Горизонт событий (СИ) - Гусина Дарья. Страница 30

Пришлось клятвенно врать, что я прошла в четверть финала, просто не попала в камеру из-за быстрой ротации участниц. Мама́ согласилась с тем, что такой беспросветной интеллектуалке, как я, грешно было бы не обыграть тупой контингент предварительных отборов, и немного поутихла.

Уф! Необходимо срочно что-то придумать. Раз уж я решила не разрывать отношения с семьёй, мне до зарезу нужно засветиться на «Свободном мужчине». Обратиться к Глебу? По старой памяти, а? Я немного содрогнулась, вспомнив, какая она, связанная с Демидовым «старая память». Вероятнее всего, не будь этот самовлюбленный красавчик так увлечен шоу, он бы сдал меня ГИ, Глобулар-Интерполу. На всякий случай — как подозрительную личность.

Надеюсь, он все же не узнает меня на выступлении (если удосужится спуститься со станции ради местечкового, в принципе, концерта). Светящаяся краска на лице и белый парик убедительно изменили мою внешность. Тем более, вряд ли Глеб проведет параллель между Еленой Гольдберг и аниман-дивой Птицей Бури.

В ожидании концерта Тетл запретил мне помогать Курту в баре, Фиби училась танцевать, и я скучала. Между тренировками развлекалась дрессировкой Пузички.

Кобутзу доросла до размеров самых крупных земных котов и продолжала расти. В последнее время в центре ее симпатий царил Курт. В обмен на уничтожение жуков он подкармливал кошку деликатесами, вроде говяжьей вырезки из местных коров — почти сакрального угощения от поркупинов.

Гастропаб процветал. К нам начали водить экскурсии. Стены заведения украсили голофото с поркупинами и Куртом.

Вот Курт позирует возле пожилой круглолицей самки, старейшины племени.

Вот он неуклюже держит копье, а молодой самец рядом «смеется», подняв иглы на висках.

Вот с головы до ног оплеванный фиолетовой слюной Курт, очень сконфуженный. Если бы Семе заранее предупредил, что «инициация» (получение разрешения на посещение стойбища), включает в себя дружеское оплевывание, фото не вышло бы столь забавным. Семе не предупредил. У масаев вообще специфическое чувство юмора. Вон он, Семе, в кадре, вдалеке, трясется от смеха. Это фото у туристов самое любимое.

Поркупины приходят в «Оазис», разрешают себя фотографировать и приносят угощение лишь ради «женщины ку-ду-ку». Поэтому, когда я улечу на Сапэ, мое место займет Фиби. Ее с детства готовили стать женой каалаханца, танцы и пение у нее в крови. Она другая. Мягкая, пластичная. Поркупины назвали ее «Птицей розовой воды».

В газетах больше нет обличительных статей ни о самом гастропабе, ни о гибридниках в целом. Тут влияние не только эко-организаций, взявших «Оазис» под защиту, но и изменениях, происходящих в обществе. Каждый вечер в гостиной Масай-рок люди смотрят трансляции с «Мишигана». Там на сцене — крылатый аниман, бионик и каалаханец. Мир меняется. Раньше подобное и представить было сложно.

… Я нашла Тетла в одной из комнаток для отдыха, примыкающих к общей гостиной. Каалаханец недовольно зыркнул на меня, но нехотя кивнул, приглашая войти.

На поверхности подходила к концу двенадцатидневная ночь, и система отопления не справлялась. В гостиных разжигались камины. Брикеты из органического топлива распространяли запах травы и листьев.

Завтра над скалами развернуться солнечные батареи. Но сегодня тут все напоминает о том, как хрупок человек, как зависим от благосклонности природы.

Я поежилась. Тетл махнул подбородком на второе кресло, со свернутым в плотный рулон пледом. В его бокале плескалась янтарная жидкость.

От выпивки я отказалась, у меня и так голова шла кругом от волнения. От завтрашнего выступления зависела моя репутация как агента "лилии". Я могла бы ни о чем не спрашивать, просто делать свое дело, но я все же спросила. Немо. Одним взглядом.

И Тетл понял. Усмехнулся. Сделал глоток, поморщился, отставил бокал в сторону.

— Она пришла на кастинг с группой девушек. Милая, с хорошей речью, прекрасным голосом и отличными социальными навыками. Я видел, что она не станет настоящей аффэ, не сможет преодолеть… не знаю, как назвать это… серьезность, да, внутреннюю серьезность, непреодолимое старание делать все от сердца, от души. Аффэ не должны привязываться к клиентам, даже если это связь на всю жизнь. Другое дело, когда с самого начала их цель — брак. Бывает, они прекрасно устраиваются в жизни. В таком солидном заведении, как моё, девушки часто выходили замуж. Пусть не первыми женами, но третьими, четвертыми. Я как-то сразу подумал: какая славная, ей нужна семья, — каалаханец помолчал. — Такая открытая, невинная, доверчивая. Сам того не заметив, я начал наблюдать за Фелицией, ходить на ее занятия с тренером. Никто ничего не подозревал. Иногда иметь репутацию перфекциониста весьма полезно. Почему бы владельцу клуба не интересоваться тренировкой аффэ? От их работы зависит респектабельность заведения. Один промах — и многолетняя работа коту под хвост. Никто не подозревал… и я не подозревал. Пока не понял, что не могу позволить, чтобы у Фелиции появился ее первый покровитель… если это буду не я.

Я затаила дыхание. Значит, вот оно какое — мое первое дело. Романтичное и трагичное одновременно.

— Да, я оказался тем самым классическим уставшим от жизни, разочарованным и пресытившимся мужчиной, — Тетл подался вперед, переплетя пальцы, — одним из тех, кто на переломе бытия ищет себе… живую батарейку, юную девушку, способную согреть, пробудить желание вновь наслаждаться этим миром. Я знаю, что Фэл полюбила меня… так, как умеет только она — открыто, искренне…

«Умеет»? Значит, Фелиция жива, и есть надежда. И я очень рада, что это не месть за погибшую возлюбленную. Глядя на мрачного каалаханца, я помимо воли вспоминала разные «око за око», «кровь за кровь» и что-то там насчет холодного блюда.

— … и еще мы очень долго сближались. Фэл нужны были настоящие чувства. Она лелеяла их и… боялась, наблюдала и при каждом моем нетерпеливом порыве пряталась в раковину. Мне было очень трудно сдерживаться и не давить. Я горел, словно двадцатилетний мальчишка: не мог ни спать, ни есть, и видел сны, в которых мы вместе. Тем не менее я с честью выдержал испытание. Я признался, она приняла мою любовь, очень осторожно поначалу. А потом словно… расцвела. Я не знал, что осталось в ее прошлой жизни, до аффэ-клуба — она не рассказывала, а я не допытывался. Я стал ее первым мужчиной. Мы сбежали от всех, провели целый месяц на Сапэ… чудесный, незабываемый месяц. А когда вернулись, я предложил Фэл стать моим «Сердцем», первой женой, Са-Гинэ. Разумеется, три мои супруги были не в восторге. Мы давно существовали порознь, я обеспечивал семью на уровне Великих родов, но тут, видимо, вмешалось чувство уязвленности. Жены провели личное расследование. Мне на блюдечке была преподнесена шокирующая правда: Фелиция — гибридница, киборг, клон. Ее «оживила» покойная хозяйка, бывшая звезда балета. Умение танцевать, грациозность… Фэл многое получила от пожилой и очень щедрой дамы, в том числе и свободу. Она ничем не отличалась от обычных людей: ела, спала… Но в позвоночнике у нее работала кор-плата, и она должна была раз в три месяца отмечаться в службе контроля над интегрированными киборгами. Представляешь мою реакцию?

— Боюсь предположить, — призналась я.

— Шок. Боль, — Тетл схватил со столика бокал и влил в себя все, что в нем оставалось.

— И наверняка ты сейчас скажешь, что главным расстройством для тебя стало не то, что она искусственное существо, а то, что она сразу тебе не призналась, — я не смогла отказать себе в удовольствии вонзить в Тетла шпильку иронии.

— Нет, — сказал он, помедлив. — Ничего такого я не скажу, потому что это будет неправдой. А у меня сегодня сеанс самобичевания. Очередной. Третьим моим чувством оказалась брезгливость. Это было выше меня. И я не сдержался.

— И про**ал свою любовь, — я употребила грубое, но емкое слово.

Тетл не стал спорить.

— Именно. Но я не стал любить ее меньше. И не желал ее терять. В том-то и дело. Последовали несколько неудачных попыток загладить вину. Я искал выход из ситуации. Повез Фэл на Сапэ, где нам было так хорошо. Дурак. Мне просто нужно было сказать ей, что я дурак. Идиот. Кретин! Нужно было умолять, забыв про чертову мужскую гордость, — каалаханец с усмешкой покачал головой, словно изумлялся самому себе. — Она бы простила. Она… А я не смог. Я был растерян. Фелиция замкнулась, а потом… просто исчезла из моей жизни. Ушла в чем была, не взяв ничего из вещей. Без денег, без рекомендаций. Я знаю лишь, что на Сапэ она общалась с аниманом по имени Адака. На планете, объявленной территорией свободы для всех… альтернативных людей, он что-то вроде селебрити, защитника прав видоизмененного человечества.