Вальс в полосе прибоя (СИ) - Аникина Анна. Страница 8

В ушах ещё звучала музыка. У Артёма не шла из головы их румба. Танец с Катей пробирал сильнее крепкого алкоголя. И виделся естественным для обоих способом откровенности. Когда одними движениями, выражением глаз, поворотом головы можно сказать друг другу всё, что и словами не выразишь.

Артём загнал машину на парковку. Поднялся в квартиру. Не стал включать свет. Тихо прошёл на кухню, налил себе стакан воды. Хотелось курить. Хотя он бросил семнадцать лет назад.

Увидел полоску света из комнаты, постучал для порядку.

— Чего не спим?

— Тот же вопрос, пап. Ты чего такой радостный? — откликнулась из своей кровати Лиза.

— Вечер был хороший.

— Ты завтра нас везешь по магазинам? — оторвалась от телефона Ксюша.

— Конечно. Как договаривались. Спите давайте.

Прикрыв дверь в комнату дочерей, Артём прислонился спиной к стене в коридоре. Интересно, понравятся ли друг другу Катя и девочки.

Утром ему на почту пришли фотографии со вчерашней вечеринки. Он отобрал несколько по своему вкусу. Сбросил Кате: " Доброе утро! Как твои ноги? Умнов спрашивает разрешения разместить фото на сайте клуба. Как тебе?"

Потом влил в себя большую кружку кофе. Ещё со студенческих времен Демичев пил растворимый со сгущёнкой из огромной керамической кружки и искренне страдал на всех мероприятиях, где ему приносили наперстки с чёрной тягучей массой.

После кофе можно было сделать звонок.

— Таня, привет! Я не рано?

— Привет, Арт, нет, нормально, я уже закончила утреннюю тренировку, — отозвался на том конце настороженный женский голос.

Артёма передернуло. Мгновенно в голове всплыло Катино "Тёеема".

— Таня, мы с тобой договаривались, что существуем так, пока обоих это устраивает. Нам надо оформить развод. С девочками всё будет без изменений. Я их обеспечиваю от и до, на тебе только их каникулы в Италии. Ну и твоё согласие на выезд со мной ещё на год с Ксюшей и на два с Лизой. Когда ты сможешь приехать в Москву?

Артём выдал это на одном дыхании, чтобы у Татьяны не было шанса перебить. Это она всегда ловко проделывала, уводя разговор в сторону.

Сейчас на её стороне была тишина.

— Таня, ты слышала меня?

— Да, Арт, я слышала, — былого задора в её голосе как не бывало, — Что, так припекло? Она от тебя беременна? Молодая, да? Куда ты заторопился? Тебя почти пятнадцать лет всё устраивало.

— Таня, нам обоим было так удобно, если ты помнишь. Ты получала рабочие визы, как замужняя. Девочки к тебе ездили. Но никто на тебя детей не вешал и твоей карьере не мешал. Сейчас они уже взрослые. И у меня есть своя жизнь. Думаю, у тебя тоже.

— Я прилечу в январе. Раньше никак. У меня большой проект в Триесте.

— В Москву лететь три с половиной часа. Ты можешь прилететь на сутки? Мы подадим в суд заявление. Пока дети несовершеннолетние, только так.

— Арт, я подумаю, что можно сделать. Прости, мне надо бежать, сегодня съёмки. Погода не ждёт.

И она отключилась. Повеяло безнадегой. Примерно такой же, какую он чувствовал, когда у него на руках остались девочки-погодки.

Лизе был тогда год и месяц, Ксюше два года три месяца. Тогда Татьяна уехала в Италию по контракту первый раз. На год. Сначала работала как модель, потом как фотограф. Надо сказать, вполне успешный. Они потом решили, что не будут оформлять развод. Таня без проблем получала документы, Артём подписывал банковские гарантии. Девочки два раза в год летали к матери на две-три недели.

Сейчас для девочек ничего не должно поменяться. Может быть на следующий год Ксения решит учиться в Европе. Лизе ещё два года в школе. Она уже бредит Миланской школой дизайна. Они сами никогда не были в курсе официальной стороны отношений родителей.

Сидя с дочерьми в кафе после похода по магазинам, Артём вспоминал, какими они были маленькими. Как приходилось отмывать их целиком после мороженого и какой проблемой был поход в туалет. В мужской не заведешь маленьких девочек, в женский не зайдёшь сам. В этом торговом центре был туалет для инвалидов, которым приходилось пользоваться в таких случаях.

Эти совместные посиделки с мороженым — их традиция. Артём очень старался, чтобы таких мелочей, как большие порции мороженого по воскресеньям, поездки по окрестным городам, визиты к бабушке с дедушкой, походы в кино, в жизни его девочек было больше.

Сколько ещё они пробудут рядом, неизвестно. Мысли непроизвольно перескакивали на Катю. Интересно, какие у неё дети. И как она проводит воскресенье. Артём то и дело проверял телефон.

— Пап, ты чего дергаешься? Твой "хороший вечер" не пишет? — прямолинейность Лизы разила наповал.

— Лизавета!

— Прости. Но ты сегодня рассеянный. И я подумала, что это из-за женщины.

— Да, пап, ты сегодня с нами в отдел косметики не пошёл, а это странно, — не упустила Ксюша шанса поддеть отца.

— Девочки, я не знаю, как вам рассказать. Я покажу, ладно?

И Артём открыл на телефоне фотографии.

— Ого!

— Ничего себе, вы зажгли!

Фото вызвали искренний восторг.

— Пап, а я её знаю! — Лиза увеличила изображение, — Это же она на том старом фото, которое у дяди Жени в клубе в тренировочном зале? Да?

— Да, дочь, это она.

Артём очередной раз удивился способности дочери запоминать образы. Лиза цепко выхватывала какие-то черты и потом могла воспроизвести их по памяти спустя долгое время.

— Пап, ты тут счастливый, — Ксюша всегда тонко ловила эмоции, — значит она хорошая. Познакомишь? Как её зовут?

— Екатерина. Катя.

Артём морально готовился что-то объяснять и доказывать дочерям про свое право на взрослую жизнь, убеждать их проявить терпение. Но этого ничего не потребовалось. Ни оправданий. Ни убеждений. Ну, хоть на этом фронте воевать не придётся.

Глава 11

В воскресенье Катя спала почти до полудня. Сегодня впервые за последние несколько лет её не разбудил звонок мамы.

О вчерашних танцевальных подвигах напоминали ноющие ступни и туфли на каблуках возле кровати.

То, что она спала прямо в одежде, накрытая покрывалом, с одной стороны говорило о том, что Артём таки был в её доме. А с другой — что его тут уже нет. Некоторое разочарование кольнуло внутри. Надо ж было проспать такой момент!

За кружкой кофе с бутербродом Катя открыла телефон. Три фотографии из клуба, присланные Артёмом, заставили сердце биться часто-часто. В голове снова зазвучала музыка. А ведь она вчера обратила внимание на фотографа. Но что можно сделать такие живые кадры — кто бы мог подумать! Поймать движение, заставить застыть эмоцию. Потрясающе! И впервые за многие годы Катя сама себе понравилась на фото.

"Доброе утро! Вечер был сказочный! Спасибо за танцы и за эмоции! Прости, что уснула. Умнову передай, что фотографу полагается премия. И пусть использует фото, как ему нужно. "

Нажала "отправить". Перечитала. Очень сухо? Надо было как-то помягче и понежнее? В голове была эмоциональная каша.

Она ещё раз просмотрела фотографии. От них невозможно было оторваться. Взгляд Артёма на неё, как на драгоценность. За один такой взгляд можно было продать душу дьяволу. За такой танец согласиться на что угодно.

Катя позвонила сыновьям. Они куда-то как всегда убегали, уверив Катю, что ели нормальную еду. Олег и Андрей уже больше года жили отдельно. Старший учился в Финансовой академии, младший поступил на Журфак в МГУ.

Хорошо, что квартиру-студию им на двоих купили до развода. Вадим настаивал, что уйти из их общей квартиры должна именно Катя, и она ушла. Слава богу, было куда.

Старую бабушкину квартиру сдавали долгое время. Теперь она оказалась Катиным убежищем. Жить с мамой она отказалась категорически. Никакие экономические выгоды не шли в сравнение с эмоциональными убытками такого проживания.

Вторую половину дня Катя провела, как в тумане. Книга не читалась, кино не смотрелось. Квартира была вымыта ещё вчера. Катя черкала карандашом по крохотному листочку для записей. Обычно она на таких список продуктов писала. Через минуту на листочке появился морской берег и танцующая пара.