Дикая родня (СИ) - Данина Лилия. Страница 41

— Мне тут ребята сказали, что я хотел на планете остаться, — сказал Котов, смотря на белый загривок. — Это правда?

Волк приоткрыл янтарные глаза и вновь прикрыл их, глубоко вздохнув, перевернулся на бок, сладко потянувшись всем телом, и тихо проворчал:

— Правда. Я пытался тебя вытащить, но когда ты очнулся, то сам не захотел оттуда уходить.

— Почему я этого не помню? — спросил Котов, с болью смотря на зверя, от равнодушного вида которого хотелось удавиться.

— Потому же, почему не помнишь и первый раз, — тихо ответил волк, посмотрев в сторону. — Может, так и лучше, Саш, так ты всё же больше остаёшься человеком, чем если бы помнил.

— А я там… — в горле встал ком, и говорить стало трудно, но Александр, с трудом переборов собственную глотку, выдавил: — я опять во что-то превращался?

— Нет, — мотнул лобастой головой волк, — вроде бы нет. Печать и стихия удержали, но глаза изменились, голос.

— Понятно, — пробормотал Александр, опустив голову, ему снова стало холодно, хотя на Ящере была высокая температура, ведь самины теплолюбивы. Он помолчал, обдумывая что-то, волк не мешал, снова прикрыв глаза и устроив голову на лапах. — А почему ты на зов не приходишь? — услышал зверь спустя несколько минут напряжённого молчания новый вопрос.

— Зов? — переспросил Белый, открыв глаза и удивлённо покосившись на человека. — Разве ты меня звал? — и на утвердительный кивок, равнодушно ответил, вновь смежив веки: — Значит, не услышал.

А у Александра от этих слов Белого сердце больно напоролось на грудную клетку. Как такое могло быть, чтобы он не услышал?! Всегда слышал, а сейчас что случилось?

— А там? — хрипло спросил он, горящими глазами смотря на странно невозмутимого зверя. — Ты меня звал?

— Конечно, — ответил волк. — Пытался.

— Пытался?! — глухо переспросил Александр.

— Ты не отвечал мне, — глянули на него янтарные глаза. — Наверное, тоже не слышал.

Александра пробрала дрожь от осознания непоправимой беды, случившейся с ними на той проклятой планете, о которой он даже вспомнить ничего не может. Голова снова шла кругом, он попытался подняться, но не смог, слабость навалилась на него с новой силой.

Вот значит, что там случилось. Его снова пытались разделить с волком, чтобы теперь уже окончательно заменить зверя совершенно иной, чуждой сущностью. И попытка, судя по тому, что они друг друга уже не могут слышать, оказалась не совсем безуспешной. Он кое-как поднялся на ноги и, шатаясь, добрёл до двери. Волк проводил его безучастным взглядом, затем свернулся у постамента и сонно засопел, устало сомкнув веки.

Через несколько часов Александру стало хуже, у него началась горячка, опасно поднялась температура, он метался в бреду, не приходя в сознание. Арджу пришлось снова отнести его в медотсек. Под действием сильных препаратов удалось стабилизировать температуру. Покорителя было решено оставить в капсуле до прибытия на планету, чтобы больше не провоцировать рецидивов.

— Это из-за того, что мы в космосе, — пояснил Дарч. — Атмосферы нет, стихии тоже нет. А без неё он, похоже, не может полноценно сопротивляться сущности, что в нём сидит…

— Ты знаешь, что это? — спросил Ардж, с надеждой посмотрев на капитана. — Есть способ его исцелить.

— Я не всезнающий, Ардж, — серьёзно посмотрел на него Дарч. — Я видел, что в нём сидит какая-то тень, призрак. Но всё это время она спала, никак себя не проявляя… Матриарх руфов — довольно могущественное создание, даже по нашим меркам. Возможно, ей удалось разбудить эту сущность, и теперь она не может ни вырваться, ни успокоиться и снова уснуть.

— И что нам делать? — от безысходности Ардж был готов по потолку бегать. — Не может быть, чтобы не существовало способа вынуть из него эту гадину!

— Ардж, — устало посмотрел на него капитан. — Способ, может быть, и есть. Вот только мы о нём не знаем. И в ближайшие обороты точно не узнаем. Но одно я тебе могу сказать точно. Нерушимую Печать, которая держит эту тварь под замком, наложили на него, когда другие способы были исчерпаны. И поверь мне, накладывал её очень сильный покоритель. Если не справился он, то тебе тем более не стоит влезать в это. Чтобы не сделать хуже…

— Я понял, — с трудом выдавил Ардж из непослушной глотки и, попрощавшись, покинул капитана.

Ему хотелось рвать и метать от бессильной злости, и в таком состоянии стоило бы сходить в зал, потренироваться, выпустить пар. Но вместо этого Ардж отправился в медотсек, присматривать за Котовым. Оставлять человека в таком состоянии надолго одного, пусть и в медкапсуле, воину не хотелось. Компанию ему здесь, как ни странно, составила Мария. Девочка принесла излюбленные шахматы, и сама взялась методично обучать его премудростям игры. За этим нехитрым занятием время потекло значительно быстрее, что, впрочем, совсем не уменьшало тревоги самина.

Что будет, когда они пребудут на планету? Поможет ли это как-то усмирить тварь, сидящую в Котове? Дарч утверждал, что стихия сдерживала руфа долгое время, и в это хотелось верить, тем более, что и сам Ардж видел: Кот до последнего не отказывался от своих молний, пока был одержим, может, во многом благодаря этому и сохранил человеческий облик.

Помимо разума, Ардж начал лучше понимать суть оборотней, дошло до него и то, что ему рассказал сам Александр о своём белом брате. Вот кем он должен был становиться. Но место волка когда-то занял руф, скорее всего, против воли хозяина, такова их гнилая натура. Удивительно, что после такого Котов вообще смог вернуться…

А на живой планете тварь под действием стихии и этой пресловутой Нерушимой Печати, которую руфы всё-таки умудрились, если не разрушить, то хорошо пошатать, должна снова заснуть. Эти мысли сменяли друг друга снова и снова, водя его по бесконечному кругу, давая хоть какой-то просвет надежды, что всё ещё может закончиться хорошо. Прервал эти размышления однажды Дарч.

Спустя семь оборотов капитан внёс в медотсек показавшееся совсем маленьким тело волка, который тоже не открывал глаз. За ними шёл Яхра с Источником в руках, рядом с которым до последнего грелся зверь. Их положили рядом с медкапсулой, и Ардж понял, что дело совсем плохо. Дарч собрал всю команду в кают-компании, чтобы сообщить неутешительную новость:

— Может так случиться, что до планеты он не доживёт. Будьте готовы к этому.

Все понуро покивали и молча разошлись по своим углам. Ардж вернулся в медотсек. Говорить ему ни с кем не хотелось, и вид полумёртвого Котова, от которого осталась лежать в медкапсуле лишь тень себя прежнего, тоже не приносил ни утешения, ни какой-то надежды на лучший исход их путешествия. Но оставить его Ардж почему-то не мог, особенно, когда в отсек припёрлись его сородичи. Прощаться…

Антона с Виктором Ардж, рыча какие-то ругательства, повыбрасывал в дверь, в красочной пантомиме продемонстрировав напоследок, что в следующий раз просто бошки им поотрывает. Язык чужой сгоряча он напрочь забыл, так что пришлось объяснять знаками, что сделает с людьми, если попробуют ещё раз заявиться с подобными намерениями. Они его, похоже, поняли, так как больше не показывались.

Только Мария заходила поиграть с ним в шахматы, или приносила какие-нибудь сладости, какие самин ей же и скармливал. Потом девочка садилась рядом с Белым, гладила острые уши, пушистый загривок, морду, что-то шептала ему, но не ревела, за что Ардж был ей безмерно благодарен. Вообще, даже к его удивлению, Мария оказалась очень стойким и сильным ребёнком, что показало и её короткое пребывание в улье руфов. В отличие от той же Тираини, которой стоило только войти в отсек, как её взгляд падал на медкапсулу, а глаза тут же наполнялись жалостливыми слезами. Её Ардж выпроваживал уже мягче, всё-таки она ему еду носила, но всё равно выпроваживал, не забывая рычать в напутствие:

— Хватить рыдать, он ещё живой!

Время тянулось мучительно медленно, вытягивая из команды последние силы и нервы. Ящер нёсся к планете, не жалея единственного двигателя. Экипаж сбивался с ног, сменяясь у руля, всеми средствами пытаясь ускорить этот полёт. Но всё равно машина казалась слишком медлительной, когда каждая минута промедления могла стоить жизни.