Отдельный батальон (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович. Страница 29

– Я человек военный и подчинённый, куда партия пошлёт, там и буду Родину защищать, – классный ответ. В духе времени.

– Вот и отлично, – по-своему понял его заместитель начальника ОГПУ Приморского края.

– Так что с одеждой? – вернул его к теме разговора Брехт.

– Просто всё с одеждой. В матросиков пара наших сотрудников переоденется, а вы будете изображать торговых представителей, их всегда приличное количество на американских кораблях приходит, и вот они как раз одеты вполне себе не бедно. Дело в том, что лавка этого китайца, в которой по нашим данным спрятана взрывчатка, это лавка по продаже всяких китайских безделушек, – ответил за начальника Буренко.

– Понятно. Уже чуть лучше. И какова цель нашего появления в лавке? Спугнуть террористов? – снял шляпу Брехт. Жарко.

– Террористов? Нет. Это просто бандиты, в основном контрабандисты. Мешает им свои делишки обделывать наш «Красный Октябрь». А задача ваша простая. Наш осведомитель – это один из продавцов в лавке этого китайца, тоже китаец, понятно, но у нас на крючке.

– Ну, надеемся, что на крючке, – поправил Буренко Трилиссер.

– Так вот, если всё идёт по плану, то продавец предложит вам купить дорогую нефритовую статуэтку. А если планы поменялись у «террористов» этих, то предложит вазу династии Цин. Он назовёт год создания вазы, запомните. Последние цифры – это время, когда он придёт на обговорённое место для уточнения, что пошло не так.

– Ясненько. А если вдруг возникнут совсем уж непредвиденные обстоятельства, которые будут угрожать нашим жизням? – план Брехту не нравился.

– А вот не надо! – прямо подскочил уже усевшийся за свой стол Трилиссер, – Вы товарищ Брехт, судя по рассказам, все дела стрельбой решаете. Тоньше надо. Прийти, получить информацию и уйти, не вызвав подозрения.

– Ну, может же что пойти не так? – выставил, защищаясь, вперёд руки Иван Яковлевич.

– Начнёте стрелять, живыми с «Миллионки» вряд ли выберетесь, да ещё не забудьте, что в этой лавочке несколько десятков кило взрывчатки. Полетаете перед смертью.

– Нда. Говорите, подарите штаны, если живыми вернёмся и даже автомат? Постараемся.

Событие сорок первое

Приезжает приятель к другу на дачу – садятся обедать:

– Тебе тарелку чистую или мытую?

– Конечно, чистую.

Немного поев, спрашивает:

– А в чём разница?

– Мытую я сам мыл, а чистая – это кошка вылизала.

Воняло. Нет. ВОНЯЛО!!!

Приличной толпой американцы пробирались по огромному китайскому базару на «Миллионке». Запахов было столько, что непривыкшие к этому носы не справлялись с их идентификацией. Хотя, чего за остальных говорить. Нос Брехта точно не справлялся. Вот разве запах тухлой рыбы. Он всё же перебивал другие. Ещё вплетался определённо и трупный запах. Особо с ним знакомиться Ивану Яковлевичу негде было. Только один раз сподобился. Жил ещё в Краснотурьинсе и в перестройку устроился на работу в милицию, проработал не долго, всего восемь месяцев, участковым инспектором был. Так вот, участковых всегда берут на место преступления. Нужно в большинстве случаев делать поквартирный обход. Не видели ли чего соседи или не слышали. Но не в тот раз. Тогда школьники позвонили в милицию и сказали, что пропала их учительница. Послал дежурный детей, ну как детей, лет по четырнадцать – пятнадцать. Но те не унялись, позвонили участковому и сказали, что у них есть ключ, но дверь заперта на цепочку, а из квартиры неприятный запах идёт. Тут уж деваться некуда, пришлось бригаде выезжать по сигналу. Приехали, а там всё так, как дети и описали. Перекусили цепочку и вошли. Никого. Играет радио, свет горит и никого. На столе два фужера и бутылка вина. А запах внутри квартиры стал просто невыносим. Вот этот самый сладковатый, навязчивый трупный запах.

Молодую женщину нашли за диваном в странной позе, словно «берёзку» делала. Лежала на спине с высоко задранными вдоль кресла ногами. Брехта тогда поразило, с какой лёгкостью опер нашёл документы. Только дежурный следователь спросил, где тут документы искать, как опер открыл шкаф и сунул руку под всякие простыни. Там паспорт с деньгами и оказался.

Нашли паспорт, узнали фамилию и позвонили в паспортный стол, нет ли родственников, нашлись родители, туда Брехта отправили сообщать и привезти для опознания. На этом всё участие Ивана Яковлевича в этом деле и закончилось, а вот этот запах остался на всю жизнь.

Над «Миллионкой» прямо висел смог из двух трупных запахов. Воняло какое-то мясо не свежее, а может, специально испорченное и протухшая рыба.

Правда ведь, одни китайцы, хотя тут легко любые азиаты затеряются и точно есть японские шпионы. Как не воспользоваться такой возможностью?! Их американскую компанию в покое не оставили, обступили плотным кольцом и вели вдоль всех рядов, то и дело суя под нос всевозможные предметы.

– No. let's go to hell! (Нет. Пошли к чёрту). – Эту фразу выучили все и сейчас время от времени повторяли. Помогало слабо. Вместо одной руки, отдёрнувшейся от крика, в рожу совали свои товары сразу три. Хорошо хоть, это были не сушёные летучие мыши. И всякие жареные кузнечики. Тряпки, безделушки, корзины, иногда что-то промышленное.

Васька время от времени переспрашивал, правильно ли они идут, и, получив ответ, уверенно тащил их за собой. Наконец ряды стали редеть и появились именно лавки или небольшие магазинчики вдоль наметившейся улицы.

Эта лавка купца или торговца или нэпмана Чу Юнхуа ничем особым от остальных не отличалась, надпись на двух языках, среди которых не было русского. Называлась в переводе как «Нефритовый заяц». Зашли, потревожив «Музыку ветра» – бамбуковые трубочки привешанные над входом. Все по фен-шую, мать его.

Китаец был толстый и лысый. Точнее бритый. Выскочил эдаким колобком из-за прилавка и начал кланяться «американским господина».

Брехт огляделся, глазами перед эти показав изображавшим матросов оперативникам ОГПУ встать на входе.

– Он спрашивает, показать ли господам самые дорогие товары? – перевёл этот словесный поток на пять минут Васька.

– Естественно. – Где этот продавец информатор, в лавке никого, кроме хозяина не было.

Толстячок с косичкой, а то Брехт его затылка не видел и принял за совсем лысого, крикнул за шторку и появился ещё один китаец. Молодой и напуганный. От него так и шибало в нос адреналином. Глаза бегают. Туки трясутся. Улыбка застыла на губах, такая мёртвая, словно труп достали и ему пальцами уголки губ приподняли. На лбу бисеринки пота. Блин, Штирлиц понял, что он близок к провалу как никогда.

– Дорогой хозяин, – начал он, чтобы на себя отвлечь внимание этого Чу, – Дорогой хозяин. Есть ли у вас красивые тарелки, – на прикрытие операции Трилиссер выделил от щедрот двести долларов. Типа, кипите себе безделушек, деньги не подотчётны. Просто, чтобы не выходить из лавки без покупок, а то будет подозрительно.

А Брехт как зашёл и огляделся, сразу понял, что обойдётся без безделушек, а вот красивый китайский фарфор для своего нового дома не помешает.

Васька перевёл и хозяин, который Чу, отправил информатора ОГПУ за тарелками.

Твою же налево. Умеют гады. Красота не то слово. Волшебно.

Тарелок было полно. Были с традиционными китайскими рисунками, были с цветами или рыбками, бабочками. Не было сервизов.

– Мне шесть вот таких, можно набрать, – ткнул Брехт в особо понравившиеся жёлтые тарелки с цветочным узором.

– Попробуем. Подождите, сейчас Ван покажет вам другие товары, а я на минуту вас покину, принесу искомый вами товар.

Только он ушёл, как помощник Чу сунул Брехту под нос вазу и сказал, что это ваза династии Цин 1617 года.

Событие сорок второе

Штирлиц стрелял вслепую. Слепая бегала зигзагами и кричала.

Мюллер спрашивает у Штирлица в тире: