Феечка во френдзоне (СИ) - Гусина Дарья. Страница 46

Кот мяукнул и канул в кусты. Вот хитрец. Вылез под самую развязку. Одна его шерстинка попала на Чертика. Мама мне очень много интересного по ней сообщила.

Ника вдруг побледнела и тоже начала оседать. Коля сориентировался быстро: подхватил девушку под руку и повел ее к дому. Ника положила голову к нему на плечо. Пусть все у вас будет хорошо, раз ваша любовь преодолела проклятие.

На скамейку, тяжело дыша, присел Лев Романович, к нему подбежали Валентина и Ксю. Валя, медсестра в мире людей, принялась хлопотать над мужчиной. Сердце, одними губами обозначила она, повернувшись ко мне. И показала знак: под контролем. Нд-а, моя магия знатно всех повырубала.

Все будет хорошо, прошептала мне осыпающаяся дубовая листва. Я склонила голову в знак того, что услышала. Значит, и старшего Фрейза коснулось проклятие. Не потому ли этот неплохой в целом и предприимчивый человек так и не успеха в личной жизни? Ничего, у него еще есть шанс.

Я показала Ксю кулак и прошептала:

— Счастья в семейной жизни. И побольше уверенности в себе.

Метаморфка угрожающе выставила челюсть, но ничего не сказала, переместив внимание на сомлевшего Фрейза. Тем временем ее Пожелание ушло в крону.

Магия только набирала силу. Зачем мне столько? Ответ пришел быстро.

На небе заклубились темные облака. Несмотря на свою грозность, они несли освобождение и изменения к лучшему. Темные нимфеи в пруду сложили свои лепестки. Я знала, что распустят их они уже нежно-розовыми, обычными. Прекратили свое чавканье хищные садовые гномы, схарчившие речного ужа — застыли в своем гипсовом великолепии. Даже стало их немного жаль, колоритные твари были.

Где-то в безликой комнатке с обитыми мягким стенами очнулся лохматый мужчина в синем комбинезоне с надписью «СРЗ № 3» на спине. Потер лоб, почесал голову, пробормотал:

— А чё это я, а?

И заорал в щель крошечного окошка в двери:

— Начальник! Я все вспомнил! Нормальный я уже! Мне домой надо, в лес!

Сад постепенно освобождался от долгого темного сна. Даже корявые деревца у пруда, казалось, выпрямляли свои скрученные ветви.

— Вы! — рявкнула я, поворачиваясь к двум аспидам-подросткам. — Ну-ка признавайтесь, кто из вас кто?!

Детишки нагло смотрели мне в глаза и «непонимающе» хлопали ресничками. «Не верим, тетя Маруся», — говорил их взгляд. Так у меня здесь и не постановка по Станиславскому, а самое что ни на есть реалити-шоу.

— Валя, говори как мать, — я обратилась к родительнице близнецов. — Ты лучше знаешь, что им нужно. Может, для школы что-нибудь?

— Для школы, да, — затараторила Валентина, кивая, — Слушались чтоб. Учились. И одевались прилично. Имена бы толковые, а то как звать-величать, сама не знаю, перед соседями стыдно. И… вообще!

— Слышали? — грозно осведомилась я, уже чувствуя движение Пожелания.

Один из аспиденков пожал плечами. Ну да, нынешнее поколение так не убедишь, им подавай эффектность. Будут вам спецэффекты.

Я обратила свой взор на Алика… и даже немного смутилась, встретившись с его усталым взглядом.

— Проси.

— Ты знаешь, чего я хочу.

— Это не обсуждается.

— Что ж, думаю, попытаться стоило, — вампир невесело усмехнулся. — Тогда все, как обычно: вкус хлеба, свет солнца, улыбка ребенка. Сомневаюсь, что у тебя полу…

— Вкус хлеба, свет солнца, улыбка ребенка, — повторила я вслух. — Алый, будь человеком: прекрати валять дурака, девушку найди хорошую, мечту какую-нибудь осуществи… что еще? Ну, подумай. Сегодня твой день.

В голове мелькнуло: а может все это именно ради Алого? По крайней мере, ничего более сильного магия эгрегора за сегодня точно не сотворит. Я даже засомневалась на секунду, по силам ли ей это. Однако Дорецкий вдруг охнул и упал на колени. Его затрясло. Аспидята, с сомнением наблюдавшие за действом, вытянулись лицами.

Когда Олег поднял голову, его глаза оказались темно-серыми и растерянными. С рук ушли голубые линии вен, кожа порозовела. Дорецкий встал, хрустнул шеей, изумленно потер затылок. Медленно протянул, с явным трудом ворочая языком во рту:

— Сер…дце… бьется… опять. Голова болит.

— Добро пожаловать в мир людей, — злорадно хмыкнул Ник.

— Так-так-так, — вокруг Дорецкого засуетился Серж. — Тихо, всем сохранять спокойствие. Король ожил, да здравствует король.

Алик покачнулся, Кошек подхватил его под плечо:

— Не надо резких движений, маленькая реабилитация — и все пройдет.

— Нет.

Олег попытался отодвинуть Сержа легким движением руки. Не смог: человеки — существа слабые. Алик удивленно посмотрел на ладонь. На нее как раз выбросило свой последний лучик заходящее солнце. Дорецкий поднял руку и тихо засмеялся.

Команда Алого стояла вокруг него молча. Ни слова, ни одного угрожающего движения в мою сторону. А к чему им сердится? Во-первых, они-то как раз понимают, что такое эгрегор, у них имеется нечто подобное, как у муравьев вокруг матки. Во-вторых, судя по лицам, многие осознали открывшиеся перед ними перспективы: Король Крови был превращен в человека, теперь он смертен и главой клана быть больше не сможет. Значит, будут выборы и дележка гарема. При этом никто особо и не виноват. Феи — они такие непредсказуемые, такие выдумщицы. Но с ними лучше не конфликтовать.

— Вы все, — я обвела клан предупреждающим взглядом, — те, кто присутствует сегодня здесь, и те, кого тут нет сейчас, забудете все, что знали о Короле Крови. Он больше не ваш глава. Идите. Вам нужно выбрать нового короля.

Вампиры развернулись и молча разошлись. Если у кого и были мысли насчет произошедшего, они предпочли сохранить их при себе. А вскоре они вообще все забудут. Что касается самого Алика — выбирать ему самому. Хочет ли он помнить?

— Не хочу, — тихо откликнулось в голове. Мысленная речь еще работала, но «слышно» было плохо.

— Твоя семья…

— Они и так меня уже не помнят. У них давно… другие интересы.

— Быть посему, — произнесла я. — Я отдаю тебя на волю Магии фей. Пусть сделает из тебя человека.

— Идем, идем, мальчик мой, — деловито забормотал Серж. — Куда-нибудь в теплое тихое местечко. Люди вечно мерзнут, едят всякую дрянь и много спят. Первые месяцы адаптации к человеческой жизни самые сложные.

— Я тебя не знаю, — удивленно сообщил ему Алик.

— И такое бывает, — подхватил Кошек. — Память у людей похуже дырявого корыта.

— Да? — Дорецкий задумался и спросил: — Где я?

— Как где? В санатории после амнезии. Говорил я тебе, эти самокаты — страшная вещь. В столб! С разгону! Хорошо, что голова цела. Сейчас отоспишься, поешь и будем выписывать. Память вернется… со дня на день.

— А ты? — вкрадчиво сказала я в спину приятелю. — Уйдешь без подарка?

— Машенька, — Серж повернулся и горестно изломил брови. — У меня все есть. Ну что ты мне предложишь? Монету лепрекона, которой не существует? Девушку хорошую?

Тут я, конечно, смутилась и проговорила:

— Ну да… девушку вряд ли. Тогда успехов в карьере… и пусть твои крылья больше тебя не подводят. И большая просьба, — я молитвенно сложила руки, — позаботься о «легенде» Алика. Ну там… бэкграунд всякий: семья, школа, родственные связи, увлечения. Сам знаешь: в мир людей нужно приходить с серебряной ложкой во рту.

— Организуем, — пообещал Кошек.

— Крылья, — сонно пробормотал Дорецкий. — У той девушки крылья… светятся.

— Идем, радость моя, — со вздохом сказал Серж. — После лекарств и не такое привидится.

А ведь точно. Наверное, прощание с Олегом окончательно пробудило во мне романтическую натуру — за моей спиной трепетали тоненькие, еще слабые радужные крылышки. Зато уже не исчезали.

Ник проводил Алика задумчивым взглядом.

— Он теперь меня не узнает при встрече, — сказала я детективу.

Ник довольно улыбнулся и кивнул. А мое сердце, признаюсь, слегка кольнуло сожалением. На лавочке в городе — со словами «Какую любовь прошляпила, глупая девочка!» — томно вздохнула тетя Роза. Что ж, все хорошо, что хорошо кончается, а тетя Роза пусть и дальше смотрит свои сериалы, в которых вампиры влюбляются в скромняшек-человечек. Впрочем, шоу должно продолжаться.