Кровавый росчерк пророчества (СИ) - Кицунэ Миято. Страница 82

— Если Наруто даст немного своей чакры, то нет, — ответила Алиса. — Возьми меня за руки и смотри в глаза…

Я наблюдал за ними, чувствуя, как Наруто делится своей чакрой, мотал, так сказать, на ус, так как сам ещё только этому учусь. Сначала голубоватый эфир втекал по их рукам, а потом Наруто вспыхнул, словно факел. Я сначала даже не понял, что случилось, а потом дошло, что он использовал золотой покров биджуу, который достигался путём слияния с Курамой. «Золотое пламя» как будто перекинулось на Алису, и она тоже начала «гореть». Это было одновременно жутко и впечатляюще.

Блэк-хаус дрогнул. Задребезжала посуда на кухне. По стенам поползли зеленоватые руны, наверное, защиты. Я поздно спохватился, что такими вещами стоило заниматься в ритуальном зале. Может, фон или просто тут половину биджуу делят и сработали какие-то чары? Если бы мы были где-нибудь на улице, то точно бы все авроры слетелись. Впрочем, как таковых «потерь» чакры я не ощущал: Алиса поглощала практически всё, что давал ей Наруто. У неё даже волосы расплелись и встали почти дыбом девятью прядями, колыхаясь на манер лисьих хвостов.

Я ощутил, как кто-то трогает мою ногу, и обнаружил Кричера, который смело вцепился мне под коленку и, выпучив глаза, тоже поглощал фон чакры. Через пару минут дом перестал «возмущаться», а передача золотой чакры продолжилась более спокойно.

Я успел немного заскучать, так как чакру Наруто упорно отдавал уже где-то второй час. Надо полагать, что это дело небыстрое, учитывая, что из того же Гаары откачивали чакру биджуу трое суток. Добровольно, может, всё и быстрей, но тело Алисы человеческое и тоже неизвестно, сколько чакры за раз она вообще сможет взять. Она же планировала её долго и упорно копить десятилетиями, а тут такой подарок.

— Всё… — внезапно, словно подслушав мои мысли, сказала Алиса.

— Больше не лезет? — хихикнул я.

— Больше я не смогу скрыть, — ответила Алиса.

Наруто снова стал обычным и вяло улыбнулся.

— Кричер, неси поесть, — распорядился я. — Да побольше!

Домовика смыло. В смысле, что он не исчез и появился, а буквально побежал, и быстро. До этого пешком, можно сказать, шаркал, а тут таким резвым стал. Стол в гостиной быстро наполнялся разной снедью.

Наруто придвинул к себе ближайшую тарелку с картофелем и запечёнными рёбрышками и начал рубать.

— Скажу, что встретила знакомую и мы поужинали и поболтали в кафе, — сказала Алиса, тоже накидываясь на еду.

— Ну что, сняли птичку с твоей соломинки? — поинтересовался я у неё, пояснив для Наруто: — Когда мы встретились, она жаловалась, что сил и чакры так мало, словно плывёшь под водой и дышишь через соломинку, на которую села птичка.

Наруто посмеялся и вопросительно посмотрел на зарумянившуюся Алису.

— Словно вынырнула и глотнула свежего воздуха, — ответила она.

Наруто улыбнулся, но потом посерьёзнел.

— Кажется, мне пора… Удачи, брат! Будь счастлива, Ку… — договорить он не успел, так как с хлопком исчез.

Глава 16. Зависимость и независимость

4 июля 1996 г.

Англия

Что ж… Наверное, мне пора начинать новую жизнь, точнее, продолжать старую. А то на несколько дней весь мир волшебников казался сном. После успешного призыва Наруто я был там… за гранью, за которую уже никогда не смогу попасть. Соприкоснулся со своим прошлым: порой счастливым, порой не слишком. Меня заполняли воспоминания с моими ещё на самом деле живыми друзьями. Тренировки, мысли, чувства… Даже я сам. Всё было таким знакомым. Таким настоящим. Таким родным.

Наруто правильно сказал, что порой люди, исполнив свою миссию, достигнув Цели, опустошаются. После того, как он исчез, я ощутил это: огромную и почти ужасающую пустоту. Больше от меня ничего не зависело. Я словно рассыпался на множество маленьких кусочков из-за того, что из меня выдернули штырь боли, который держал в некой целостности. Всё. Этого больше нет. Они не умрут. Я верю в это. Верю в себя.

Но вместе с этим пришли упадок сил и апатия. После того, как Наруто вернулся в свой мир, а Алиса ушла, я до утра бессмысленно пялился в потолок гостиной. Не было желания лечь в спальне, и я валялся на диване. Вчерашний день тоже прошёл как в полусне. Совершенно не помню, что делал, о чём думал, даже где был. Может, гулял по Лондону и часами смотрел в серую воду Темзы, может, просидел в особняке.

Возможно, что и сегодняшний день я бы провёл примерно так же, но из состояния серого безразличия меня выдернул сильный щипок за мочку. Это было больно до слёз, мне показалось, что должна пойти кровь, я вскрикнул, выпучил глаза и подскочил с кровати, растирая ухо и оглядываясь в поисках того, кто это сделал.

Раздалось коварное уханье, и, обернувшись, я увидел Ураги в количестве двух штук, сидящих на спинке. Второй, конечно, был её птенец, но, вообще-то, размером они почти не отличались. Безымянный совёнок был почти таким же белым, как его мамаша, самого-то белого, который был «один в один», забрал Драко, а я выбрал этого. Крапинки у него имелись, но немного, и они были не серые или чёрные, а рыже-коричневые. Все остальные совята пошли в папашу-Флибустьера в разной степени пятнистости и почти полосатости.

— Кто это безобразничает? — грозно спросил я, разминая ухо.

Мелкий открыл рот и, качаясь, заливисто заверещал, издавая сложную птичью трель. Я даже удивился. То ли Ураги мне досталась «воспитанная», только иногда ухающая, то ли их в питомниках как-то заколдовывали, чтобы помалкивали, а может, песни петь — это прерогатива мелких.

— Чего-чего? — переспросил я.

И птенец, посчитав это за приглашение, спрыгнул на разворошённое одеяло, пробежал ко мне, пригибая башку, и снова протяжно запищал, широко открывая рот.

Я хотел погладить его по голове, но он начал выворачивать шею и кусать мою руку. Не так сильно, как мочку, но ощутимо. Ураги внимательно взирала на нас со своего насеста и мигала глазами по очереди.

— Наверное, вы есть хотите? — догадался я. Совы были отправлены на чердак особняка, но не факт, что там были мыши или какая-то другая еда. К тому же они как-то оттуда спустились в мою спальню. Ураги, вообще-то, очень умная животинка.

На дне сундука нашлась почти закончившаяся пачка совиного печенья. Рольф Скамандер много знал про животных и уход за ними, в том числе и «секреты выращивания» некоторых видов. Он сказал, что совиное печенье восполняет что-то там для пищеварения сов и если сову держать дома в клетке и кормить простым мясом, а не мышами, лягушками или маленькими цыплятами, то это печенье должно быть в рационе обязательно. Я вроде с Ураги так и делал, печенье она любила наравне с требухой, которой её подкармливала тётя Петунья, впрочем, на вид и запах это весьма условное «печенье» больше походило на сплющенный в лепёшечки кошачий корм вперемешку с хрящиками, перьями, чешуёй и костями.

Пока мои совы перекусывали, решив для лучшего пищеварения взгромоздиться мне на плечи, у меня как-то отлегло. Совсем не до философских раздумий о смысле жизни, когда питомцы голодны и воинственно настроены по отношению к лежебоке-хозяину, вздумавшему погрустить.

— Мы отправляемся в Литтл-Уингинг, — сообщил я Ураги. — Тётя, наверное, по нам соскучилась, к тому же надо ей отпрыском похвастать, пока его не забрали, верно?

Ураги одобрительно ухнула и нежно потёрлась пушистыми пёрышками на носу о моё пострадавшее и слегка припухшее ухо.

— Блатик Гайи! — взвизгнула мелкая, пушечным снарядом впечатываясь в меня.

Мне даже показалось, что она аппарировала: как-то слишком быстро произошло перемещение. Вроде только на лестнице стояла, а потом чуть меня без бубенцов не оставила, я еле их спас, повернувшись боком. У девочек в два с половиной года очень опасный рост, прямо ровнёхонько…

— Привет, Лили, — присел я, рассматривая сестрёнку, которая кипела энергией и нетерпеливо подпрыгивала на месте.