Шакалы пустыни (СИ) - Валин Юрий Павлович. Страница 38

— Крокодил на Дикси не покусится. Да и на профессора тоже. Они неаппетитные. Но дело не в этом. Тут нужно подумать. Экая разносортица, – пробормотала Катрин, разглядывая сомнительные сокровища. Шесть револьверов (три из них еще не распакованные, в спец-пленке), пара дробовиков, гранаты – старые F-1. И даже АКМ в комплекте с новомодными сдвоенными магазинами.

— Берите два свежих «Смит-Вессона» и штурмовую винтовку. «Калашников» еще советский, но новый, вполне надежный, – подсказал шеф. – Мне отчего-то кажется, что вы с АКМ вполне знакомы.

— Вейль, вы, оказывается, умелый соблазнитель. Что неожиданно, – Катрин догадывалась, что идет очередная проверка. Что именно шеф тестирует: надежность оружия или реакцию подчиненной, не совсем понятно, но опять же лучшая политика – честность.

— Шеф, я брать не буду. Ничего не буду. Это замечательные железки, но они были замечательными в Том мире. Здесь они ненадежны. И понимание этого заставит меня нервничать и суетиться. Зачем вам суетливая подручная?

— Это, конечно, верно, хватит с нас и нервной де Монтозан. С другой стороны, в барабане револьвера шесть патронов. Даже если сработает треть из них – скорострельность много выше чем у кремневого оружия, припрятанного вами на «черный день».

— В трусах моих, значит, шарили? – угрюмо спросила не особо удивленная девушка.

— К трусам даже не притронулся. Но осматривать багаж членов экспедиции – моя прямая обязанность. Все же я отвечаю за безопасность. Кстати, а почему у вас все трусики одинаковые? – заинтересовался «Спящий».

— Какое это имеет отношение к безопасности и теме-делу?

— К безопасности – никакого. К теме имеет. Мне будет полезно знать вашу логику. Если про белье вопрос непристоен, я его немедленно снимаю.

— Что может быть более приличного – босс интересуется трусиками своей подчиненной, босс заботливый.

— Катрин, это вот к чему? – укоризненно взглянул шеф. – Вы знаете, что с этой стороны я абсолютно стерилен.

— Ну, допустим. Хорошо, объясняю. Трусы – это якорь и символ. Меня несет водоворотом недоброй чужой воли, кружит вихрем непредсказуемости обстоятельств, удары судьбы заставляют захлебываться пеной безумия, но каждое утро у меня в запасе есть свежие трусы и надежда вернуться к стабильности. Естественно, трусики должны быть стандартными.

 — Бельевой аутотренинг? – Вейль смотрел с уважением, кажется, искренним. – Спорно. Но если вам помогает… Гм, немного завидую. Не изящности приемов психологической самонастройки, а вашей предусмотрительности. Хороший запас белья весьма уместен. Я вот не додумался.

— Ничего страшного, в следующую экспедицию снарядитесь с учетом опыта.

— Непременно! – закивал шеф. – Вернемся к грубому оружию. Значит, ничего не берете?

— Не рискну. Был печальный опыт, – кратко пояснила девушка. – Впрочем, я немного суеверна. Например, у вас с железом все может быть иначе. Может, вы счастливчик?

— О, именно так! С оружием мне всегда везло, – Вейль принялся убирать арсенал. – Благодарю за совет и пояснения.

Катрин неоднократно возвращалась мыслями к этому эпизоду. Тогда что-то не так сказала. Вернее, не уловила истинную реакцию шефа. Дело, конечно, не в трусишках и конкретных стволах. На что-то Вейль остро среагировал. На лице промелькнуло – сгинула на миг маска мордатого простака. Эх, не сильны некоторые штрафницы в психоаналитике. Впрочем, шеф еще тот орешек. С чугунной сердцевиной.

Вместе с очередной редиской мысли вернулись в нужное русло. Выставлять точные психиатрические диагнозы начальству – дело неблагодарное. Жак Вейль – законченный псих, это однозначно, подробности второстепенны. Главное – в чем его конечная цель? Тогда в Каире шли целенаправленно, гуль в покойницкой являлся проводником к чему-то более важному. Да, «купил» с маячком шеф тогда ловко, вот этак и проявляй милосердие к невиновным даркам. Жаль беднягу гуля. Но на кладбище шеф вышел на кого-то более важного. Переговорил и передал послание? Или что-то забрал? Или отдал? Чалму-то он точно оставил. Послание-ультиматум с экспедиционной печатью и требование немедля сдать все магические и иные клады на пользу науки? Нелепо и на Вейля ничуть не похоже. Что же там, в склепе, произошло? Судя по количеству выстрелов, шеф убрал гуля, а «кладбищенского N» оставил думать. Потом к шефу заявились скорпионы… Надо думать, ультиматум не принят, членистоногие белыми флагами размахивать не собирались.

Интересно, соображают Вейль и де Монтозан, во что они лезут? Магия… Катрин уже и не могла сказать – существует ли эта самая магия в этом и иных мирах. Тогда (кажется, уже сотни лет прошло) восприняла ее как должное. Есть и есть, это как существование богов, дарков и многого другого. В юности все проще. Сейчас…

Сейчас уже не поймешь – была ли в тех лесах, говорила ли с богами, выгребала ли мусор из своего замка. Слово-то какое глупое «Свой». Лучше не вспоминать, а сосредоточиться на…

Да на чем тут, в задницу, сосредоточишься, если мешают?! Шаги за спиной, вкрадчивые. Катрин подвинула ногу, дабы рукоять ятагана оказалась под рукой.

— Мечтаете, Катарина?

Напугать думал, шутник недоделанный.

Катрин обернулась. Еще по звуку шагов узнала аудитора-«Клоуна». Угадать угадала, а что гость бухой, не подумала. Э, сейчас скучно будет.

— Наблюдаю за уровнем воды. При посадке и высадке это жутко важный фактор. Отвлекать будете?

— О, какая вы деловитая! Катарина, уровень воды – это пустое. Нил – вечен! Куда он от вас денется. У меня есть идея…

— Нет. Ответ отрицательный.

— Боже мой, да я и высказать не успел, а уже «нет»! Мы все же коллеги, а вы, к тому же, умная молодая девушка…

— Еще длинноногая, сексапильная и несговорчивая. Поэтому трахаться, сосать, лизать, чесать ваше самолюбие и что там еще есть у вас между ног – все «нет».

— И мыслей таких не имел, что вы прямо как профессор… — брехун сел-упал на песок рядом. Пахло от него не очень хорошим вином и жвачкой. С запасами полупищевой резины произошла странная метаморфоза – вкус изменился. Сейчас от аудитора перло неестественно острой мятой и спиртом – словно заглотил литр паленого мятного ликера.

— Слушайте, Мариет, скоро вами можно будет посуду мыть.

— Замечательная идея! – одобрил нетрезвый психолог.

Катрин испытала некоторую зависть – вот недурно было бы так поддать и бродить по берегу с неопределенными целями. Приставать-то тут точно не к кому.

— Катарина, а что если нам поговорить серьезно? – «Клоун» благовоспитанно сдержал отрыжку. – Экспедиция наша, видимо, здесь и завершится, а успех возвращения вас должен волновать…

— Уже взволновал, – заверила Катрин, ловя потную ладонь на своей талии.

Вздернуть мужчину на ноги, развернуть, выкручивая руку – аудитор успел жалобно охнуть – получил пинка под испачканный песком зад, и отправился купаться. Катрин наблюдала, как он, взмахивая руками, ускоренно вбегает в воду. Вот она, бухгалтерско-психологическая подготовка – баланс удержал, бухнулся уже на глубине: фонтаны воды, китовье уханье. Близок к восторгу. Психологи они такие – что в морду плюй, что в сексе отказывай, что в баню приглашай – во всем видят позитивную сторону.

Катрин поднялась к палаткам и столкнулась с профессором.

— Что за шум? – строго поинтересовалась де Монтозан, не отрываясь от блокнота с таинственными записями.

— Где шум? Вроде не стреляли.

— На реке шум. Катарина, даже не притворяйтесь, что не слышали.

— Нет, на реке слышала и даже наблюдала. Прошел косяк нилус-тараниус. Великолепное зрелище! Профессор, отчего у нас в снаряжении нет рыболовных снастей? Мне кажется, это очевидное и непростительное упущение.

— На кой дьявол нам эти лески и крючки? – удивилась «Фе», отрываясь от блокнота. – У нас же не биологическая экспедиция. Катарина, у вас нет нормально пишущей авторучки? Мои все испортились.

— Переходим на карандаши. Нужно в штабе корпуса попросить. Запись настоящим наполеоновским карандашом гарантирует приступ необыкновенного вдохновения.