Её некромант (СИ) - Гордова Валентина. Страница 31

Мы остановились мгновенно, перепуганная до ужаса Бель и я, встревоженная её состоянием и огорчённая тем, что не поговорила с сестрой раньше.

– Бель, – шепнула, сжимая пальцами её дрожащее плечо сквозь шубу, – всё будет хорошо, тебе совершенно не о чем переживать.

Девушку уже била откровенная крупная дрожь, заставившая меня не слабо занервничать. Она попыталась что-то сказать, снова попыталась, ещё раз… по красным от мороза щекам потекли быстро остывающие слёзы, в распахнутых глазах застыл ужас и…

И пришлось вызывать лекаря, который появился в поместье четверть часа спустя и констатировал у Аббель нервный срыв.

Вот именно так уже вторая леди Авель слегла с недомоганием. Правда, успокаивающее снадобье ей нужно было пить около двух недель вечером перед сном вместе с чаем, не считая этого первого раза, когда лекарь напоил и уложил Бель в постель среди бела дня.

Наш и без того суровый отец окончательно замкнулся в себе, скрывшись от посторонних глаз в собственном кабинете и отказываясь как покидать его, так и принимать посетителей.

Я пыталась. Мисс Слэйд тоже. Оказавшись некультурно выставленной в коридор, она печально посмотрела на точно так же выставленную меня, вздохнула и ушла.

Находясь в состоянии глубокой задумчивости, я прошла по коридорам непривычно тихого, словно бы окутанного печалью дома, вошла к себе… Стоило двери за моей спиной закрыться, как на столе у окна вдруг вспыхнула свеча. Сама! В абсолютно пустой спальне!

Я замерла в тот же миг, напряжённо глядя на подрагивающий огонёк.

Огонёк дрожать перестал и взметнулся под самый потолок!

В тот же миг я вылетела из комнаты, за считанные секунды пронеслась по всё тем же коридорам и ворвалась в кабинет отца!

Вскинув голову, папа удостоил лишь одним мимолётным взглядом перепуганную дочь, вскочил со своего места во главе дубового стола и уже через мгновение вылетел из кабинета.

И ощущение такое, что пока он спешил в мои покои, со всей округи стягивалась, сгущаясь вокруг него, пугающая тьма…

Я поторопилась следом, уговаривая себя не впадать в панику и сохранять ясность сознания.

Успела в эпический момент: отец стоял посреди окутанной несколькими слоями поисковых чар комнаты и мрачно взирал в сторону моего стола, вокруг которого магия была не призрачно-голубоватой, а агрессивно-алой.

– Стороннее вмешательство? – Холодея, догадалась я.

Ответа не последовало. Вместо этого папа с маниакальным упорством накладывал на спальню всё новые и новые заклинания, каждое из которых было всё сильнее и сильнее предыдущих, но результат оставался прежним: чужая магия ощущалась лишь у стола, и отследить её не было никакой возможности.

В момент, когда отец перешёл уже на откровенно запрещённую магию, я не выдержала:

– Хватит, – быстро подошла, но осталась за спиной лорда Авель, – это ничего не даёт, пап.

Боевой маг наложил ещё три заклинания, прежде чем наконец прислушаться к моим словам и нехотя, с огромным сожалением, смять и уничтожить всё, что насоздавать успел.

Некоторое время в комнате было оглушительно тихо, затем прозвучало его глухое решение:

– Я усилю защиту поместья, – это я могла принять, но вот дальнейшие слова не обрадовали, – а ты пока поживёшь в одной из гостевых спален.

Да, подобное мне не нравилось совершенно, но:

– Как пожелаешь, – склонила голову, признавая разумность этого решения и правоту родителя.

Наконец обернувшись, папа долго с высоты своего роста взирал на меня, даже не моргая, а в конце концов поднял руку, притянул меня к себе и сжал так крепко, словно очень-очень боясь отпустить, словно и не желая вовсе отпускать никогда в жизни.

Это было больше, чем просто родительские объятья. Мой отец не из тех, кто вот так выражает свои чувства и эмоции, но сейчас… Внезапно поняла, что папа боится. Боится… за меня. И за Аббель, конечно же, тоже. Боится за нас обеих.

Слёзы навернулись на глаза, но я приложила максимум усилий, чтобы сдержать их.

* * *

К вечеру случилось сразу два до крайности неприятных события. Мои вещи были перенесены в гостевую спальню и на пороге нашего дома объявился лорд Редман собственной мрачной персоной. В смысле, явился он крайне мрачным и помрачнел ещё сильнее, когда наткнулся на недовольный взгляд стоящей наверху лестницы меня. Вообще-то я планировала посетить кухню с целью попросить заварить мне чаю, но теперь что-то как-то передумала.

А вообще:

– Лорд Редман, будьте любезны уделить мне несколько минут своего драгоценного внимания! – И я принялась быстро спускаться вниз, сосредоточенно глядя себе под ноги и придерживая юбку платья.

– Не хочу вас расстраивать, – начал мужчина и вошёл в дом, позволяя мистеру Бойеру закрыть дверь и отрезать нас от лютого мороза.

– Вот и не расстраивайте, – быстренько перебила я, не позволив магу закончить, и спрыгнула с последней ступеньки, направляясь в сторону гостевой, – идёмте.

Что удивительно, Редман в самом деле пошёл!

Войдя в комнату для гостей, с большим серым ковром в центре, двумя диванчиками напротив друг друга, столом между ними и камином у стены, я придержала дверь, дождалась, пока лорд Редман войдёт следом за мной… мысленно прокляла его пару раз и закрыла дверь, отрезая нас двоих от всего остального дома.

Некромант, не торопясь присаживаться, остался в двух шагах от меня, молча и вопросительно вскинув бровь.

Не став тянуть дракона за хвост, я повернулась к нему всем телом, сложила руки на груди и прямо спросила:

– Что вы сделали?

Видимо, не достаточно прямо, потому как к первой вскинутой брови медленно поднялась и вторая, выражая охватившее лорда удивление и полнейшее непонимание.

– Этой ночью, – внесла я ясность в ситуацию, – что вы сделали со мной этой ночью?

Брови мага вернулись в нормальное положение, а вот глаза нехорошо прищурились, после чего мне немного хрипло сообщили:

– Весьма двусмысленно звучит, леди Авель.

О, я была полностью согласна, я… Я внезапно побледнела. Нет, понятно ничего не стало, но вот страшно – очень даже!

И я самым позорным и недостойным образом предположила самое плохое. Лорд Редман ночью в моей спальне и я, совершенно не помнящая его присутствия, но практически уверенная в том, что присутствие таки было. Что мог сделать мужчина, оказавшись наедине с женщиной?

– Вы бледнеете, – меланхолично отметил лорд.

Не обратив внимания на его слова, я принялась судорожно соображать, что полагается ощущать женщине, если… если ночь она провела с мужчиной. В интимном плане.

К несчастью, для анализа у меня имелось катастрофически мало данных – лишь то, что описывалось в женских романах, но там на эту деталь не обращали должного внимания, и ранее меня это не задевало ничуть… вот до этого момента!

Но что-то ощущать точно полагается. Хоть какие-то изменения в собственном организме быть должны! Возможно, дискомфорт, жжение… ощущение неполноценности…

– А теперь краснеете, – всё тем же тоном обронил Редман и неожиданно заинтересованно продолжил: – О чём вы думаете, леди Авель?

Чёрта лысого я ему в подобном признаюсь!

– М-м-м, – прищур некроманта стал лукавым, губы изогнулись в насмешливой улыбке, – я искренне заинтригован.

Чувствуя, что щёки с каждым мгновением пылают всё сильнее, я не посчитала нужным скрыть охватившей меня злости.

– Вы, – голос ощутимо дрожал, – я требую, чтобы вы немедленно рассказали, что сотворили этой ночью!

У меня были все основания требовать, это понимал даже Редман, но это понимание не помешало ему совершенно нахально мне улыбнуться. То есть не расскажет!

И мне не осталось ничего другого, кроме как пригрозить:

– Я расскажу о вас отцу!

Улыбка самым возмутительным образом из нахальной стала откровенно издевательской.

– У вас никаких доказательств, моя очаровательная леди Авель, – сладко чуть ли не пропел некромант.

И, черти его пожрите, был прав. И прекрасно это знал, разумеется!