Долг оплачен (СИ) - Анина Татьяна. Страница 43

***

Я стояла в прихожей размером с мою однокомнатную квартиру. На полу плитка без швов, красивая, бледно-серого цвета с шоколадными орнаментами. Большой шкаф-купе под трёхметровый потолок с огромными зеркалами. Санчес приоткрыл дверь и повесил наши наряды на вечер. Туда же на вешалки отправились моё новое бежевое пальто и курточка на меху, тоже брендовая.

Если накраситься и волосы распустить, приодеться, то я потяну до уровня Никитина. Но это мне в тягость. В своей юбке и водолазке я выглядела прислугой, случайно затесавшейся на праздник жизни. Серой мышкой из музыкальной школы, попавшей в богатый дом.

Куда же пропала моя смелость? Нужно было собраться. Я по привычке дёрнулась, чтобы написать Розе…

— Пиши, — подбодрил меня Санчес из глубины квартиры. — Тебе это нужно, я отвечу.

— Не могу я так, — обиженно надулась и написала Андрюхе Троллю.

Солнце: «Я замуж вышла. Он меня тянет в своё общество, а я их боюсь».

Тролль: «Вот я в пролёте. А ведь думал предложение сделать((( Опоздал. Лучших девушек в восемнадцать расхватывают, как горячие пирожки».

__

Сатир: «Как дела?»

Кончилось удовольствие. И написать некому. Я убрала телефон и прошла исследовать квартиру.

Приходилось бывать в дорогих квартирах и домах, поэтому открывши рот, я не ходила.

Зал был соединён с кухней, имел камин и светлый кожаный диван. Не было телевизора, был проектор.

Смело прошагала на кухню. Всё Чёрно-белое, ультра-модное. Разобралась с кофеваркой, всё исследовала на предмет сладкого. Никогда так не хотелось сладкого, как после сегодняшней ночи. Просто с ума сходила, желала шоколада, ирисок, зефира и тортиков. Но в сатирском карцере не оказалось даже сливок.

Мужчина подходил ближе. Со спины обнял.

— У тебя нет сладкого! — возмутилась я, утонув в холодильнике, чувствуя, как мою попу ласкают. — И молока нет. Одно мясо. Не буду кофе, у тебя тортика нет.

— Я — чудовище, — рассмеялся мужчина, когда я к нему повернулась лицом. Глаза горели, сам возбуждён со счастливой улыбкой на губах. — Оставил солнце без сладенького.

Он накренился и поцеловал меня. И мы опять зависали в желанном мареве поцелуя. Я, оттянув его нижнюю губу, оторвалась с трудом и, шаловливо подмигнув, пошла исследовать квартиру дальше.

О! Санузел с джакузи. И унитаз с подогревом сиденья. О! Зал тренажёрный, самый настоящий. О! Спальня…

— Вот это кроватка, — встала я на пороге спальни, глядя на кровать для нескромной компании товарищей.

— Ты же любишь звездой спать, — улыбался Санчес.

— И сейчас ты будешь утверждать, что купил её для меня и никогда на ней… — я огорчённо закрыла в спальню дверь,

— Никогда. Купил три дня назад, специально для юной жены, — он притянул меня насильно к себе и обнял. — Солнце, бывают богатые мужчины любящими и верными. И не настолько я богат, чтобы тебе расстраиваться.

— Я хочу знать всё о твоих женщинах.

— Рассказ будет очень коротким, — он отпрянул и направился пить кофе. — У меня есть печенье. Будешь?

— Давай, — увязалась следом. — Начинай рассказ.

Алехандро снял пиджак и повесил его на спинку стула. Расстегнул рукава и пуговки на вороте рубахи. Мы сели за чёрный обеденный столик, внутри которого застыли молочные разводы. Уродливо, я сменю его, если буду здесь жить.

— Я после школы поступил на юридический факультет, — начал свой рассказ Санчес…

А он был подростком? И ему было семнадцать? В это очень сложно поверить. Нужно обязательно выудить его старые фото.

— И влюбился в однокурсницу. Так сильно влюбился, что пошёл к отцу и сказал, что женюсь. Знаешь, что отец мне сказал? — он закинул голову, и смотрел на меня очень строгий, гордый мужчина. Однажды потерпевший поражение, но не сдавшийся. И говорил он искренне.

— Зачем жениться? Поюзай её лет пять, потом женишься на богатой, — мрачно ответила я.

— Слово в слово, — голос его стал низким и перешёл в полушёпот. — Я девушке не стал такое говорить, предложил просто встречаться. Но она была слишком хороша, чтобы «просто встречаться». И парень попроще увёл её у меня. Сказал, что я не женюсь, потому что мажор, а она из небогатой семьи, и сделал ей предложение.

— Она согласилась? — почему-то мне казалось, я его обижаю.

— Да, — горько усмехнулся он. — А я очень сильно любил её. Но даже эта любовь не позволила пойти против воли отца. С ума сходил и разбивал кулаки об стенку, когда она вышла замуж, когда встречал её из университета не я. Не я целовал. Она не подпускала меня к себе и презирала за то, что лезу к чужой жене. И мне казалось, я умер, когда она забеременела и вскоре перевелась на заочное обучение. Я всё ждал, когда он её кинет и я весь такой благородный начну за ней ухаживать и помогать ей. Но её слишком сильно любил муж. Слишком счастлива она оказалась, — он улыбнулся. — До сих пор счастлива, я узнавал. Третьего ребёнка ждут.

— Поэтому с отцом у тебя конфликт? — тихо спросила я.

— Серьёзный, — кивнул сатир и отпил кофе. — Я получил диплом и невесту в подарок. Богатая, как раз для мажора. Показав папе кукиш, я свалил в Москву на практику, а потом стал работать на границе с Польшей, кстати, нашу фирму и обслуживал частенько. Мать пыталась вернуть меня в семью. И я вернулся. Но тут появилась Винера, которая вроде ничего так, понравилась. А потом я её застукал в мужском сортире. И даже после этого, когда я сообщил отцу, что невеста выбранная мне им лично, слаба на передок, он настаивал на свадьбе. Да я просто рассмеялся ему в лицо и послал чёрной матерщиной. Уехал в Мексику, где прожил два года и вернулся этим летом по просьбе матери. Винера меня дождалась, — он зло рассмеялся. — Наивно полагает, что я буду слушать отца, — сатир хитро прищурил свои раскосые глаза. — А теперь о тебе. Я не позволю какому-нибудь Владлену или Андрею увести тебя прямо из-под своего носа. Поэтому поспешил расписаться с тобой. Такие, как ты, Эмилия Романовна, исчезают с поля зрения в восемнадцать лет и хранятся в семье, опекаются и укрываются любовью. И никакие отцовские запреты, никакие злорадные языки или угрозы меня не заставят совершить ещё одну глупую ошибку. Допускаю, что моя первая любовь была незрелой. Ведь мне было семнадцать, когда мы с той девушкой познакомились. Но теперь мне двадцать девять. Я хочу тебя целиком и полностью. И взял, хотя было достаточно сложно. Ты сопротивлялась.

Я прищурилась. Всё в моей жизни идёт кувырком. И такие разговоры нужно было вести перед тем, как ему отдаваться и подпись ставить в свидетельстве о браке.

— Скажи мне, Санчес, — тихо начала я сложный разговор. — Почему ты не пришёл ко мне сразу? Ведь ты узнал, где я жила. Почему не раскачал, не поговорил после нашего знакомства? Ведь всего, что произошло, можно было избежать.

— Ошибка, — тут же ответил он. — Я просто не мог представить, что ты способна на воровство.

— А вот оказалась способна, — фыркнула в недовольстве.

— И когда я узнал, что ты на такое способна, решил посмотреть, на что ещё ты горазда, — слова хлестали меня, как кнут. Острые, горькие. Ох, не знала я этого человека. Скользкий, злой и своенравный. Но классный! Он смотрел на меня в упор, и на губах появилась ядовитая улыбка. — Мой двоюродный брат в Мексике выбрал себе супругу. Добивался её всеми путями, ему тогда было семнадцать. Сейчас двадцать лет с верной женой живёт в любви. А я не сумел добиться своего. И это сжимало меня много лет. Моя неспособность отстоять своё мнение. Поэтому я отличаюсь от подобных мне. Я сломя голову по женщинам не бегаю. Меня интересует конечный результат. Выбрал я тебя, но нужно было проверить, так ли ты прекрасна, как показалась при первом знакомстве. Поэтому не спешил. А когда ты вляпалась, решил, что просто посмотрю на твоё поведение. И ты не разочаровала. Ведь я не сильно давил на Владлена. Как бы больно мне не было, я дал тебе шанс выбрать между ним и собой. Не думал, что ты устоишь перед этим ублюдком. Честно, Эмили, я предполагал, что поведёшься на его уговоры. Зачем бы я женился на девушке, которую так легко соблазнить? Уж лучше остаться в одиночестве, чем не доверять своей женщине.