даже волчица никогда не бросит своего детёныша, а ты… В общем, нам не о чем с тобой разговаривать. И постарайся больше не появляться в нашей с ним жизни, иначе я буду вынужден обратиться в суд о полном лишении тебя родительских прав.

– Послушай, Воропаев, я хотела…

– Лена, оставь эти пустые разговоры. Сегодня ты совершила одну из самых выгодных сделок в своей жизни. Продала своего сына в обмен на деньги и на свою женскую свободу. Так наслаждайся ею. Лёшке я сам всё скажу, и очень постараюсь не причинить ему боли. Прощай! – он развернулся и стремительно сбежал по ступеням лестницы вниз.

Елена прислонилась спиной к стене и задумчиво посмотрела на лестничный пролёт.

Сегодня она получила деньги и долгожданную свободу, но почему-то сейчас в глубине души, её пожирал невидимый глазу крошечный червь, иссушая её изнутри и оставляя зияющую пустоту. Угрызения совести, обида, жалость к самой себе? Она пока не понимала своего состояния, но какое-то внутреннее ощущение гадливости почему-то затопило её сердце.

Продала сына, как сказал Воропаев. Продала… Какое страшное, но по отношению к ней верное определение. Взяла деньги в обмен на то, чтобы никогда не видеть своего ребёнка. Ребёнка… А был ли он для неё желанным этот ребёнок, и хотела ли она, чтобы он был в её жизни. Не могла врать самой себе. Никогда не хотела и всегда с момента его зачатия, мечтала от него избавиться.

Настойчивый телефонный звонок заставил её повернуть голову и резко распахнуть сумочку.