Шарэттэ (СИ) - Бова Лидия. Страница 3

В шаге от меня, у входа в убежище, находился мужчина. По моему мнению, первоначальному, это был человек и явно мужского рода. Он сидел на коленях и пристально разглядывал меня, переводя свой взор с одной части тела на другую. Оценивающе, словно, товар в магазине.

Его большие темные глаза заметно выделялись на хорошо загорелом лице, кожа имела экзотический оттенок, вызывая ассоциации с ароматным кофе, в который опытный бариста легкой рукой влил жирные сливки. Для меня — коренной сибирячки — такой цвет кожи навевал мысли о южных странах и их жителях. Черные волосы незнакомца неровно обрезанным каскадом лежали на плечах. Одет в брюки светло-коричневого окраса и аналогичный жилет, обуви на его ногах я не заметила.

Хоть мужчина и не проявлял признаков агрессии, продолжая сосредоточенно взирать на меня, я на всякий случай осторожно приподнялась и попыталась отползти от него подальше. Однако ограниченное пространство, в котором я была, не позволило значительно удалиться. Прижалась к валуну, закрывавшему углубление в песке, ища в нем некоторую защиту и опору.

Мой настороженный взгляд против его уверенно-изучающего проигрывал, и понимание этого не приносило мне успокоения. Застыв, как кролик перед давним врагом — удавом, я ожидала продолжения.

На мгновение всё остановилось, единственное — удары сердца по-прежнему отсчитывали секунды. Необходимый вдох уже нарастал в моей груди, кода солнечный диск, наконец, вынырнул из-за горизонта и осветил себе путь в новый день. И в тот момент я окончательно разучилась дышать.

Остатки воздуха в легких взорвались мириадами горящих искр, обжигая. Ноги отчаянно подкосились, прижимая меня обратно к земле, поскольку неожиданнее зрелища для меня в тот миг не существовало.

За спиной незнакомца звезда этого мира вЫсветила пару крыльев. Черные, кожистые, местами блестящие, изломанные, как у земных летучих мышей. Они концами-стрелами упирались в песок. Крылья заворожили, пленив собой все мое внимание.

Когда я вновь посмотрела в лицо мужчины, отметила, что его глаза также были иными: их глубокий насыщенный черный цвет затягивал, слегка вытянутый зрачок напоминал змеиный, и еще больше устрашал и обездвиживал. Возникло желание провалиться под вездесущий красный песочек и быстро мимикрировать под окружающую местность.

Не знаю, сколько бы мы так просидели, гипнотизируя друг друга, пока не заметила, что мужчина потянулся ко мне.

— Нет, не трогай! — тонко взвизгнула я, отчего он замер, как был, с протянутой рукой.

Но он завершил начатое движение: ухватил меня за свободно свисающий локон светлых волос и медленно пропустил его между пальцев. Нежно, тягуче, как заколдованный. Когда локон вернулся в изначальное положение, упав мне на плечо, мужчина хмыкнул что-то неразборчивое, после чего ловко, по-звериному, поднялся и жестом предложил сделать то же самое.

Он был высок, крепко сложен, но вместе с тем изящен, как гепард во время охоты, и пугал собой всё больше. Я отрицательно замотала головой, даже не думая отрываться от каменной стены валуна, с которой буквально сроднилась к этому времени. Уговаривать незнакомец не умел. Это стало ясно после того, как в ответ на судорожные покачивания головой он решительно наклонился, схватил меня в охапку и вытащил из такого, как оказалось, ненадежного укрытия, поставил на песок, удерживая рядом.

Чужие руки, крепкая хватка, случайные или не очень прикосновения спровоцировало воспоминания, что я так старательно накануне пыталась задавить, спрятать как можно глубже, в отдаленные отсеки моей памяти. Ранее мне неведомо было слово истерика, даже в ответ на произошедшее насилие. Апатия, ступор, непонимание. Но то, что накатило сейчас, иным словом, нежели истерика, назвать не получалось.

Дыхание сбилось. Слезы рванули солеными ручейками из глаз. Рваные звуки хриплых стонов вырывались из горла. Тело свело единой судорогой. Остановить это самостоятельно мне было не под силу. Я повисла на незнакомце, согнувшись пополам, как от удара в грудь; зарыдала так, точно потеряла самое главное и важное.

Меня не отпустили. Прижали теснее, укачивая, словно ребенка, и держали в своеобразных объятиях до тех пор, пока я не затихла, как побитый щенок, утративший интерес к жизни.

— Шэтт, — отчетливо произнес незнакомец и тяжело вздохнул, отчего по моему телу прошлась волна непонятной дрожи.

А затем… затем мужчина подхватил меня на руки, перехватил поудобнее и взмыл в небо, будто я абсолютно ничего не весила. Воздушные потоки всколыхнулись вокруг, огладили мое лицо, одарив новыми сильными запахами, и вынуждая на миг задержать дыхание и зажмуриться.

От резкого перехода из одного (наземного) состояния в другое (небесное) каждая клеточка моего организма замерла на вдохе и никак не могла выдохнуть. Судя по всему, сегодня мне грозит как минимум обморок от нехватки кислорода, как максимум смерть от асфиксии, а две смерти за два дня как-то слишком, даже для меня.

Сам перелет запомнился плохо. В единое мгновение слились прохлада воздуха, жар чужого тела, шелестящие звуки работающих крыльев; притом, последние закрывали окружающее пространство, превращая солнечное утро на красной планете в сумрачное нечто, неясное и зловещее.

Отголоски истощившей меня истерики еще будоражили нервную систему, заставляя представлять и фантазировать на тему того, что со мной происходит и произойдет в ближайшем будущем. И эти фантазии были не светлее (если не темнее) черной кожи крыла, маячившего перед моим взором.

Самое простое и желанное (и, вполне осознаю это, трусливое), что я ожидала, это наступление быстрой смерти, в случае, если меня запланировали, например, ритуально принести в жертву какому-нибудь безумному местному божку. Но даже тогда я догадывалась, что желать смерти абсурдно и глупо, так как смерть далеко не выход из положения, и это доказанный в моей судьбе факт.

Глава 3

Обустройство, или внутренний мир демона

Приземление вышло жестким. Я мгновенно вырвалась из хватки похитителя и отскочила от него не меньше чем на метр.

— Да что ты себе позволяешь? — гневно закричала, и мое эхо испуганным зверьком разбежалось по округе, спрятавшись в многочисленных ямках и впадинках, пробитых кем-то неизвестным на всевозможных плоскостях.

Самонадеянный некто никак не отреагировал на брошенные в его адрес слова, продолжая рассматривать меня. Отойдя от него еще на некоторое расстояние, я быстро произвела осмотр новой локации, однако, та ничем не отличалась от старой. Вокруг все те же скалы, камни поменьше и…. скалы. Оригинальный и освежающий ландшафт, а главное! как сильно он отличался от увиденного ранее.

На мой вопросительный взгляд незнакомец указал рукой за свою спину, где я обнаружила темнеющий вход, ведущий в неизвестность. Он был низким и узким, но достаточным, чтобы пройти в него без ущерба для здоровья. Арка входа была увита стеблями какого-то растения, притом что они практически не встречались в этой местности.

Путь по прохладной каменной дорожке, еще не прогревшейся за раннее утро, я проделала медленно, чутко реагируя на каждый шорох и ожидая удара от следовавшего за мной мужчины. Последний держался уверенно и спокойно, и, отдать ему должное, вперед меня не подталкивал, никак не обозначал свое превосходство. И на том спасибо.

Через короткий переход с единичными ответвлениями перед нами предстала средних размеров округлая пещера. Царивший там полумрак успешно вел борьбу с проникавшими через крохотные «окошечки» в потолке лучиками света.

Легкий ветерок, гулявший по помещению, как шкодливый ребенок, приводил в движение обилие резных фигурок, выполненных в виде загадочных животных и затейливых инструментов. Они висели на ниточках, прикрепленных к стенам каскадами, и походили на "музыку ветра": и по внешнему виду, и по тому тихому мелодичному перезвону, что создавали.

На полу, на импровизированных лежаках пёстрым многоцветьем размещались ковры и покрывала, от огромных до размера с носовой платок, что напоминало мануфактурную фабрику, репортаж о которой на днях показывали по телевизору.