Живописец смерти (СИ) - Лукарелли Карло. Страница 56

— Пошла к черту! — буркнул Трайп. — И не надейся, что я не подам против тебя встречный иск.

— Подашь, конечно, подашь. Куда же ты денешься. А тем временем давай-ка я расскажу тебе одну историю. — Кейт откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди. — Жил да был мальчик Деймиен Трайп, который однажды встретил девушку по имени Элена Солана…

— Погоди… давай лучше я продолжу. Хочешь? — Трайп вытряхнул из ее пачки сигарету, сунул в рот и дрожащей рукой поднес спичку. — Правда, моя история может тебе не понравиться.

— Все равно давай. Развлеки меня.

При люминесцентном освещении кожа Деймиена выглядела болезненно-землистой, а ямочки на щеках больше напоминали шрамы.

— Ладно. История про Деймиена и Элену. — Он усмехнулся, не разжимая губ.

Кейт снова очень захотелось его ударить.

— Одно время я активно снимался в порно, — произнес Трайп, вскинув голову. В углу рта повисла сигарета, как у французского киногероя. — Мужчин для съемок найти очень просто. И в свое время я был не так уж плох. В жизни застенчивый, робкий как ребенок, а перед камерами… хм, не хочу хвастаться, но…

— То есть ты хочешь сказать, что был у них звездой?

— Нет, Кейт, ты все поняла не так. Звездой я не стал, потому что завязал со съемками. Не могу возбуждаться по команде.

— Понимаю, понимаю. Это очень трудно, не всем удается. Я всегда удивлялась, что они с собой такое делают, какие таблетки принимают. — Она с интересом посмотрела на Трайпа. — Значит, бросил, говоришь, сниматься?

— Да.

— Потому что не мог, Деймиен? — Кейт наклонилась через стол. — И тогда не смог тоже. Я угадала? — Она сделала паузу, а затем продолжила с некоторым сочувствием в голосе: — Послушай, я поняла. Это гордость. У тебя не получилось, и Элена начала подшучивать. Да, это действительно обидно. И тебе пришлось ее утихомирить. Ты не мог допустить, чтобы она всем рассказала. Это большой конфуз, учитывая специфику твоей работы.

— Какую ты чушь гонишь, Кейт! Неужели забыла, что Элена была артисткой? Извини, художницей перфоманса. — Трайп засмеялся. — Какая ерунда! Это я сделал так, что она начала играть по-настоящему. И получилось очень здорово. — Он ненадолго замолчал, не сводя взгляда с Кейт. — Ты ведь видела ее, верно? И согласись, у нее был талант.

Руки Кейт начали подергиваться. Трайп не догадывался, насколько ему повезло, что он сейчас в полиции.

— Мы собирались добиться успеха. Настоящего. Элена, она ведь была совсем не такой.

— Возможно, совсем не такой, какой ты ее представлял, Деймиен.

— Возможно, совсем не такой, какой ты ее представляла, Кейт.

Она прищурилась.

— Ты меня не очень любишь, верно?

— А на хрена ты мне сдалась?

— Элена обо мне всегда говорила… ну, всякое… что я ей вторая мать, даже больше. А тебе, мальчику-сироте, это было как нож острый. Верно? Я знаю, сколько семей тебя брали на воспитание. Семь за восемь лет. Впечатляет.

— Хочешь, объясню? — Он закатал рукав рубашки и обнажил многочисленные шрамы. — Кейт, о тебя когда-нибудь гасили сигарету? Или выливали кипяток, когда ты просила что-нибудь поесть?

— Я знаю, Деймиен, ты хлебнул горя.

— Знаешь? — Его тусклые глаза превратились в два твердых камешка. — Ты? — Он ухмыльнулся. — Элена рассказывала мне, что ты не можешь иметь детей. Дефект монтажной схемы? Да, Кейт?

Ей было очень больно, но она не позволила ему это увидеть.

Почему я не вспомнила об этом раньше, дура?

Джанин держала в руках флакон болеутоляющих таблеток перкосета, которые милый молодой доктор дал ей на случай, если побеспокоят швы на руке. Она взяла из холодильника бутылку водки, принесла в спальню, держа за ледяное горлышко. Вернула на место подушки и, водрузившись на них, вытряхнула пару таблеток, которые запила холодной водкой.

Неподалеку мерцал экран телевизора, бросая отсветы на жемчужно-серую мебель фирмы «Формика» и белые атласные простыни. Музыкальный центр тоже продолжал работать, и эта чертова Ванесса Уильямс теперь исполняла очередную унылую балладу. Джанин подумала, что если бы она была светлокожей и имела зеленые глаза, как у Ванессы, и губы потоньше, то, возможно, тогда бы ее жизнь была много лучше. Наверное, она смогла бы отказаться от порно, добиться успеха, сделать миллионы и жить после этого мирно и счастливо. Но стоило только подумать об этом, как в голове опять застучало. Помогла очередная таблетка перкосета и глоток водки.

Черт побери, зачем я тогда познакомила Элену с Трайпом?

При воспоминании о подруге опять заболело. Не в руке, не в голове, Джанин вообще не могла определить это место, но боль была настоящая и поедала ее изнутри. Просто невыносимо. Джанин сползла с постели.

Нужно найти что-нибудь покрепче.

Она не собиралась трогать героин, который принес ей Деймиен Трайп. Но сейчас это было как нельзя кстати. Он отдал ей бесплатно, без всякой просьбы. Возможно, потому, что товар был залежалый, слабый, он сам это говорил. То есть отдал, чтобы не выкидывать. Но Джанин знала: так Трайп покупает ее молчание. Чтобы она не разболтала, что видела его с Эленой в тот день, когда ее убили. Это он зря. Она и так пообещала ему, что слова никому не скажет. Странно, но он ей даже не угрожал. Это было на него не похоже.

Перкосет с водкой теперь подействовал как следует. Джанин уже почти ничего не соображала. Она доплелась до кухни, приготовила дозу героина и наполнила шприц.

В комнате для допросов не хватало воздуха.

— «Чем дальше, тем больше», — сказала Кейт. — Действительно, Деймиен, название забавное. Похоже на «Чем меньше, тем больше». Решил скаламбурить?

— Что ты несешь, искусствоведша хренова, — протянул Трайп. — Подумать только, «Портреты художников». Вот уж дерьмо так дерьмо.

— Жаль, Деймиен, что тебе не понравилась моя книга. Но все же давай вернемся к твоему захватывающему фильму. «Чем меньше, тем больше» — это девиз художников-минималистов. Ты знаешь кого-нибудь из них?

— А зачем они мне сдались, эти минималисты?

— А как насчет Итана Стайна? Деймиен, ты был знаком с Итаном Стайном?

— Нет.

Кейт показалось, что Трайп чуть дернулся. Она порылась в распечатках ФБР и вытащила одну, имеющую отношение к образованию Трайпа.

— Странно, ведь вы были однокашниками в институте Пратта.

— Возможно. — Трайп попытался прочитать, что написано в распечатке.

— Абсолютно точно.

— Я его не помню.

— Да что ты? Не помнишь самого успешного студенту в твоей группе по классу живописи? Того, кто позднее стал довольно известным художником, в то время как ты… достиг… — Кейт пробежала взглядом по распечатке. — Давай посмотрим. С живописью у тебя не получилось, с рисунком тоже. Вообще-то тебя просто отчислили из художественного училища по причине профнепригодности. — Она подалась вперед и презрительно усмехнулась. — Похоже, Деймиен, что ты неудачник.

Трайп угрюмо молчал.

— Значит, теперь ты решил взять реванш? — Кейт положила на стол открытку с репродукцией картины Итана Стайна «Белый свет». — Ты ненавидел Стайна, завидовал его успеху. Верно?

— Этот парень всех дурачил.

— Ах вот оно что. Значит, ты его знал?

— Я… следил за его карьерой… — Трайп посмотрел на репродукцию картины Стайна. — И ты называешь это дерьмо искусством? Я могу сделать такое с завязанными глазами.

— Зависть, Деймиен, тебя сжигает зависть к настоящим художникам. Она разрывает тебя на части. Правильно? Они чего-то добиваются, имеют успех, создают настоящее искусство, а ты…

— Я? — начал Трайп и осекся. — Я никому не завидую.

— Нет? — Кейт разложила на столе комплект фотографий: Билл Пруитт, мертвый, в своей ванной. — А что ты скажешь об этих фотографиях? То, что на них изображено, кажется тебе знакомым?

— Что? Ты хочешь повесить на меня это?

— У Пруитта была полная коллекция студии «Любительские фильмы».

— Что в этом особенного?