Молчи о нас (СИ) - Савицкая Элла. Страница 2

Резко останавливаюсь и оборачиваюсь, тут же едва не врезаясь лбом в мужской подбородок. Дамир Маратович оказывается на ступеньке ниже, но даже так он выше меня. Вскидываю голову, ловя на себе вопросительный взгляд немного уставших глаз.

Личное пространство разбито вдребезги и у меня, и у него, потому что мы стоим так близко, что становится неловко. Стекающая по напряженному виску капля воды на секунду выбивает меня из равновесия. Набираю в легкие воздух, вместе с которым ненароком просачивается и терпкий аромат мужского парфюма.

Отступаю на ступеньку выше.

– Нужно Вашу машину загнать во двор, – озвучиваю свои мысли, поясняя такой резкий разворот.

– Уже. Твой отец дал мне секретное расположение вашего ключа от ворот, – отвечает серьезно, но в карих глазах появляются саркастические смешинки, придавая взгляду менее строгое выражение.

Ох, ну да. Это секретное расположение не знает разве что приезжий. Хотя… уже даже приезжий в курсе.

Снова отворачиваюсь и стараюсь как можно быстрее преодолеть расстояние до второго этажа. Не знаю почему, но выпрямляюсь по стойке смирно, спиной чувствуя наблюдательный взгляд. Пока поднимаюсь успеваю пожалеть о том, что на мне короткие шорты для сна. Краска бросается в лицо. Представляю какой сейчас вид открывается гостю. Руки тянутся, чтобы одернуть шорты сзади, но я останавливаю этот порыв. Глупо, наверное, будет выглядеть. Шагать только начинаю быстрее.

– Ваша комната здесь, – радуясь, что ступени закончились, останавливаюсь в коридоре около спальни, расположенной напротив моей. Толкаю дверь вперед. У нас, конечно, не евроремонт, но довольно уютно и чисто. – Сейчас я принесу полотенце.

Кивнув, мужчина входит внутрь и ставит под стену сумку.

– Спасибо, Маша.

Низкий хрипловатый голос доносится уже мне вслед.

Когда Дамир Маратович уходит в душ, я быстро меняю постельное белье и спускаюсь вниз на кухню, чтобы банально пожарить яичницу с макаронами. Знаю, что ужин так себе, но что уж поделать. Буду выглядеть плохой хозяйкой. После развратной студентки это не так уж и плохо.

Только открываю холодильник, чтобы достать оттуда необходимые продукты, как дом резко погружается в темноту. Этого только не хватало!

3

Свет гаснет как раз, когда я успеваю вспенить шампунь. Не удивительно, с такой погодой вообще чудо, что электричество не отрубилось часа три назад. В этой части города всегда были проблемы с водо– и электроснабжением. Окраина – одним словом. Я все детство и юность здесь провел, помню, как свечки в доме не заканчивались. Время прошло, но как показывает практика – ничего не изменилось. Хотя новый мэр мог бы и подсуетиться. Из того количества денег, которое он кладет в собственный карман, и сорока процентов бы с головой хватило на благоустройство города.

Постепенно глаза привыкают. Увидеть, конечно, что-либо все равно нереально, но я привык к темноте. И не в таких условиях бывал.

Смываю шампунь, наощупь нахожу мыло на краю ванной, которое заметил, пока залезал внутрь, как вдруг в дверь раздается робкий стук.

– Дамир Маратович, я Вам свечку принесла.

Усмехаюсь. Маратович… Нужно бы поправить ее, а то чувствую себя как на службе, ей богу.

– Оставь в комнате, Маша. Спасибо.

Десять минут в дверь тарабанил, промокший насквозь. Если бы не свет в окне, решил бы, что ночевать в машине придется и сохнуть там же. Хорошо хоть девчонка вообще услышала. Судя по опухшему лицу и красным глазам, которые она старательно отводила в сторону, причины для растерянности у нее были, но мне от этого не легче.

Последний раз я видел дочку Ивана, еще когда она мелкая была. Я тогда как раз из армии вернулся, а она дома в куклы играла. Лицо в веснушках, на голове косички. Я ночь у них переночевал и укатил в столицу поступать. Мы с матерью бывало гостили у Беловых. Иван очень помогал нам в свое время, когда отца не стало, а мать ушла в себя, с трудом переживая утрату. Помню, еще перед армией, как я после уроков ходил кирпичи укладывать на стройку, чтобы не загнуться от голода, потому что шитье у матери отошло на десятый план. Она как будто закрылась в себе, забыв о том, что мне, семнадцатилетнему пацану, нужно как-то дальше жить. Да и ей тоже. А Иван, видя все это, приносил со своего огорода овощи, мясо покупал где-то, яйца. Они с отцом были очень близки, и когда его не стало, Белов почти заменил его мне, помогая потом и при поступлении, и во время учебы.

Много ли у студента, приехавшего из небольшого города в столицу, денег? Только на макароны дешевые, буханку хлеба и пачку сигарет. Но даже после отъезда Иван находил время и чудом откуда-то бравшиеся возможности на то, чтобы к праздникам или на каникулы привезти мне их семейные соленья. Я ценил. Ценил, потому что понимал, что у него своя семья, которую нужно содержать, а он, несмотря на это, выкраивал что-то и для меня. Чужого человека, которого с ним связывает только многолетняя дружба с погибшим отцом.

Потом мы надолго потеряли связь. Я по городам мотался по службе, пока окончательно не осел в столице пару лет назад.

Выбираюсь из ванны и, нащупав на змеевике полотенце, начинаю вытираться.

– Может быть, я поставлю свечку на стиральной машине? Вам же не видно ничего там, – снова доносится из-за двери, заставляя меня покачать головой.

Я думал, она ушла уже.

Быстро обернув полотенце вокруг бедер, щелкаю щеколдой. Не натягивать же мокрые джинсы.

Выхожу в узкий коридор, освещенный оранжевым светом от свечи.

Взгляд Маши ненамеренно утыкается в мою грудь, медленно стекает чуть ниже, а потом быстро взметается вверх. Влажные губы приоткрываются и тут же смыкаются. Сколько это ей сейчас? Двадцать? По росту и не скажешь. Как была мелкой, так и осталась.

– Вот, возьмите, – говорит, протягивая мне стакан со свечой, – с лёгким паром.

Глаз больше не отводит. Смотрит с интересом прямо на меня.

Тень от длинных ресниц падает на щеки, а свет свечи играет на чистом, нетронутом косметикой лице. Красивая. Даже очень. В повседневной жизни я привык к более матерым женщинам. Обычно это или те, кто сидит по ту сторону решётки, или те, с кем время от времени коротаю ночи. Но ни одни, ни другие не имеют ничего общего с этой девочкой. От нее чистотой веет и какой-то воздушностью. Дунешь, и испарится.

– Спасибо, – забираю из тонких пальцев самодельный подсвечник.

– Только придётся подождать где-то полчаса, пока я ужин приготовлю, – виноватая улыбка растягивает девичьи губы. – Воду на макароны поставила, пока закипит, потом пока сварятся.

– Ты время видела?

Пора ужина прошла как минимум часов шесть назад.

– Я знаю, что поздно, но Вы с дороги, – тушуется младшая Белова.

– А тебе завтра в университет. Поэтому выключай давай свою воду и ложись спать.

От голода я до утра не завернусь. На заправке перекусил, этого вполне достаточно.

– Но Вы же голодны.

– Кто сказал?

– Ну… я так думаю.

Маленькая хозяйка заставляет меня подобревшего после горячего душа снова усмехнуться.

– А я думаю, что нет. И кто прав?

– Вы, наверное, – улыбается Маша.

– Не наверное, а точно.

– Отец убьет меня, если узнает, что я мало того, что не встретила Вас, так еще и оставила голодным.

– Мы ему не скажем, – обещаю, заговорщицки подмигнув.

Малиновые губы растягивает еще более широкая улыбка, от которой у меня в грудине неожиданное тепло разносится.

– Ладно, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Маша.

Вынув из заднего кармана джинсов мобильный, девчонка включает фонарь и, придерживаясь рукой за поручень, спускается по ступеням.

Стою ещё пару секунд, смотря зачем-то ей вслед, и захожу в комнату.

Ночь пролетает мгновенно. В сон я проваливаюсь сразу, как только касаюсь головой подушки.

4

Просыпаюсь бодрый и набравшийся сил для того, чтобы ехать доставать семейство Беловых из глуши, в которой они застряли по вине размытых дорог. Вообще в город я приехал для того, чтобы продать квартиру матери. Но так как предупредил квартиросъемщиков поздно, они пока не успели выехать. Это время, а именно несколько дней, Иван мне предложил провести у них. Соблазнил рыбалкой, походом за грибами и баней. Давно я уже так не отдыхал. Последнее время все моря-моря, а так чтобы с душой, на природе уже и не помню, когда последний раз. Наверное, года три назад, когда подполковнику звезду дали и он всех собрал у себя в загородном доме.