Сделка с профессором (СИ) - Краншевская Полина. Страница 158

   Звезды в черноте бескрайнего пространства пришли в движение, замелькали и образовали воронку, и в ней, словно в диковинном зеркале, отразились недавние события. Альмонд Серпентас присылал букеты, письма, приходил в дом, демонстрировал свою симпатию к Бетти, и Эдман остро переживал такое поведение герцога. Он боялся, что тот присвоит себе Беатрис и заставит служить ему. Максис Джентес страшился потерять ту, что стала ему бесконечно дорога. События с головокружительной скоростью сменяли друг друга, и Бетти видела, что Эдмана постоянно одолевали сомнения, и он не находил в себе сил обо всем переговорить с ней, ожидая решения комиссии. Он хотел все ей объяснить после бала, но она так плохо себя чувствовала, что разговор пришлось отложить. И наконец в воронке всплыл образ максиса Джентеса сидящего в пустой сиреневой спальне бессонной ночью после ее побега. Невыразимая мука отпечаталась на его мужественном лице, и беспросветная тоска поселилась во взгляде синих глаз.

Сердце сжалось от увиденного, и Беатрис горько заплакала, сознавая, что сама все испортила. Стоило обо всем открыто спросить у Эдмана, и он обязательно бы все объяснил. Бетти поняла, что сильно сглупила, не дав Эду шанса оправдаться. Ей стоило открыто рассказать ему о своих переживаниях и нежелании служить дайной, и он бы непременно прислушался. Но сделанного не воротишь, о прошлом не имело смысла сожалеть. Теперь от нее самой зависело, каким станет их будущее, и в нем не было места недопониманию.

Бетти понемногу успокоилась и проговорила:

– Покажи мне отца. Как он относился к маме? Почему не защитил ее от своей родни? Почему позволил случиться несчастью?

После того как Беатрис узнала всю правду о своей матери, в душе у нее поселился гнев и ожесточение против отца. Ей казалось, что он всему виной и в ответе за случившееся. Она вспоминала, как много работала ее мать, чтобы добыть для них еду, как во всем себе отказывала, как вздрагивала, когда в мастерскую заходили жандармы, чтобы сделать заказ, как тяжело болела без надежды получить помощь и лечение. Отец мог ее найти, если бы захотел, мог спасти и не сделал этого.

В воронке появилась Амира Лонгин, юная и очаровательная. В день, когда ее представляли Джозефу Вайзалу, в гостиной его покоев собрались все члены правящего рода. Император Мортимер с супругой расписывали старому монарху достоинства присланной из монастыря дайны, а молодой Зигрид не мог оторвать взгляда от Амиры и ничего толком не слышал. Он впервые полюбил так страстно и безнадежно.

Благодаря кроткому и легкому нраву, Амира быстро нашла общий язык со своевольным взбалмошным стариком и пришлась ему по душе. Джозеф дорожил новой дайной и всячески ограждал ее от внимания дворцовых обывателей. Зигрид же страшился вспыхнувшего чувства и старался держаться от девушки подальше. Он вырос с осознанием будущей ответственности перед народом и твердо верил, что связь с лоункой порочна и пятнает честь максиса. Но как кронпринц ни усердствовал, страсть взяла верх, и он неизбежно склонился перед Амирой и признался в любви. Дайна тоже питала к нему тайное чувство, но не хотела давать волю. Вот только молодость и всепоглощающая любовь все решили за них.

Зигрид и Амира стали любовниками, и Джозеф Вайзал узнал об этом. Старый монарх почувствовал изменения в мане своей дайны и страшно разгневался, но услышав, кто тому виной, неожиданно смягчился. Он любил внука и понимал, насколько сложно подчас бороться с любовной горячкой. Единственное о чем он просил Зигрида, так это быть острожным, но, несмотря на все ухищрения принца, Амира понесла.

Джозеф понимал, что дайне не дадут родить бастарда. Он сам издал указ, сурово каравший аристократов за рождение детей от лоунок, и кронпринц не мог стать исключением. Первый император посоветовал Зигриду отвести Амиру к знахарям и избавиться от плода. Принц пришел в ярость и отправился к родителям, надеясь найти поддержку и дельный совет. Правящая чета сделала вид, что разделяет его взгляды, и Зигрид несказанно обрадовался, но совсем скоро до него дошло страшное известие. 

Убитый горем он не захотел смириться с потерей любимой и тайком ото всех начал выяснять, что произошло. Вилмор Иксли помог ему провести собственное расследование и вывел на след исчезнувшей дайны. Зигрид во всем разобрался и поспешил в монастырь, надеясь встретиться с Амирой. Но та сбежала с дочерью, а сестры побоялись выдать ее тайну кронпринцу и сказали, что дайна умерла вместе с нерожденным ребенком. Зигрид не мог поверить в случившееся и требовал выдать ему тело. Прорицательнице Сибил пришлось солгать ему, что по их правилам прах умершей развеяли над источником жизни.

Подозревая обман, Зигрид провел множество поисковых ритуалов, но так ничего и не добился. Аура Амиры безвозвратно изменилась, как только она отдала свою силу дочери, а малышка уже несла совсем иной астральный отпечаток. Кронпринцу пришлось смириться и признать свое поражение, но чувство вины за случившееся с дайной всю жизнь терзало его. Познакомившись с Беатрис, он поразился тому, насколько она похожа на давно потерянную возлюбленную и пригласил во дворец на личную аудиенцию, чтобы расспросить о ее матери.      

  Видения в воронке угасли, и Бетти, заливаясь слезами, проговорила:

– Больше ничего не хочу видеть.

Звезды перестали мелькать, постепенно замедлили ход и вернулись на свои места.

На душе было тягостно и тоскливо. Беатрис почувствовала непреодолимую усталость и огляделась.

– Извини, что сразу не сказала тебе о Зигриде, – услышала Бетти голос Сибил и повернулась лицом к полупрозрачной фигуре за своей спиной. – Я чувствовала твою злость на него и хотела, чтобы ты все увидела своими глазами. Теперь ты понимаешь, что страдали оба, и тебе легче будет простить отца со временем. 

– Я не держу на него зла, – отозвалась Беатрис, утирая слезы. – Он такая же жертва существующего порядка, как и моя мама.

– Поэтому так важно передавать дар. Каждая следующая провидица приближает час избавления.

– Я запомню это, – устало улыбнулась Бетти.

– Сейчас тебе нужно отдохнуть, – погладила ее по щеке Сибил. – Можешь лечь прямо здесь. Поверь, сон в этом месте – самое приятное, что только можно вообразить.

Беатрис так утомилась, что сразу же послушалась совета, свернулась калачиком над пропастью и прикрыла глаза.

– Ни о чем не тревожься. Мы скоро встретимся, – тихо проговорила Сибил и растворилась меж мирно мерцавших звезд.

Глава 18

На обнаруженном в Северном океане острове маги установили временную портальную площадку, и Эдман оказался там спустя час после того, как Вилмор его разбудил. Несмотря на то что место выглядело довольно глухим и уединенным, территория особняка поражала своим ухоженным видом. Всюду чувствовалась рука заботливого хозяина. Но Эдман не мог себе представить, чтобы герцог Серпентас занимался подобными вещами лично, значит, у него были слуги, ухаживающие за усадьбой.

– Вы кого-то нашли на острове? – спросил он у Вилмора.

– Нет, – покачал он головой. – Поисковые заклятия обнаружили присутствие людей только в этом доме.

– Сколько там человек?

– Трое, – отозвался Иксли. – Сейчас выясним, что удалось сделать, пока я за тобой мотался.

Впереди виднелся трехэтажный особняк из темного камня, вокруг него слабо мерцал зеленоватыми всполохами прозрачный щит, перед ним собралась приличная толпа магов и, казалось, нашла для себя занятное развлечение. Один за другим стражи подходили к щиту и пробовали свои силы, стараясь снять защиту.

– Что нового, Фрэнк? – обратился Вилмор к своему помощнику.

– Удалось найти слабое место в плетении, максис Иксли, – отрапортовал Тарак. – Вот только мы пока не смогли разрушить структуру. Ребята, вон, даже пари заключили. У кого получится, тому премия.

Вилмор крякнул и с мрачным видом спросил:

– И кто же будет ее выплачивать?

Фрэнк смутился, но все-таки ответил:

– Канцелярия выпишет, максис Иксли.