Трофей для берсерка (СИ) - Фокс Элинара. Страница 8

 – Сбежать вздумала? – спросил он, наклонив голову вбок и сурово глядя на меня.

 – Не…нет, – запинаясь, ответила, – просто пописать захотела, – соврала я, боясь гнева берсерка.

 Вдруг тишину нарушил его тихий гортанный смех, словно рокочущий гром вдалеке. Он наклонился и рывком поднял меня на ноги, которые подкашивались и не желали слушаться.

 – Советую писать в горшок или не отходя далеко от шатра, – бросил он и, схватив меня своей лапищей за шею, потащил обратно.

 Я не сопротивлялась, а зачем? Понятно же, что мне его не одолеть и отсюда не вырваться. Заведя в шатёр, он приказал Маре, которая принесла горячую воду не спускать с меня глаз. Женщина молча кивнула и принялась разводить воду в тазу, словно и не случилось ничего. Бьёрк ушёл, оставляя нас одних.

 – Ты что творишь, – шепнула Мара, глядя на меня осуждающе. Я сидела на шкуре и мелко дрожала. – Я же тебе говорила не убежать из лагеря, только если в дороге будем.

 – Да, только ты забыла сказать, что меня может током ударить, – зло бросила женщине.

 – Каким током? – не поняла она.

 – Там на границе поляны меня прострелило болью, – пояснила я ей.

 – Это сработало тавро, – кивнув, сказала она, словно это так обыденно, – оно не даёт уходить далеко от жилища и, если тебя украдут, хозяин сможет почувствовать и отыскать.

 – Обложили со всех сторон, – пробубнила себе под нос, подтягивая колени повыше и упираясь в них подбородком, – значит, ночи не избежать, да?

 Мара воззрилась на меня, словно я сказала глупость.

 – Ты не хочешь провести ночь с берсерком? – переспросила она удивлённо.

 – Не хочу, – твёрдо заявила и насупилась.

 – Ты невинна, поэтому боишься? – вновь спросила она уже осторожней.

 – Нет, просто не хочу, – ответила ей, пряча в коленях заалевшие щёки.

 Если бы я была девственницей, то уже умерла от страха, как только узнала бы, что предстоит ночь. Вспомнив свой первый раз, передёрнула брезгливо плечами, отгоняя неприятные воспоминания. Тогда даже романтика вокруг не помогла забыться.

 Удовольствия не получила, лишь моральное удовлетворение, что сделала это с любимым человеком. Как оказалось, в дальнейшем, именно этого он и добивался, а потом просто исчез с горизонта, написав смс, что уезжает в другую страну навсегда. Меня банально бросили по смс.

 Были, конечно, потом и другие мужчины, но секс для меня был вынужденной мерой, как способ удержать возле себя мужчину. Я отлично имитировала оргазм, но ни разу не испытала хоть подобие его на самом деле. Сама себе признавалась, я фригидна, но окружающим постоянно доказывала обратное, боясь насмешек. Даже подруги ничего не знали.

 – Вода готова, – сказала Мара, выводя меня из раздумий, – раздевайся, я сейчас принесу всё нужное. – она вышла из шатра, оставляя меня одну.

 Посмотрела на таз, от которого шёл пар, тело сразу зачесалось, напоминая, что давно не принимала водные процедуры. Вздохнув, поднялась, стянула с себя неудобное платье, отстегнула ножны с кинжалом от пояса и засунула их под ближайшую шкуру. Дальше стянула джинсы и майку, оставаясь в стрингах и лёгком кружевном лифчике. В этот момент вернулась Мара, увидев меня в таком виде, она любопытно пробежалась взглядом по моему белью.

 – Это что, украшение для тела? – спросила она любопытно.

 – Это нижнее бельё, – ответила я, –  его все женщины носят у нас.

 – О-о-о, очень красиво! – восхитилась она, подходя ближе и осторожно касаясь чашечки лифа.

 – А у вас что носят женщины?

 – Туники из шкур или кожаные лифы и набедренные юбки, – ответила Мара улыбаясь.

 – А под низ, что одевают? – решила уточнить на будущее.

 – Ничего, а зачем? Это же мешает, – удивлённо проговорила женщина и рассмеялась.

 О боги, как жаль, что я не захватила с собой пару запасных комплектов. Мне совсем не улыбалось ходить без белья в мире кишащим всякой живностью. Мара передала мне баночку с пахнущей цветочной смесью, мочалку, сделанную словно из сена и льняное полотно, вместо полотенца.

 – Мойся, когда закончишь, позовёшь. Я прослежу, чтобы никто не входил.

 Она удалилась, оставляя меня одну. Что ж вспомним, как моются люди, когда отключают горячую воду дома. Так как воды было немного, начала с волос, потом встав в таз облила себя из кувшина и намылилась, мочалка оказалась слишком жёсткой, потому отбросив её, намылила себя руками. Под конец ополоснулась оставшейся чистой водой и, выйдя из таза, обмоталась полотном. Бельё постирала в этой же воде, хоть немного освежить, и повесила сушиться на крюк, рядом с ремнями амуниции берсерка. Думаю, ничего страшного, завтра с утра заберу, он и не заметит.

 – Я готова, – крикнула Маре, и женщина тут же появилась в шатре, с вещами. – Что это?

 – На первую ночь принято идти в этом, – она развернула длинную белую рубаху, которая затягивалась на шее шнурком.

 Я такие видела только в кино, старые времена. Надев на меня робу и, завязав шнурок под горлом, Мара сказала:

 – Садись, заплету тебе косу.

 – А с распущенными нельзя? – спросила её. Совсем не хотелось заплетать влажные волосы, так они будут дольше сохнуть.

 – Нет, мужчины любят держаться за волосы, а хватка у них будь здоров, повыдёргивают все, а в косе оно надёжней, – заметила женщина, покачав головой.

 Мне опять стало нехорошо, что за игры такие хватать за волосы хотя, вспоминая, как меня тащили к костру склонна поверить Маре.

Усевшись перед Марой в позе лотоса смиренно замерла. Она достала из кармана деревянный гребень и начала расчёсывать, аккуратно и бережно, при этом напевая незнакомую мне мелодию. Я расслабилась под умелыми руками женщины и закрыв глаза, просто отвлеклась от всего предстоящего. Погрузилась в мир фантазий, где всегда находила утешения в трудную минуту. Там было привычно и спокойно, мысли текли медленно и лениво. Не нужно было что-то решать, куда-то бежать, о чём-то думать. Оазис внутри себя, дающий успокоение душе.

 – Ну вот и всё. Ты готова, – сказала Мара, заканчивая с моей косой. – Идём, я отведу тебя к Бьёрку.

 Я открыла глаза и поморгала, сбрасывая блаженное оцепенение. Всё, сеанс релакса закончен, теперь снова предстоит бой. Встала и, подойдя к шкуре, где ранее спрятала оружие, вынула кинжал из ножен и поудобней перехватила ручку. Женщина, заметив это, округлила глаза в испуге.

 – С ума сошла?! – ахнула она, – Он тебя убьёт, если увидит, что ты ритуальный нож взяла.

 – Ну и пусть, – твёрдо заявила, пряча оружие в складках ткани, – с голыми руками я к нему не пойду.

 – Не глупи девочка, берсерк не терпит сопротивление, он впадает в ярость и тогда остановить его непросто. Отдай его мне, прошу.

 – Нет! – отвергла её помощь. – Веди, я покажу ему, кто такие девушки с земли.

 Мара грустно вздохнула, но больше спорить не стала, приоткрыв одну полу шатра, пригласила на выход. Идти пришлось на другой конец поляны, под пристальными взглядами мужчин, сидевших у костра, хорошо, что уже стемнело разглядеть нас было сложно.

 – Хороший трофей отхватил себе Бьёрк, – услышала голос одного из берсерков.

 – Не завидуй Графт, у тебя и так их три, – ехидно ответил ему сосед и они разразились хохотом.

 А меня буквально передёрнуло от этого высказывания. Чувствовать себя вещью, игрушкой было ужасно неприятно, моё нутро бунтовало, требуя немедленно высказать всем своё «фи», но я, конечно же, благоразумно прикусила язык, от греха подальше. Мы подошли к шатру раза в два больше чем тот, где сидела до этого я.

 – Заходи, – тихо сказала Мара и повернувшись взмолилась, – может, всё-таки отдашь нож?

 – Нет, – отрицательно помотала головой, – умирать так с музыкой!

 – Что? – удивлено спросила она, но я уже решительно входила в «берлогу к медведю». Живой не сдамся, пусть не мечтает.

**

Внутри шатёр тоже отличался убранством. Он был обставлен сундуками, которые служили не только для вещей, а ещё и столами. На одних стояли тарелки с фруктами и графином, другие выполняли роль писменного стола, там были раскиданы бумаги и карты местности. В центре выложенный камнем по кругу горел небольшой костёр давая освещение и тепло. Шкуры покрывали весь пол, а недалеко от костра было сделано возвышение, напоминающее кровать. Оно было застелено белоснежным мехом. Вот на них-то и лежал Бьёрк, закинув руки за голову и следя за мной, словно хищник.