Всадник на белом коне (СИ) - Морозевич Юрий В.. Страница 47
Фрэд улыбнулся Алине, отошел подальше от пропасти и ободряюще махнул рукой. Девушка не препятствовала, лишь смотрела на его действия, сжав в тонкую нить созданные для поцелуев губы.
Он разбежался и прыгнул.
Несколько долгих секунд казалось, что командир неудержимо падает прямиком в пропасть. Однако полет почти сразу же выровнялся, летящую подобно брошенному камню фигуру в скафандре словно подхватил невидимый мощный вихрь и понес в сторону молчаливо зависшей глыбы загадочного корабля. Еще несколько секунд, и Фрэд рухнул на металлический корпус, больно ударившись обо что-то коленями.
– Я здесь, – задыхаясь, сообщил он. – Прыгай! Не бойся, вектор тяжести направлен перпендикулярно продольной оси, так что не промахнешься. Ну же, не тяни!
Девушка стиснула зубы от острой боли в поврежденной ноге и прыгнула в разверзшийся внизу темный провал. Ей вдруг показалось, что разбег не удался и поддерживающая сила не сумеет вовремя вмешаться и направить полет к кораблю. В приступе неконтролируемого страха она крепко зажмурилась и закричала.
Очнулась она от того, что Фрэд немилосердно тряс ее за плечи и громко орал что-то непонятное. Вероятно, во время полета сознание отключилось, потому что совершенно не зафиксировало момент падения на металлический корпус.
– Вставай! – орал Фрэд. – Нужно идти! У нас всего несколько минут!
Девушка с трудом поднялась и, увлекаемая командиром, зашагала прямо по нестерпимо сиявшей в лучах Регула обшивке.
– Давай, давай! – торопил Фрэд. – Еще чуть-чуть... Шлюз должен быть совсем рядом.
Алина почти не осознавала, как оказалась перед большим прямоугольным люком. Как, подчиняясь манипуляциям командира, поехала в сторону тяжелая металлическая плита, как сильным ударом по спине ее буквально впихнули в обширное, залитое ярким электрическим светом помещение...
Подобно рассерженным змеям громко зашипели невидимые компрессоры, и шлюз тут же наполнился густым белым туманом.
Когда дымка рассеялась, Алина увидела рядом с собой улыбающееся во всю ширь лицо Фрэда. Без шлема. Тогда она подняла руки, откинула прочь керамлитовое забрало и потянула носом чистый морозный воздух. Казалось странным, что теперь можно просто дышать, не думая о стремительно утекающих прочь минутах.
– Ну что, жива? – радостно осведомился Фрэд. – Добро пожаловать на борт.
– Что это за корабль? – спросила Алина, и собственный голос отчего-то показался ей чужим и незнакомым.
Улыбка внезапно сползла с лица Фрэда. Он взял девушку за руку и развернул лицом к внутренней двери.
– Читай, – сказал он.
Алина подняла глаза и над люком, ведущим во внутренние помещения корабля увидела большую, нанесенную черной краской надпись: «Леопард».
Между прошлым и будущим
Тишину рубки нарушил тонкий звук зуммера, сигнализирующий о выполнении очередного цикла загруженной в автопилот программы.
Майлс Хадсон считал показания с экрана, убрал руки с пульта и доложил:
– Коррекция завершена. Наклонение семьдесят три, апогей сто сорок шесть. «Леопард» на орбите.
– Принято, – из глубин командирского кресла произнес Эллингхаузер. – Сколько у нас времени до прохождения над Плешью?
– Чуть больше пятнадцати минут.
Хадсон незаметно для Эллингхаузера усмехнулся, уж очень ему нравилось название, придуманное командиром для крайне необычного района замерзшего спутника Урана. Ледовая Плешь... ну и фантазия! Хотя, если рассудить здраво, ничего другого придумать просто невозможно. Стоит лишь бросить взгляд на гладкую, словно отхваченную гигантским ножом, макушку крохотного планетоида. Плешь и есть... Правда, в процессе глубокого торможения детально рассмотреть рельеф северного полюса Оберона по понятными причинам не удалось. Понадобилась не запланированная никакими протоколами коррекция, чтобы выйти на удобную для визуального наблюдения орбиту и окончательно развеять сомнения в постигшей несчастный планетоид катастрофе. Причем коррекция, судя по всему, не последняя. Майлс достаточно хорошо знал командира, чтобы уверенно предсказать: следующим требованием станет перевод «Леопарда» на полярную орбиту.
Что ж, оправдано, хотя энергетически довольно затратно. И головная боль для него, Хадсона, при программировании автопилота. Зато регулярное прохождение точно над Плешью практически гарантировано. Вот тогда и посмотрим, на что же на самом деле похожа на удивление плоская ледяная равнина. Во всех подробностях.
Когда подпрыгивающие от возбуждения эксперты на Луне забили эфир вопросами, как выглядит вновь открытое загадочное образование, Эллингхаузер ответил, не задумавшись ни на секунду: «Арбуз со срезанной верхушкой видели? В точности соответствует... Похоже, нашей планеткой кто-то основательно полакомился.»
Пилот снова ухмыльнулся. Ледовая Плешь, надо же...
Хорошо, что в радиообмене существует временной лаг в два с половиной часа, иначе никакого спасения от назойливых экспертов вообще не стало бы. Хотя рассуждения о природе загадочного феномена не касались Хадсона никаким боком. Пусть командир с настырными учеными разбирается сам, вот только связиста Роберта Далтона немного жаль. Правда, совсем чуть-чуть. Видно, судьба у него такая – выслушивать пространные излияния разного рода специалистов по поводу возможных причин потери ледяной луной почти двадцати процентов массы и решительное пресечение то и дело возникающей дискуссии со стороны Эллингхаузера. Что ж, временной лаг им обоим во спасение. А дело пилота маленькое – не рассуждать попусту, а всего лишь привести корабль куда скажут. Не больше, но и не меньше.
Хадсон согнал с лица улыбку и принялся разглядывать усеянную оспинами кратеров перечеркнутую глубокими трещинами поверхность маленькой луны, неторопливо проплывавшую на главном экране. Ничего особенно нового он не увидел: изрытые буро-красные каменистые участки чередовались с протяженными ледяными полями.
Сколько же разнообразных лун он перевидал на своем веку! Не счесть. И все, за редким исключением одинаковы: густо окрашенные толинами сухие равнины и лед, лед, лед... Причем хорошо, если водяной, а то попадается адское варево из замерзшей углекислоты и даже аммиака. Вот уж всем гадостям гадость! Принесешь подобное месиво на ботинках, а оно в шлюзе растает и начинает благоухать так, что не приведи Господь. А тебе, бедолаге, даже бежать некуда.
Очередной звук зуммера и мигающая надпись на одном из установленных над пультом информационных экранов отвлекли Майлса от местами грустных, местами веселых воспоминаний, связанных с многочисленными рейдами по лунам Дальнего Внеземелья.
– Одна минута до начала прохождения, – доложил он.
– Принято, – Эллингхаузер поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.
В помещении наступила полнейшая тишина. Небольшой экипаж «Леопарда» замер и впился глазами в главный экран в ожидании захватывающего зрелища. Даже бортинженер Энтони Гиббс оторвался, наконец, от созерцания показаний многочисленных датчиков, предоставлявших максимально полную информацию о состоянии систем корабля, и уставился на проплывавший внизу однообразный пейзаж. Даже медиколог Эмери Паркс, не говоря уж о Роберте Далтоне...
Невеликие размеры малотоннажного десантного рейдера не позволяли разделить ходовую, пилотажную и навигационную рубки, и по этой причине управление кораблем оказалось сосредоточено в одном месте. Во время разгона, торможения и маневрирования от каждого члена маленькой команды требовалось полное взаимодействие и максимальная сосредоточенность. Поэтому очень даже неплохо, что в такие моменты каждый из специалистов всегда был в пределах досягаемости. По крайней мере, на его, Хадсона, взгляд. Вот как сейчас. Присутствие коллег во время маневров его нисколько не раздражало.
В правом нижнем углу главного экрана внезапно раскрылось дополнительное информационное окно, транслировавшее сильно увеличенное изображение поверхности Оберона. Судя по всему, Гиббс перенацелил главный телескоп корабля на изогнутый неровной дугой лимб спутника, откуда и ожидалось восхождение загадочной Ледовой Плеши.