Отказ - Камфорт Бонни. Страница 9

– Черт побери! – громко сказала я. – Теперь все придется переделывать заново. Кто бы мог это сделать?

Я сначала решила, что Ник. Этим он занимался во время своих походов в ванную? Нет, подумала я потом, это могла сделать только женщина. Я пробежала глазами список пациентов, которые побывали у меня в тот день, и сделала несколько предположений. Кроме того, рассуждала я, любой, проходя по коридору, мог зайти в приемную и украсть что-то или разрезать обои. Какой-нибудь слушатель моих радиопередач. Да и вообще, мало ли бездельников шатается по улицам!

Я отметила необходимость борьбы с вандализмом, решила все поправить как можно быстрее и заперла дверь. Перед тем, как уехать из Вествуда, я купила в магазине пленку с записью Рода Стьюарта, где была песня «Сегодня вечером я твоя». Мне хотелось услышать, как звучит голос рабыни любви.

6

– Это доктор Сара Ринсли. Вы слушаете передачу «Что вас тревожит?» Здравствуйте, Алисия из Глендейла.

– Здравствуйте, доктор Ринсли. Ваша передача великолепна, я все время ее слушаю. Мне двадцать шесть лет, и мой жених любит меня, но ему не нравится форма моих бедер, и он говорит, что мне нужно сделать операцию. Мой рост – пять футов и пять дюймов, а вешу я сто тридцать фунтов. Не такая уж я необъятная, но, вероятно, буду лучше выглядеть, если сделаю операцию. Как вы думаете, стоит?

– Мне кажется, что ваш жених хочет, чтобы вы соответствовали его идеалу женщины.

– Но он говорит, что это все для моего же блага, потому что мои бедра мне мешают, и что мне понравится, если я буду лучше выглядеть.

– Сначала он критикует ваши бедра, потом он говорит вам, что если вы измените их форму, будете себя лучше чувствовать. Конечно, вы будете себя лучше чувствовать, потому что он перестанет сокрушаться по поводу вашей фигуры.

– Он стесняется появляться со мной на пляже!

– Прошу прощения, но это говорит не человек, который вас любит. Это говорит человек, неуверенный в себе, который хочет самоутвердиться, показываясь на людях с девушкой, похожей на фотомодель. Учтите, Алисия, большинство из нас никогда не сможет походить на тех роскошных девочек из журналов, которые морят себя голодом, чтобы не испортить фигуры. Пока мы не начнем с большим вниманием относиться к собственной личности и деятельности, мы будем очень уязвимы для любой критики.

Нет ничего плохого в пластической операции, но вам следует хорошенько задуматься о том парне, который так много внимания уделяет вашей фигуре и так мало ценит вашу личность. Я – доктор Сара Ринсли, вы слушаете диалог в прямом эфире.

Я откинулась на спинку стула и отпила «Пеллегрино», пока по радио звучала реклама. Сегодня мне предстоял обед с Умберто, и я больше обычного была озабочена тем, как я выгляжу. На мне был облегающий черный костюм, вышитая шелковая блузка и черные замшевые туфли. Весь день прошел в предвкушении этой встречи.

Я связалась с четвертым каналом.

– Говорите, Джордж из Ван-Нойса.

Джордж был студентом колледжа и страдал от того, что, пока занимался, он ел не переставая. Он мечтал учиться дальше на фармацевта и, готовясь к приемным экзаменам, уже набрал более пятидесяти фунтов.

– А что будет, если вы не поступите?

– Мои родители этого не переживут! Я не смогу посмотреть им в глаза!

– Джордж, ваша цель прекрасна, и ваша серьезная работа ради ее достижения достойна всяческой похвалы. Но психологическая нагрузка слишком велика для вас. Страх провала мешает вам добиться успеха.

– Верно! Я так волнуюсь, что никак не могу сосредоточиться.

– Поговорите со своими родителями. Расскажите им, что вы чувствуете.

– Это невозможно. Они не поймут.

– Вы должны постараться объяснить им все. Скажите: «Мама, папа, я усердно занимаюсь, но боюсь, что если я не поступлю, вы будете очень разочарованы и, может быть, даже перестанете меня любить и принимать меня таким, какой я есть».

– Они сделают вид, что это мои фантазии.

– Тогда вам придется проявить настойчивость. Добивайтесь откровенности.

– Это уж слишком. Не знаю, смогу ли я это сделать.

– Джордж, смелости не нужно, чтобы делать то, что и так легко. Она нужна, чтобы преодолевать собственную робость. Но вы будете больше уважать себя, если скажете правду, даже рискуя вызвать гнев или неприятие. А сделав это, вы почувствуете себя раскрепощенным. В прямом эфире доктор Сара Ринсли.

Когда закончилась моя двухчасовая передача, Майк, управляющий, пригласил меня к себе в кабинет. Это был плотный мужчина, он всегда носил белые рубашки и подтяжки совершенно диких расцветок. Его ненасытное честолюбие уже послужило причиной нескольких стычек между нами. В течение десяти минут он умасливал меня льстивыми замечаниями о том, как я популярна, и как он меня уважает.

– Что дальше? – прервала его я.

Он просунул большие пальцы под подтяжки.

– Так вот, у вас высокий рейтинг, это всем известно. Было бы замечательно, если бы вы устраивали специальные дни… для жен транссексуалов, для влюбленных друг в друга кровных родственников, для женщин, которые выходят замуж за смертников, и тому подобных.

Я покачала головой и немедленно встала.

– Это не для меня. Если вам это нужно, попросите кого-нибудь еще.

– Ну-ну, присядьте на минутку. Ведь я только что сказал вам, как вас ценят. Вот поэтому-то у вас и должно все получиться. Вы – мастер! Вы не какой-нибудь паршивенький докторишка. Поэтому, если с подобными людьми будете говорить вы, они почувствуют себя совершенно иначе.

– Нет. Нет, нет и нет. На каждую жену транссексуала приходится двадцать жен, находящихся в состоянии такой депрессии, что они с трудом заставляют себя подняться с постели. На каждый брак кровных родственников приходится двадцать обычных браков, в которых что-то не сложилось. Я беседую с людьми по радио, чтобы остальные смогли у них поучиться, а вовсе не для того, чтобы возбуждать любопытство слушателей. Это не цирк!

Вы знаете, почему у меня высокий рейтинг? Потому что большинство людей хотят научиться самому главному – любить, рисковать, нести ответственность за собственные поступки.

Черт побери, мне нравится эта передача в ее настоящем виде. Люди шлют мне письма и рассказывают, как я изменила их жизни. Зачем сужать этот круг и превращать передачу в перекличку неполноценных? Забудьте об этом, Майк. Это не для меня. Кроме того, я думаю, что и мой рейтинг от этого упадет.

Из ящика стола он вытащил зубочистку и принялся за свои зубы.

– Вы могли бы использовать этих людей, чтобы проиллюстрировать то, что вы хотите сказать остальным.

– Довольно! Я не хочу использовать этих людей.

– Ну хорошо. Давайте пока оставим это, – согласился он, улыбаясь и вращая глазами.

Умберто встретил меня у дверей «Парадиза». В зале, утопавшем в цветах, царили тишина и приятный полумрак. На нашем столике уже стояло шампанское в ведерке со льдом, мы чокнулись, и я сразу выпила свой бокал.

Умберто смотрел на меня с участием и интересом.

– Я слышал вашу передачу, – сказал он. – По-моему, вы замечательно ответили девушке, звонившей по поводу пластической операции. Есть женщины, которые столько раз подтягивали кожу, что с трудом закрывают рот.

– Да, но ведь так трудно смириться с тем, что ты стареешь. Кажется, что уходит только твоя красота.

– Я об этом не думал. Это действительно печально. Как быстро он все понимает, подумала я. Как он заботлив. Замечательное качество для мужчины!

– А я хотел расспросить вас о людях с ненормально повышенным аппетитом. Как они могут испытывать одновременно и голод, и отвращение к пище?

– Это «расщепление», тенденция считать что-то или исключительно хорошим, или исключительно плохим. Еда, стоящая перед человеком с ненормально повышенным аппетитом, – хорошая. А как только он проглатывает ее, она становится отвратительной, ему кажется, что он проглотил яд.

– Любопытно. Может быть, поэтому люди бегут в новый ресторан, а через несколько месяцев его отвергают?