Мемуары торрека (СИ) - Пир Томас. Страница 46

Дел было по горло, потому мы с ребятами пересеклись только к полудню. Я застал их дома перед самым обедом. История, что поведал Старый, привела меня в ярость:

— Вы там что, совсем охренели? — ударил я кулаком по столу, когда он дошёл до самого интересного. — Как это отпустили? Какие ещё послания? Ты куда вообще смотрел?

— Туда же, куда и все остальные, — вспылил Дед. — Ты сам его командиром назначил.

— Были кандидаты получше? — прорычал я Старому в лицо. Где-то в глубине души я понимал, что происходит что-то странное, что я перегибаю и Старый может быть прав, но… мне так хотелось его придушить!..

— Где сейчас этот деятель? — вскрикнул я снова.

Лицо Деда переменилось. Глаза расширились, едва не вывалились из орбит. Он глубоко задышал и опустил взгляд. Весь его вид лучился неподдельным страхом, но я уже так разошёлся, что не заметил перемен его облика:

— Я со столбом разговариваю? — встряхнул я Деда, да так, что он едва устоял.

— Ник, твои глаза… — Робко пробормотал Старый, но закончить я ему не позволил.

— Где Борис?.. я тебя спрашиваю!.. — Вновь прошипел я, схватил Деда за грудки и приподнял его над землёй.

— Андрей, ты что творишь? — точно гром в ясный день, прозвучал голос Рыжего. Меня будто ушатом холодной воды окатило. Так и застыл на пару мгновений, пока очнулся и поставил Старого на ноги:

— Ну пойдем, посмотрим, кого вы там притащили.

Не оглядываясь на ребят, я вышел из дома и зашагал к сараю с пленными. Курсанты потянулись за мной. На улице было не протолкнуться. Воздух пропах смолой и рубленой древесиной. Мерный лязг молотов и топоров приглушал разговоры. Общинники работали дружно. У пустыря собралась гора брёвен, которые плотники распускали на доски. В кузнице звенел молот, ковал гвозди и скобы под брусья. Уже на подходе к темнице я не сдержался, и новая порция гнева выплеснулась наружу:

— И куда подевались эти бездельники? — грозно выкрикнул я Нууру, что притаился на лавке у соседнего дома. Новый староста даже не понял, что я имею в виду пару стражников, которых на месте не оказалось.

— Но, вы же сами… эм… — Что-то невнятно протянул Нуур, знатно подкидывая дровишек в искромётный пожар, бушующий в моём разуме.

— Что мы сами? — злобно кричал я в ответ. — Где они, я тебя спрашиваю?!

Нуур побледнел и едва не рухнул под лавку. Он попытался что-то сказать, но ответить внятно с перепугу не смог.

— Ник, ты чего так орёшь? Нуур тут причём? Он, что ли?.. — За спиной послышался голос Шевы. Я тут же развернулся к нему. Под грозным взглядом Шева слегка стушевался, но глаза не отвёл.

— Что-то ещё?

— Да нет, я просто…

— Просто было вчера, а теперь у нас всё сложно, переговорщики хреновы!

Шева ничего не ответил. Я хотел рыкнуть что-то ещё, но вдруг передо мной плюхнулись на колени двое общинников, что сторожили сарай:

— Господин, прости нас, — испуганно зачастил первый.

— Мы отошли ненадолго, ты ведь сам приказал отправить пленников к лесорубам, — добавил второй.

— Что? — взревел я. — Кто приказал?..

— Их два крама назад забрал сир Борис.

— Мы подумали, что пустой сарай можно не сторожить, и…

— Сир Борис, значит… — сжимая кулаки до хруста в костяшках, пробасил я. На крики начали оглядываться строители. Среди них был и Борис. Наёмник спокойно подошёл и смерил меня равнодушным взглядом. На его лице сияла та самая самодовольная улыбка, которая меня часто бесила.

— Чего раскричались? — как ни в чём не бывало, протянул наёмник.

— Ты зачем это сделал? — сдерживая гнев из последних сил, прошипел я.

— О чём ты?

— Дурачком не прикидывайся? Где пленники?

— Отрабатывают кусок хлеба на ужин. Они под присмотром, не волнуйся. Глупо иметь столько рабочих рук и не озадачить их делом.

— А как насчёт твоего посыльного? Ты что о себе возомнил?

— Видно, не больше чем ты, — оскалился снова Борис.

Это была последняя капля. Дальше мой мозг отключился, я взревел и набросился на Бориса с кулаками. Наёмник легко уклонился, сделав коротенький шаг в сторону, и я пролетел мимо. Неудача взбесила меня ещё больше. Потом я атаковал Бориса ногами: бил, бил, нападал, но рассекал только воздух. Борис стремительно перетекал из одной стойки в другую, в безумном танце мы перемахнули пустырь. Наёмник плавно уходил от всех выпадов, пока ему не наскучило. Последний удар он принял на блок и сильно в том просчитался.

Борис позабыл о великой силе, которую пришельцам подарил новый мир. От удара наёмника отбросило на десяток шагов. Он сгруппировался, ловко перекувыркнулся и снова вскочил на ноги, но лицо его всё же перекосилось от боли. Вот тогда-то он уже разозлился.

Наёмник потёр ушибленное плечо, свёл руки в замок, хрустнул пальцами и уверенно двинул ко мне. Я понятия не имею, чему нас учили, к каким боям нас готовили и на какой свалке откопали наших инструкторов-рукопашников. Борис уделал меня, как дитя. Сначала я купился на обманный финт ногой и тут же его кулак расквасил мне нос. Кровь хлынула, как из ведра, но насладиться её вкусом я не успел, потому что поймал грудью тяжёлый сапог. Меня подбросило будто пёрышко в ураган, хрустнули рёбра, дыхание сбилось, а в ушах засвистел разрываемый ветер.

Приземлился я неудачно. На пути оказался тот самый сарай, с которого всё началось. Дверь была заперта, но я проломил её спиной и врезался в заднюю стену. Задрожали балки на крыше, на пол осыпалась глина. Перед глазами промелькнул смутно знакомый силуэт, похожий на незнакомку из старых кошмаров, но осознать это я не успел.

Спустя мгновение свет погас.

В доме было нестерпимо жарко. Крупная капелька прокатилась по лбу, стекла по щеке и упала на пол. Тири готовила ужин. В очаге потрескивало полено, на открытом огне паровал котелок, а изба вся пропахла жиром и жаренным луком. Овощи Тири очистила от кожуры и нарезала мелкими кубиками. Как только вода закипит, всё отправится в чан. Тири уже хотела приподнять крышку на котелке, чтоб взглянуть на похлёбку, но со двора вдруг послышались странные крики. Взволнованная девица тут же выскочила на порог. В лицо пахнуло свежестью, ароматом смолы и древесными щепками. Вокруг звенели молоты и топоры. Повсюду сновали мужчины: таскали брёвна и доски, раскапывали пустырь под фундамент, громко переговаривались — но даже в таком гаме Тири отчётливо слышала раздраженный голос Андрея.

Парень стоял у сарая и ругал дядю Нуура. Андреевы глаза сияли пуще прежнего, зрачки наполнились ярким, бирюзовым светом. Казалось, что ещё немного и они вспыхнут настоящим синим пламенем. Испуганный до смерти дядя Нуур вяло в чём-то оправдывался. Слава Кериту, разгневанный торрек переключился на Диму, а затем под горячую руку попал и Борис.

Дальше и вовсе произошло нечто жуткое, такое, что Тири не приснилось бы и в кошмаре. Андрей и Борис начали драться. Люди, что работали вокруг пустыря, побросали инструменты и начали разбегаться в разные стороны. Площадь вмиг опустела. Андрей и Борис двигались очень быстро, слишком стремительно, чтобы простые смертные могли рассмотреть поединок. Тири застыла, однажды она уже видела драку пришельцев и наблюдать за новой ей было очень страшно.

— Да!.. — Не сдержалась девица, когда Андрей остался стоять посреди площади, а Борис отлетел к дому пришельцев. Тири решила, что Андрей победил и ему ничего не грозит.

Но не тут-то было: Борис быстро оправился, смело подошёл к Андрею и вот уже сам торрек на немыслимой скорости влетел в сарай с пленными. Дверь была заперта, но Андрей проломил её своим телом. Приглушенный треск пролетел над посёлком, Тири на миг захотелось пригнуться.

— Андре-е-ей!.. — закричала в ужасе Тири. — Андрей!.. Андрей, нет!.. Отпусти!.. — Не ведая себя, голосила она, пытаясь вырваться из крепких объятий дяди Нуура. Сердце девы сжалось в груди, лёгкие запылали, а голос дрожал, точно умирающий лист, обрываемый ветром. Тревожные мысли сразили душу, ещё одного горя она бы не вынесла.