Расколотые небеса (СИ) - Пир Томас. Страница 36

— Да сир, — подъехал к нам граф. — Заходить в Крильис орда будет здесь.

— А если нет, то где тогда?

— В двух днях пути на восток есть тропа. Она очень узкая, по ней может пройти только небольшая ватага. Потому в лес орда войдёт по Старому Тракту.

Сомневаться в словах Берниса не приходилось. По дремучему Крильису особенно не разгонишься, тем более многоголовой орде. Деревья стоят слишком кучно, земля усеяна многолетним покрывалом листвы, мелким кустарником и плющом. Легко заплутать, легко потеряться и отбиться от армии. Ноги без конца проваливаются в норки грызунов, перемещаться приходится только звериными тропами. Вот потому-то Старый Тракт орда не пропустит и искать других мест для прохода не станет. Мелкие отряды, быть может — только не войско.

— Отлично, — подхватил я. — Значит, здесь мы их и встретим.

— Сир, вы хотите дать орде открытый бой? — чуть прищурился Бернис в улыбке.

— Ну, не совсем открытый, не совсем бой, но в остальном ты прав, — вернул я графу улыбку. — Мы схлестнёмся с дикарями на этом самом месте.

— Бернис, дружище, ты что испугался? — хмыкнул Емеля.

— Нет, сир, я не боюсь смерти. Наоборот, я собираюсь продать свою жизнь как можно дороже.

— Думаю, до этого не дойдёт, — сказал я.

— Вы примените свою магию?

— Самая сильная магия рождается вот здесь, — проговорил я, стукая пальцем по виску. — Ну ладно, бездельники, — продолжил я, имитируя говор капитана. — Время на месте не стоит. Циркуль, бери себе полсотни бойцов и отправляйся на восточную тропу, о которой Бернис нам говорил.

— А почему я? — тут же вскинулся Циркуль. — Других, что ли нет? Я хочу повоевать здесь.

— Потому что я так сказал! — добавил я в голос стали. — Если есть возражения, то убирайся обратно в крепость… или вообще… катись на все четыре стороны. Не нравятся мои приказы, так перед тобой открыт целый мир, проваливай, куда душа пожелает.

Терпеть Циркуля мне надоело. Сказать по правде, я и отправлял-то его только чтобы глаза не мозолил. Что не скажи ему, всё споры да пререкания.

— Так бы сразу и сказал, чего кипятиться-то? — промычал Циркуль и отъехал к обозу отбирать бойцов для дороги. Он был из тех людей, что нормального отношения не признавали, быстро садились на голову. Стоило рыкнуть разок, и всё тут же наладилось… до следующего раза.

Когда Циркуль собрался в дорогу, он снова подъехал к нам, расспросить Берниса куда двигаться. Я тоже был рядом:

— Устройте там скрытый лагерь, чтобы с тропы видно не было. Жгите костры аккуратно и следите за проходом. Если что, в бой не вступай — ты наши глаза и уши. Каждый патрон у нас на вес золота.

— Не боись, — протянул Циркуль. — Всё сделаю.

Когда Циркуль отъехал, я продолжил командовать:

— Старг, тащи сюда десяток лучников и столько же арбалетчиков.

Стрелков я заставил сделать несколько слитных залпов во все стороны, а потом отправил их искать стрелы с болтами. Там, где снаряды встряли в землю, ребята начали чертить разметку по плану. Работы было очень много.

Орда Мурахи Свирепого показалась на три дня раньше, чем мы ожидали. Но так вышло даже лучше, подготовиться мы успели и накапливать тревоги утомительным ожиданием было ни к чему. В тот прекрасный день, немного после полудня, часовой на дереве поднял тревогу. Все командиры собрались на обустроенном помосте и начали вглядываться в бинокли. А там было на что посмотреть.

Тысячи всадников неспешно двигались степью. Огромная змееподобная колонна поднимала густые облака пыли. Халирцы выглядели как братья, только одежды слегка разнились. Далеко не каждый воин носил кожаные доспехи, большинство всадников щеголяли в истрёпанных, рваных халатах, вообще без брони. Короткие копья с листовидными наконечниками торчали у халирцев за спинами, а серповидные кхопеши висели на поясах. Почти у всех всадников на руках пристроились круглые плетёные щиты. Отличить двух кочевников друг от друга было непросто: раскосые глаза, желтоватая кожа, круглые лица и длинные косы.

— Арбалетчики, становись, — начал командовать я. — Лучники позади строя, скорее, не спать.

Лагерь проснулся. Спустя две минуты все стояли на местах перед нашим помостом. Орда, тем временем, выстраивалась напротив стоянки. Халирцы растянулись громадной шеренгой, занимая всю линию горизонта. Главным зароком нашего плана была резкость Мурахи. Чтобы он не сплоховал и бросил на жалкую кучку защитников всю орду разом, пришлось попотеть. Наша скромная армия выглядела грозной и многочисленной. Центр заняли несколько тысяч стрелков и пять сотен лучников. Но халирцы издали видели куда больше врагов. На флангах мы поставили тысячи соломенных чучел и деревянных столбиков, прикрытых щитами, так что дикари готовились схватиться с приличным войском.

Видно, Мураха был не так уж и глуп, или просто с дороги устал, но спустя несколько минут от орды отделились десяток всадников со знамёнами и двинули к нам.

— Переговорщики, — кивнул Бернис.

— Нельзя подпускать их близко, могут разглядеть чучела, — проговорил Крас.

— Не разглядят, поговорим подальше от строя, — сказал я, впрыгивая в седло. Следом за мной поехали Крас, Шева, Рыжий, Бернис Моурт и десяток охранников.

С дикарями мы сблизились в пяти сотнях метров от ставки.

— С кем я говорю? — нагло бросил молодой кочевник в красивой чёрной броне и меховой шапке.

— С хозяином шейтарова леса, — отвечал я на их языке. — Кто ты такой? Чего хочешь?

— Меня зовут Алтурай, — сказал дикарь. — Я старший сын славного гарра Мурахи Свирепого. Этот лес больше не твой. Преклони колени перед владыкой, поднеси ему щедрый дар, и мы решим твою участь.

— А сам Мураха где? — со скучающим видом проговорил я. — Я не привык говорить с сопляками. Где твой повелитель? Это он должен преклонить колени и преподнести мне щедрых даров, и тогда, быть может, я вам позволю уйти. Не всем, конечно, но кому-то точно позволю.

Моя наглость кочевников возмутила, многие схватились за мечи, да только мне того было и нужно. Крас и Шева выхватили пистолеты и перестреляли всех переговорщиков, кроме юного Алтурайа. Этому тяжёлым болтом прострелил бедро Грони. Звуки выстрелов поглотили глушители на стволах. Я подъехал к раненному впритык.

— Послушай, щенок, — схватил я за узды его лошадь. — Передай своему отцу, что я жду один хирт [2]. Потом вы все умрёте. Пускай Мураха приходит ко мне с дарами: я заберу всю казну, весь обоз, всё оружие, все ваши вещи и всех скакунов. Вы отправитесь к халиру Гараху голышом и на четвереньках, передадите ему мой привет и скажете, что я его жду. Что Гарах-сит-Нарвай меня оскорбил такой слабой ордой. Что я ждал в гости славных воителей, а дождался жалкого Мураху, сына осла и шипура [3]! Это я возьму, как трофей, — указал я на кхопеш мальчишки с золотой рукояткой.

Грони тут же подъехал, ловко срезал ножны испуганного Алтурайа кинжалом и почтенно протянул мне.

— Скачи назад, юный Алтурай, пусть Тренги поможет тебе пережить этот день, ибо твоя жизнь находится в руках твоего никчёмного отца.

С этими словами я пришпорил его коня. Скакун резво понёс хозяина обратно к орде, а мы повернули назад. Ребята взяли за поводья трофейных скакунов, тела тоже забрали.

— Думаешь, он клюнет? — бросил я Бернису.

— Я думаю, сир, что вы его разозлили, как никто в целом мире Мураху не злил. Вы его опозорили перед именем Великого халира. Даже если разум у Мурахи и сильный, выбора у него больше нет. На него смотрит орда. Он должен вас сокрушить, иначе халир Гарах его строго накажет. Нравы кочевников довольно суровы. Если гарр показал слабину, его место даже остыть не успеет.

Бернис был прав. Мы только и успели, что вернуться к помосту, а из толпы ордынских всадников выехал толстый кочевник в голубом халате. До них было далековато, я едва мог разглядеть Мураху в бинокль. Разъярённый дикарь носился на лошади вдоль линии степняков, что-то злобно выкрикивал, размахивал кхопешем, указывал клинком в нашу сторону. Орда встрепенулась, пошла волнами и рябью, до нас долетел нарастающий басистый гул. Спустя несколько секунд лавина ордынцев двинула с места, засыпала зелёную степь грязным селевым потоком, загремела тысячами копыт и мечей.