Дом, в котором горит свет (СИ) - Милош Тина. Страница 9

— Вот что я тебе скажу, Легостьев, — выдохнула из себя сигаретный дым кума. — Один раз ты Кирюху предал. И второй раз ты ее предашь. Натура у тебя такая, ценить не умеешь.

— Я ценю Киру… — попытался оправдаться, но Ленка отмахнулась и жестом дала понять, что не верит ни единому моему слову. Обидно, однако…

— Хочешь сделать ее счастливой? — риторический вопрос, подразумевающий исключительно один-единственный ответ. — Оставь ее. Дай ей шанс жить без тебя и быть счастливой. Сына у тебя никто не отнимет, но он должен уехать с Кирой в Москву. Я навела справки, ее там еще ждут. А сам возвращайся к жене.

Ленка затушила сигарету, встала и уже было собралась уходить, как вдруг обернулась:

— Только постарайся не изменять своей Вике. Она хоть у тебя и дура, но сердце имеет. Засунь свой эгоизм в NцензураN и хоть раз подумай о других…

И ушла. Красиво ушла, оставив после себя легкий аромат свежих духов вперемешку с сигаретным дымом и полным впечатлением о ней как о настоящей амазонке. Да, в прошлой жизни Ленка была воительницей, без вариантов.

Сутки еще прятался на съемной хате, пытаясь вычислить в голове, в общем-то, несложную задачу со всеми известными. Конечно же, я хотел, чтобы у всех все в жизни по итогу сложилось хорошо. Разве кто-то хочет плохо для себя или своих близких? Уж я точно не хотел.

Ленка считает меня эгоистом… и, черт возьми, она права! При этой мысли аж стакан со стола смахнул, вымещая на нем всю злость. Ленка права… Сначала я эгоистично хотел ребенка, а раз с Кирой этого не получилось, нашел себе другую женщину, с которой все ПОЛУЧИЛОСЬ, пусть и по чистой случайности. Кто ж знал, во что это выльется? А теперь я и этой так же эгоистично изменяю…

Захотелось кричать, орать, чтобы горло саднило и барабанные перепонки лопались. Чтобы стены рушились.

Сделав пару глотков обжигающей жидкости, потянулся к телефону.

«Прости» — только и смог написать. Прости… а я ведь повторяюсь, все то же самое. Когда-то я уже просил прощения у Киры, а она отказалась от меня. Если бы не ее упрямство в тот раз, хрен бы я подписал развод и ушел. И жили бы с ней сейчас по-другому… А Полинке алименты перечислял, как и все мужики делают, зачав ребенка на стороне.

И в этот раз Кира тоже не простит. Вот такая она — гордая… Прощаясь мысленно с возможностью быть с любимой женщиной, я нажал зеленую кнопку. Сообщение отправлено.

А Вика меня примет обратно. Конечно, примет. И простит. Она всегда прощает, но теперь я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы причин для обвинений не было. И так уже дел наворотил.

3.1

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

— Любви не бывает… не бывает! — доказывал мне Леха, яростно жестикулируя. Известный автор детективов, покоривший своими произведениями не одной читательское сердце, теперь он ведет свою колонку в нашей редакции.

Мы с ним спорим. Постоянно. Стоит нам увидеть друг друга хотя бы на пару минут в коридоре — тут же начинаем препираться. На любые темы. В этот раз предмет обсуждения был прост как сырое яйцо. Леша каким-то образом узнал о том, что я ни с кем не встречаюсь, и теперь активно отрицал реальность того самого высокого чувства, о котором все говорят. Я поначалу даже думала, что парень решил побыть моим личным психологом, но нет. Я вообще иногда не понимаю логики его поступков. То он сознательно выводит меня из себя, дразнит, спорит до хрипоты, а то неожиданно во всем соглашается, даже если я не права. Сейчас он спокойно выслушал мою речь, больше похожую на исповедь, мол, если чувства к человеку не проходят в течение долгого времени, значит, они настоящие, и неважно, что этого человека рядом нет. Леша закурил и после нескольких затяжек выдал:

— Ты подтвердила мою теорию.

Я удивленно на него посмотрела. Сидит, колечки пускает, часы на руке разглядывает. Не пойму я его.

— Какую теорию?

— О том, что любви не бывает.

— Но ведь я же любила?

— Нет, Кирюх, это не любовь. Это больше походит на зависимость, — доля правды в его словах была, я и сама много раз задумывалась об этом. — Вот если бы он тебя выбрал… хотя тоже нет. Никакой любви.

В результате этот разговор продолжился после работы. А я и не думала, что Алексей может вести долгую умную философскую дрянь. Да, именно дрянь, потому что чем дольше я его слушала, тем больше убеждалась в его неправоте.

— Что такое любовь? — в упор спросил он меня, и я даже дернулась от неожиданного вопроса. Вопроса, над которым бьются ученые, поэты, музыканты, режиссеры и прочие. Бьются и не находят однозначного ответа.

— Любовь? — я прислушалась к собственным ощущениям. Они меня никогда не обманывали. — Любовь — это когда можешь жизнь за любимого человека отдать. Когда готов пожертвовать ради него своим счастьем.

Банальные фразы. Америку я не открыла.

— А вот и нет, — продолжал переубеждать меня мой коллега. — Это альтруизм, и не более. Своим поступком ты будто скажешь миру: «Посмотрите на меня, я могу совершить жертву на благо».

Какие высокие слова он, оказывается, знает! Жертва, благо… и не скажешь, что передо мной автор криминальных историй, в которых главными героями являются отъявленные бандиты-рецедивисты.

— Любовь — это постоянное желание видеть любимого человека, обнимать, ощущать его прикосновения, чувствовать дыхание, слышать голос…

— А это — чистой воды эгоизм. Как то: «Детка, сделай мне приятное, побудь со мной».

Лешка с легкостью парировал любую мою попытку объяснить существование любви, а после неожиданно предложил заехать к нему в гости. Дома у него я никогда не была, но отказываться от предложения выпить кофейку не стала. Мне было интересно, как живет этот человек, пишущий о маньяках и головорезах. И все же интуитивно чувствовала, что ничего плохого он мне сделает. И пока я любовалась ночной Москвой из окна автомобиля, тихо прошептала, чтобы Леша услышал:

— Любовь есть…

Я должна была его в этом убедить. Слишком уж упрямая, чтобы сдаваться.

Парень уверенно следил за дорогой и только усмехнулся, услышал мою слабую попытку показать, кто хозяин ситуации. Потом приоткрыл окошко и закурил — ненавижу эту привычку у любого, кто находится рядом со мной. Задумался. Улыбки как не бывало.

— А ты любишь? — спросил, даже не глядя на меня. Вообще, если со стороны смотреть, то момент очень даже романтичный. Ночной город, мужчина, женщина… А на самом деле у этой женщины такие тараканы в голове!

— Не знаю, — был мой честный ответ. Уже два года прошло, как я не видела Никиту, и его образ для меня стал далеким и туманным.

— А любила?

Вот же блин! Почему этот лабух заставляет мой нежный мозг напрягаться в такие минуты?

— Да…

— Как ты это понимала?

Как…?

— Смотрела на него — и все была готова отдать, руку, сердце, почку… Могла часами ждать его у окна. Просто потому, что он есть. Живет, дышит…

О чем я вообще говорю? И ведь не дура, понимаю, зачем Леха к себе меня пригласил. Романтику решил устроить.

Леха закрыл окошко, откинулся на водительское сиденье. Потом снова выпрямился, закурил новую сигарету.

— Ну, это, наверное, правильно, — после долгого молчания сказал молодой писатель-корреспондент, не отрывая взгляда от бесконечного потока машин впереди.

Нет, это неправильно. Ничего правильного нет, когда я выть готова от одиночества в постели по ночам, и только мысли о сыне удерживают меня на плаву. Ничего правильного здесь нет.

Впервые за долгое время я позволила себе плакать в чьем-то присутствии. Красота ставшего любимым города перестала восхищать. Я будто посмотрела на свою жизнь со стороны. Жизнь, надо признаться, успешной женщины. Я живу в столице, в собственной квартире, работаю журналистом в крупном издании, у меня чудесный сын… Когда-то о такой жизни я даже не мечтала. А теперь понимаю и вижу все нюансы и недочеты.

Леша заметил мои слезы, успокаивающе погладил по руке. А я вообще ничего не почувствовала. Ни отвращения, ни притяжения. Ни-че-го. Паршиво было это осознавать. Отмотать бы время лет на девять назад — я бы смогла его полюбить. Да, точно бы смогла. А сейчас? Не знаю…