А драконы здесь разные или мама для дракона (СИ) - Акс Селена. Страница 33

Ведьма смотрела мне в глаза, но не улыбалась. Её взгляд был таким… циничным и серьёзным?

— Да. И мне стоит вернуть другую твою сторону. Тебя вывернуло наизнанку, когда сила прорвалась. Отсюда и та мучительная боль. Не каждый пережил бы, но ты сильная девочка со своим стержнем, что и помог выстоять.

— Вы же понимаете, что не я, — на глазах навернулись слезы, но я не смела их смахнуть, — И Ридейанар видит её, но не меня, я же вижу с каким разочарованием он смотрит, когда я поступаю не так, как моё Альтер-эго, — я перевела руку на ребенка, что испуганно застыл, — я даже ему не мама! Я за себя-то обязанность боюсь брать, а тут…

— Послушай, — ведьма села рядом, поймав мои руки, говорила она мягко, но меня не оставляло то, что все думают, будто я фальшивка, — Вы, это две стороны одной медали. У некоторых, таких личностей может быть больше чем две. Одна добрая, пугливая и милосердная, другая более жестокая, злая, решительная, перечислять можно долго, но лишь вдвоём вы составляете ту самую… Вы как осколки, без тебя или без неё, целой картины и не сложиться… Поверь, дракону сложно, они более чувствительны к изменениям второй половины…

— Что? — пересохшими губами прошелестела я, смотря на Рида, что подошёл, но молчал, он поджал губы, одной рукой обнимая мальчика, что смотрел на меня, точно побитый пёс.

— Одно дело, когда перемены незначительны, другое когда они резкие, вскоре он бы привык и смирился, как ни как, ты та, что выбрало его сердце.

— Не правда. — покачала головой.

— Правда, — кивнул он, — Ведьма права, привлекла меня немного иная ты, но я бы никогда не отказался. Смотря на тебя, я вижу лишь бледную тень тебя целой и это делает мне больно. Ты же тоже не чувствуешь себя полной, — тихо ответил дракон, подхватил мальца и вышел, но в блеснувших глазах было столько боли…

— Если не вернуть второй осколок, ты долго не проживёшь, — тихо начала ведьма, после минуты молчания, — с драконом мы многое обсудили, но решать лишь тебе. Ты можешь продолжить жить так, если захочешь.

— А что… — прокашлявшись, я продолжила, — с моей второй половиной?

— Она, как и была когда-то ты, сейчас спит. Внутри тебя, в самом укромном месте, на месте, где до этого лежала ты.

— Она-а, плавает в формалине, — невесело улыбнулась, смотря в почерневшие местами зеркало напротив, — несовершенство линий, движется постепенно… У меня её лицо и её имя, свитер такой же синий… — я спрятала лицо в ладонях, — Я не справлюсь…

Глава 38. Борьба с прошлым

В носу всё ещё свербели благовония Назгарии, но вроде получилось. Или нет? Ничего не изменилось, ну кроме того, что куда-то делась сама ведьма. Но она могла и выйти, кто знал сколько я провалялась на полу?

С кряхтением я поднялась, с некоторым разочарованием осматривая деревянный дом ведьмы. Пройдя, засмотрелась в окно, за которым была тьма, «огладила» себя собранными веточками какой-то травы, что висели у потолка.

Чихнув, потёрла нос, неловко переступая с ноги на ногу, топталась на месте. Стоит поискать Назгари? С опасением открыла дверь, что пугающе скрипнула. Сглотнув, я осмотрела то, что находилось за избой. Замерев, я неверующе смотрела на улицу. Оглянувшись, несмело вышла, боясь того, что ступени могут обвалиться.

Стоило мне коснуться босыми ногами травы, как дом тут же исчез. Панически обернулась, задерживая дыхание, смотря на некогда знакомую комнату. Ноги стояли на ворсистом ковре.

Испуганно обернувшись я встретилась глазами с тем, с кем некогда у меня была очень сильная связь. Опустив взгляд, увидела девочку, что сдерживала слёзы. Ей было одиннадцать-тринадцать лет. Испуганно отступив, я уперлась попой о стол.

Отец издевался и смеялся. Ему было весело. Как и моей младшему брату. Он мерзко хихикал, слушая оскорбления в мою сторону от отца. Больнее всего было слышать «долбоящер». Почему он всё это говорил? Ему просто было скучно, и младшего он любил больше.

Я и правда казалась жалкой, но кое-что оставалось неизменным. Прореви я хоть неделю, этого никто не поймет, стоит мне натянуть улыбку и стерев слезы с щек. Глаза никогда не краснели, а плакала я всегда беззвучно. Думаю, именно в том момент моя крепкая связь с отцом, которого я несмотря на его частое отвратительное поведение ставила выше себя, и дала трещину. Я тогда просто сбежала. Прихватив вещи, ушла в больницу к маме, что следила за больной бабушкой.

Смотря на довольного своим поступком отца, я подбежала к входной двери, выбегая из подъезда. Я вновь сбегала от самой себя. Но стоило мне увидеть дверь, ведущую на улицу, распахнув её, как я вновь оказалась в квартире, смотря как пьяный отец угрожает нам. Испуганно зажавшись, я, точно кролик перед змеёй, не могла пошевелиться и что-то сказать. Я была уверена, стоит мне привлечь внимание, как он тут же на меня кинется. Но думаю единственное, что действительно останавливало его от того, чтобы кинуться на маму, так это воющий сиреной младший брат.

Я и сейчас смотрела замерев, боясь привлечь к себе внимание. Я смотрела как он играется с кухонным ножом и угрожает нам. Если бы только я… была сильнее… храбрее… если бы я могла так же кинуться на него, защищая остальных, как на Флориана или бандитов. Но я не могла даже выдавить из себя и звука. В глазах стоял страх. Стоило сделать ему резкий выпад с мою сторону, как я дернулась, а картинка сменилась.

Стоя в некогда своей комнате, я смотрела на себя, которая лила слёзы. Почему? Я и до сих пор не знаю. Уткнувшись в подушку я плакала тихо, так, что бы никто и не понял. В зале мама давала показания участковому, что приехал, когда мы вызвали правоохранительные органы. Отца держали, скрутив руки, а у меня в ушах эхом стояли его крики о том, что я предательница. О том, что он отказывается от меня как от дочери. Мне было стыдно выйти к правоохранителю органов, видя в его глазах жалость.

К сожалению, отца выпустили на следующий же день. После, они с мамой помирились, но… в его присутствии я больше не могла расслабиться. Когда он уезжал на вахты, дома было хорошо, но стоило ему приехать… у меня начиналась бессонница, болезни, стресс и депрессия.

Посмотрев в зеркало, я увидела те же испуганные глаза, что и раньше. Я очень боялась родительских скандалов, потому что отец легко поднимал руку. Нам с братом подзатыльники, а мама могла и с фингалом проходить. Сколько я её уговаривала уйти? И не счесть. Но что? Правильно, детям нужен отец! С таким отцом, лучше, когда его нет.

Смотря в свои вечно испуганные глаза, я коснулась рукой гладкой и холодной поверхности стекла. Однажды он начал меня душить. В шуточной манере. Правда тогда чуть не задушил. Но это же всего лишь шутка! Тогда я была старше, выхватив вилку со стола, с размаху ударила в живот. Ему повезло, что зубцы у вилки были тупые.

Я же вечно всего боюсь. Детские страхи, возможности, того, что может обитать в темноте. Шугаюсь от звука шуршания кустов вечером. Но ведь… Я куда сильнее.

Помню, стоило мне повзрослеть немного, до годков семнадцати, как ему сделалось некомфортно. Неосознанно я давила своей энергетикой, пытаясь подчинить. Ещё бы. В его отсутствие, в доме доминировала я. Я про важные решения. Родственники нередко говорили, если мне не нравится человек, он со мной в одной комнате долго просидеть не сможет. Вылетит как пробка. Это получается неосознанно…

Схватив канцелярский нож, я снова осмотрела себя в зеркало. Это всего лишь пережитки прошлого. Бояться их и дальше глупо. Особенно, когда большинство я уже победила.

Я решительно смотрела в своё отражение зеркала, сверкая бесстрашным взглядом. Стоило отвернуться, шагая к двери, как пол начал проваливаться. Я не успела ни за что ухватиться, падая спиной в пропасть, в одной руке сжимая канцелярский нож, которым я резала картон и чистила пятки от старой кожи, другая рука всё еще надеялась за что-то зацепиться.

Картинка сменилась. Я стояла в школе. В классе десятом. Я сидела тихо в своей компании. Явно перемена. Девочки что-то оживленно обсуждали, пока я накидывала в своём скетчбуке наброски карандашом. Да-а… Я ведь когда-то рисовала… А после у меня совсем не осталось на это времени.