Сделка с профессором (СИ) - Краншевская Полина. Страница 152

«Как она могла узнать о контракте? – со злостью подумал он. – Кроме членов магической комиссии, меня и Вилмора об этом никто не имел ни малейшего понятия».

Вскочив на ноги, он поспешит вниз, собрал всех слуг в гостиной и учинил допрос, выясняя все до мельчайших подробностей, начиная с пробуждения дайны. Услышав, что Беатрис получила письмо от Селесты Грей, Эдман понял, кто всему виной.

«Значит, серая мышь Вила решила перейти мне дорогу. Ничего. Я вытрясу из нее все, что она успела наплести Беатрис. И вполне возможно, она даже в курсе, куда та испарилась».

Определив главного виновника, Эдман странным образом успокоился и начал действовать уже более рационально. Он провел полный обыск сиреневой спальни, применив специальные заклятия, выявляющие присутствие посторонних, использование магии, отслеживание перемещений искомого объекта, благо вещей дайны осталось предостаточно, и отпечаток ее ауры легко улавливался. Но к его несказанному разочарованию ничего, кроме начертанных на полу ванной комнаты рун, найти не удалось.

«Серпентас тоже использовал похожие знаки, чтобы сбежать из дворца, – думал Эдман, изучая замысловатые символы. – Неужели Беатрис владеет пресловутой древней магией? Не может быть. Но с другой стороны, каким образом она исчезла из охраняемого дома? Защитные плетения не выпустили бы ее с территории особняка».

Сама мысль о том, что дайна способна колдовать поражала и вызывала стойкое отторжение, как нечто противоестественное, чуждое, а стало быть, опасное. Эдман гадал, почему она не рассказала ему о своих способностях, но потом представил, как бы отреагировал на подобное признание, и с горькой усмешкой понял, что не заслужил доверия Беатрис, и ее скрытность была вполне оправдана. Она просто боялась, что на нее начнется охота, и небезосновательно. Максисы не обрадуются, узнав, что дайнам доступна магия наравне с ними, и Сонар рано или поздно уничтожат, посчитав угрозой существующему порядку.

Эдман отыскал подаренный Беатрис платок и внимательнее пригляделся к вышивке – руны и здесь умело вписывались в общий рисунок.

«Теперь понятно, почему атака Серпентаса провалилась. – Эдман припомнил, как герцог запустил в него сильнейшим заклятием. – Она создала для меня мощный защитный артефакт, вручила, но так и не поведала, какую драгоценность подарила».

Воображение нарисовало мягкую улыбку Беатрис, ее плавные, грациозные движения, печальный взгляд, преисполненный нежности, и боль невосполнимой утраты стиснула сердце. Эдман с отчаянием осознал, что потерял горячо любимую женщину, и их едва наметившаяся, хрупкая близость исчезла, растаяла без следа, оставив после себя горечь и тоску, переполнявшие душу. Он обманул доверие Беатрис и обязан был все исправить.

Глава 15

Проложенный путь привел Беатрис в просторный зал с мраморным полом и высоким потолком, расписанным дивными картинами, изображавшими масштабные исторические события. Восьмигранные колонны уходили ввысь, поддерживая свод, огромная многоярусная люстра пылала десятками неугасимых свечей и ярко освещала пустое пространство. Бетти почувствовала окутавший ее холод и поежилась, плотнее запахнув пальто, и туже подвязала теплую шаль.

В оглушительной, торжественной тишине раздалось эхо приближающихся шагов, из-за угла появились две девушки в серых шерстяных балахонах с глубокими капюшонами. Они подошли к Беатрис, остановились на почтительном расстоянии, поклонились, и одна из них сказала:

– Беатрис Сонар, приветствуем тебя в Северном монастыре всевидящей Иданы. Следуй за нами, сестра Сибил ждет.

Бетти стушевалась и лишь кивнула, слова показались ей излишними, да и подходящий ответ, уместный в святой обители, на ум так и не пришел. Выйдя из зала, девушки повели ее по длинному проходу, озаренному свечами на темных стенах. С правой стороны тянулась бесконечная череда небольших пронумерованных дверок, расположенных на равном расстоянии друг от друга, с левой – сплошная каменная кладка. Когда они проходили мимо высокой двустворчатой двери с гигантским замком, внезапно возникшей по левую руку, провожатые на мгновение застыли, низко поклонились и продолжили путь. Бетти подумала, что там заперта какая-то местная святыня, но спрашивать об этом постеснялась.

В конце коридора оказалась узкая, неровная лестница, высеченная из камня и круто уходившая вверх. Некоторое время они поднимались по бессчетным ступенькам, Беатрис уже начала уставать, но тут открылась площадка и темный проход. Девушки нырнули в него, Бетти поспешила следом, и перед ними открылся более широкий и хорошо освещенный проход.

Здесь было тепло, пахло свежеприготовленной пищей, где-то вдалеке слышались голоса и звон посуды, то и дело на пути попадались спешащие по своим делам девушки и женщины с таких же серых балахонах, что и провожатые Беатрис. Местные обитательницы бросали на гостью быстрые удивленные взгляды, но потом замечали, с кем она идет, и тут же теряли всякий интерес. Создавалось впечатление, что появление в монастыре посторонних не такое уж диковинное дело.

Дойдя до широкой мраморной лестницы, девушки устремились вверх и остановились, только когда достигли последнего этажа.

– Мы почти пришли, – подбодрила одна из девушек Бетти. – Комнаты сестры Сибил в конце коридора.

Беатрис испытала облегчение, порядком устав плутать по жилому корпусу, а в том, что это был именно он, сомневаться не приходилось. На всех этажах, мимо коих они поднимались, виднелись двери с табличками, указывающими имена тех, кто занимал то или иное помещение. Бетти и представить не могла, что здесь подвизается столько людей – Северный монастырь всевидящей Иданы всегда считался самым небольшим и уединенным.

Провожатые остановились возле дальней двери и постучали.

– Войдите, – донесся до них слабый, скрипучий голос.

Девушки пропустили Беатрис вперед, и она очутилась в просторной светлой комнате, где всю обстановку составляли только кровать у левой стены, стол с тремя стульями, узкий платяной шкаф в правом углу и принадлежности для умывания на тумбочке под окном без единой занавески. На постели сидела древняя скрюченная старуха в сером балахоне и таращилась прямо на Бетти бесцветными, затянутыми белесыми пленками слепыми глазами. Беатрис едва не вскрикнула от ужаса, но сдержалась и постаралась сохранить невозмутимый вид, хотя прекрасно понимала, что сестра Сибил не может видеть выражение ее лица. Редкие седые волосенки старухи были собраны в пучок на затылке, аккуратный прямой нос терялся в складках обвисших морщинистых щек, рот запал, и синеватых губ почти не было видно.

– Проходи, Беатрис Сонар, – проскрежетала она, и Бетти почудилось, что с ней говорит вовсе не живой человек, а иссохшее за давностью лет гигантское дерево, поскрипывающее под порывами неугомонного ветра. – Садись за стол. Располагайся. Отдохни с дороги.

Сестра Сибил внимательно следила за каждым движением гостьи и, казалось, видела все, что творилось перед ней. Когда Беатрис сняла верхнюю одежду и присела на стул, старуха обратилась к замершим у порога девушкам:

– Принесите гостье поесть то, что приготовила сестра Ферстина, да побыстрее. Не видите, она едва жива от голода.

Бетти хотела возразить, но вдруг ясно осознала, что действительно неимоверно голодна, ведь она не ела со вчерашнего обеда: вечером не было аппетита, а утром после прочтения письма стало уже не до еды.

Пока девушки отсутствовали, старуха хранила молчание и смотрела перед собой, не обращая на гостью никакого внимания, а когда те вернулись и накрыли на стол, распорядилась:

– Ступайте. Придете ближе к закату.

Послушницы удалились, и старуха вновь устремила невидящий взгляд на Бетти.

– Умывайся и ешь, – сказала она тоном, не терпящим возражений, но в то же время преисполненным такой искренней заботы, что Беатрис и не подумала возражать. – Тебе нужно подкрепиться. Нам предстоит долгий разговор.

Впервые за последнее время Бетти ела с большим аппетитом и наслаждением, предложенные блюда казались верхом кулинарного искусства и каждый кусочек таял во рту.