Шпаргалка для ленивых любителей истории. Короли и королевы Англии - Маринина Александра Борисовна. Страница 11

А как он себя вел? Нет, все-таки гены на помойку не выкинешь, и Эдуард в чем-то был очень похож на своего отца, который когда-то начал правление с того, что нарушил протокол коронации. Эдуард сделал в точности то же самое: на церемонии коронации пошел не по плану. Поскандалил со знатными лордами, и корону на нового короля возложил не архиепископ, как полагается, а… задушевный дружбан короля по имени Пьер Гавестон (в некоторых источниках он назван Пирсом Гавестоном, но мы будем пользоваться именем Пьер, чтобы не путаться). От напора толпы гипсовая стена обвалилась, даже погиб один человек. Кроме того, Эдуард, произнося королевскую присягу, самовольно прибавил к ней новую строку, поклявшись, что будет поддерживать и защищать законы и справедливые традиции, которые учредит община королевства, то есть магнаты и прелаты, иными словами – самые богатые граждане и высокопоставленные служители церкви. Нельзя сказать, что народ был в восторге от такого начала. А уж на коронационном банкете и вовсе скандал вышел: Гавестон, дружок короля, появился на нем в костюме королевского пурпурного цвета, расшитом жемчугом и едва ли не более роскошном, чем костюм самого нового короля. Начались перешептывания и косые взгляды. А вскоре и до беды дошло. Эдуард Второй к тому времени уже успел жениться на Изабелле Французской, девочке 13 лет от роду, дочери короля Филиппа Красивого (бегом к книжным полкам и достаем романы Мориса Дрюона. Если кто забыл, то Изабелла – та самая Французская Волчица). Филипп Красивый очень старался закрыть наконец вопрос о спорных землях Аквитании, которые были то французскими, то английскими, то не пойми чьими, и вполне разумно рассудил, что крепкое родство с английскими королями сможет положить конец распрям. Выдал свою молоденькую сестру Маргариту за овдовевшего престарелого Эдуарда Первого и подписал договор, согласно которому дочь Филиппа, Изабелла, выйдет замуж за сына Эдуарда Первого. Ну, вроде как все состоялось, и старший Эдуард женился на девушке из семьи Филиппа Красивого (и снова Дрюон), и младший не отказался. Так вот, вернемся к беде: при английском дворе, разумеется, находилось много родственников молодой королевы Изабеллы, так было принято, и этим родственникам почему-то ужасно не понравилось, что король Эдуард Второй больше любит своего друга Гавестона, чем юную прекрасную Изабеллу. Причем не понравилось так сильно, что они обиделись, возмутились, хлопнули дверью и вернулись во Францию.

Мнения у историков и хронистов разные. Одни считают, что Гавестон был не более чем обычным фаворитом короля, разделявшим его политические взгляды и затеи; другие не отрицают сексуальную составляющую их отношений, но не считают ее главной, ибо главное все-таки – родство душ и сходство интересов, а постель – это так, типа десерта после основного блюда; третьи полагают отношения Эдуарда Второго и Пьера Гавестона чисто плотскими, основанными исключительно на похоти; четвертые описывают их как истинную любовь, глубокую и всестороннюю. Свечку, как обычно, никто из этих хронистов не держал, но оснований для подобных суждений было более чем достаточно. Хотя, с другой стороны, у Эдуарда Второго были и законные дети от Изабеллы, двое сыновей и две дочери, и бастард имелся, все честь по чести. Так что было это платоническое братство двоих юношей или сексуальная связь – с точностью утверждать никто не берется. Достоверно известно только одно: король предпочитал компанию Пьера Гавестона, а не общество своей юной красивой невесты и впоследствии жены.

Свадьба Эдуарда и Изабеллы прошла во Франции за месяц до коронации, невесте было 12 лет, жениху – 23 года. Поскольку старый король ко времени свадьбы уже умер, то Эдуард, сынок, считался королем с момента смерти отца, пусть даже коронация еще не состоялась. Уезжая на свадьбу во Францию, новому королю нужно было кого-то оставить вместо себя «на хозяйстве». Он оставил Гавестона. Бояре были недовольны. А уж когда Эдуард Второй пожаловал любимому другу титул графа Корнуоллского, возмущению знати и народа не было предела: этот титул даруется только и исключительно членам королевской семьи. Во всяком случае, так было раньше. Что же будет теперь, если прецедент перестает рулить? Можно ли доверять королю? Будет ли он править Англией справедливо и в соответствии с традицией?

Гавестон вел себя довольно нахально, был высокомерным и заносчивым, нажил кучу врагов и пользовался своей полной безнаказанностью. Ну и допрыгался в конце концов. Через год после пресловутой коронации парламент потребовал от Эдуарда Второго, чтобы он удалил от двора противного Гавестона. Король, разумеется, сперва отказался, но на него давили два месяца и все-таки додавили. Фаворит был изгнан в Ирландию.

Отступим чуть-чуть назад для большей ясности. У Генриха Третьего и Элеоноры Прованской был ведь не только сынок Эдуард, который стал Эдуардом Первым. Был еще и второй сынок, Эдмунд Ланкастер. Этот Эдмунд вторым браком был женат на Бланке Д’Артуа (и снова Дрюон!), которая, в отличие от первой жены, родила ему троих сыновей и дочку. Так вот старшим из этих сыновей был Томас, граф Ланкастер. Уточняем: он родной внук Генриха Третьего и, соответственно, двоюродный братец актуального на момент нашего повествования молодого короля Эдуарда Второго. Томас Ланкастер вполне благополучно околачивался при дворе, но после изгнания Гавестона в Ирландию вдруг исчез без объяснения причин.

Прошел год, скандал утих, и Гавестон вернулся из Ирландии. В то время как раз у Эдуарда Второго начался очередной виток терок с шотландцами, и он призвал Гавестона помочь. Эта кампания провалилась, северная часть Англии, граничащая с Шотландией, всегда была слабым местом английских правителей. В общем, ничего не получилось, а в глазах страны все выглядело так, что король снова подпал под влияние мерзкого фаворита-содомита, потому и проиграл. Парламент опять поставил вопрос об изгнании Гавестона, даже дату определил: пусть исчезнет до Дня Всех Святых. Король, как и в прошлый раз, уперся, очень ему не хотелось обижать своего любимчика, и приготовился отстаивать свою любовь с оружием в руках. Гавестон отплыл из Дувра, как настаивал бессердечный парламент, но через месяц тайком вернулся, и они с Эдуардом, взявшись за руки, отправились собирать армию. И вот тут на сцену вышел Томас Ланкастер, ранее покинувший ее, как мы помним, не попрощавшись. Ланкастер написал королеве Изабелле письмо, в котором пообещал раз и навсегда избавить и ее, и весь двор, и всю Англию от Пьера Гавестона. Сказано – сделано. Королева, надо полагать, одобрила намерение графа. И граф Ланкастер сделал так, что Гавестона схватили и через месяц отрубили ему голову.

Репутация Эдуарда Второго как короля сильно пошатнулась из-за всей этой катавасии, но тут Изабелла подоспела с благополучным разрешением от бремени, родился сын, будущий наследник престола, и все стало вроде как утихать. И угадайте с трех раз, как принца-первенца назвали? Ну, ясен пень, Эдуардом. Однако король Эдуард заковырял обиду и ненависть на тех, кто так жестоко лишил его ближайшего друга и соратника.

С казнью богомерзкого Гавестона тоже не все прошло гладко: раз у него титул графа Корнуоллского, приравнивающий своего носителя к членам королевской фамилии, то судить его должны пэры, равные ему по статусу. Это правило соблюдено не было, то есть опять же прецедентом пренебрегли. И никто за такое страшное нарушение не ответил. Народ и знать затаились в ужасе: что же будет дальше? Традиции теперь ничего не значат? И как жить?

Но зато ликвидация Пьера Гавестона означала, что очередной гражданской войны не будет, и собранные Эдуардом и Гавестоном войска могут мирно расходиться по домам. Уже хоть какое-то облегчение вышло.

После всех этих событий в жизни Эдуарда Второго началась черная полоса. Он проиграл очередную войну с Шотландией и окончательно потерял эту страну. По возвращении его встретили с позором, ведь главная обязанность короля, по тогдашним понятиям, – это вести успешные военные действия. Батя-то, Эдуард Первый, с этой обязанностью успешно справлялся, непокорный много веков Уэльс взял наконец на короткий поводок, и вообще его называли «самым победоносным королем», а сынок явно оплошал, не соответствует и надежд не оправдывает. А тут еще несколько лет подряд неурожай, голод, а за ним и эпидемии кишечных инфекций, население начало сокращаться, да шотландцы с севера все время совершают набеги и мешают хоть как-то выживать. В общем, не жизнь, а сплошной кошмар. Король Эдуард явно не справлялся с ситуацией, и бразды правления взял в свои руки Томас Ланкастер, двоюродный брат, которому король так и не простил казни милого сердцу Гавестона. Но у Томаса тоже мало что получалось, гонору было хоть отбавляй, а управленческих навыков – ноль. И когда черная полоса закончилась, Эдуард начал посматривать по сторонам, искал, на кого бы опереться, кого призвать в соратники и помощники. Ненавистного Томаса следовало оттеснить подальше и заменить его на кого-то поприятнее и понадежнее.