Шпаргалка для ленивых любителей истории. Короли и королевы Англии - Маринина Александра Борисовна. Страница 16

Когда до начала поединка оставались считаные секунды, король вдруг остановил процесс и удалился в свою палатку. Никто не понимал, что происходит. Ричарда не было два долгих часа, за которые люди уж чего только не передумали… Наконец спикер Палаты общин огласил королевское решение: поединок отменяется; Генрих Болингброк, герцог Херефорд, изгоняется из Англии на 10 лет, Томас Моубрей, герцог Норфолк, – навсегда.

Почему же король Ричард повел себя так странно? Ответ, как считают историки, прост: он боялся последствий поединка. Если в живых останется Моубрей, то правда о роли короля в смерти дяди Томаса могла выплыть наружу. Раньше Ричард был относительно спокоен, полагаясь на умение Моубрея держать язык за зубами, но теперь, после того как он слил тайные планы короля относительно Джона Гонта и его сына, в верности этого человека уже нельзя было быть уверенным. Про Гонта разболтал – так и про дядю Томаса в Кале разболтает. А если в живых останется Генрих Болингброк, то есть шанс, что он захочет стать преемником короля или даже свергнуть его с престола. Своих детей у Ричарда пока нет и в ближайшем будущем не будет; следующие за ним – потомки дяди Лайонела, но у него две дочки и ни одного сына; а за Лайонелом как раз идет Джон Гонт и его сын Генрих. Нехорошо выходит.

Идеальное решение: убрать обоих. Моубрея – насовсем, пожизненно, а Генриху и десяти лет хватит, потом может возвращаться, к тому времени у Ричарда уже, бог даст, свой сын родится. Теперь считаем: маленькая дочка французского короля, на которой женился Ричард Второй, родилась в 1389 году, стало быть, к моменту поединка ей всего 9 лет. Раньше чем через 5–6 лет первых родов ждать не приходится, да еще и не факт, что беременность разрешится благополучно, а если и благополучно, то нет гарантий, что получится мальчик, а не девочка. Так что 10 лет – самое оно со всеми допусками. Шекспир, правда, считал иначе, но об этом поговорим в следующем отступлении.

Моубрею не повезло: через год жизни в изгнании он умер.

А вот Генрих Болингброк, сын Джона Гонта, – это уже совсем другая история, не менее любопытная.

«Жадность фраера сгубила»,

или Любящие кузены

Генриха погнали метлой из Англии, и он осел во Франции, под крылом у короля Карла Шестого, который принял опального кузена английского короля со всем гостеприимством и выделил ему резиденцию. Но и полгода не прошло – скончался Джон Гонт, первый герцог Ланкастер. Поскольку Генрих был единственным выжившим на тот момент сыном, рожденным в законном браке, все папашино имущество должно было отойти ему, а имущества того было ох как немало!

Опупевший от собственного величия король Ричард Второй решил, что ему все можно и законы не для него писаны, посему он единолично, своей властью, продлил изгнание Генриха Болингброка на неопределенный срок и конфисковал в свою пользу все его богатое наследство, включая обширные земли и три десятка замков по всей Англии. Проще говоря, нарушил не только закон, но и свое королевское слово, а попутно проявил прямо-таки недетскую жадность. Общество было в шоке: таким манером можно ведь у кого угодно отобрать собственность! Это что же у нас за король такой? Тиран, а не король! А если еще про списочек вспомнить, в котором неизвестно кто упомянут, то ни один землевладелец и ни один лорд не могли отныне спать спокойно.

И Генрих, взяв с собой всего 300 солдат, отправился в Англию возвращать свое кровное. Улучил момент, когда Ричард Второй непонятно с какого перепугу решил устроить себе командировку в Ирландию, хотя никакой служебной необходимости в той поездке не было, а страну оставил на попечении еще одного своего дядюшки, Эдмунда, герцога Йорка (смотрим в список и видим, что это четвертый сын Эдуарда Третьего). Эдмунд был и руководителем слабым, и полководцем никудышным, и страну от разгневанного Генриха Болингброка защитить не смог. Вообще-то, бедняге Эдмунду можно только посочувствовать, он ведь приходился дядей и королю Ричарду, и изгнаннику Генриху, они оба его родные племянники, и политика политикой, а душа-то за обоих болит…

Генрих ничего такого насчет короны и престола в виду не имел, он хотел только наследство вернуть, но по мере продвижения по стране видел, как в его войско вливаются восставшие лорды и недовольные королем вассалы, и понял, что позиции-то у нынешнего короля весьма шаткие, чтобы не сказать гнилые. Не станет народ такого короля защищать и спасать.

А Ричард все проспал. Пока до него дошли известия о вторжении Генриха, прошло целых шесть дней (эх, не было мобильных телефонов!), да пока он корабли собирал – минуло еще две недели. За это время Болингброк как раз все успел. Тем более дядя Эдмунд, герцог Йорк, вовремя почуял, что дело короля Ричарда Второго явственно пахнет керосином, и быстренько сдался Генриху.

Конечно, совсем уж без боя Ричард не отступил, он попытался выкрутиться из ситуации путем переговоров, но толку не вышло. Закончилось тем, что самоуверенного и самовлюбленного короля заточили в маленькой каморке в одном из замков, потом перевезли в лондонский Тауэр. И – вишенка на торте – одним из двух его надзирателей стал сын того самого графа Арундела, которому по приказу короля отрубили голову за то, что он вместе с дядей Томасом посмел погрозить пальчиком тогда еще совсем юному Ричарду Второму. Вот как судьба, бывает, поворачивается… Короче, прежде чем кого-то обидеть, сто раз подумайте: как бы чего не вышло.

Что ж, перед Генрихом открылись приятные перспективы. Он после смерти отца, Джона Гонта, унаследовал его титул и стал герцогом Ланкастером. Учредили специальный комитет, который должен был рассмотреть дело «об отстранении короля Ричарда и об избрании на его место герцога Ланкастера». Вообще-то, у парламента не было полномочий свергать королей, но Ричарда вынудили все-таки подписать отречение от престола, после чего Генрих Ланкастер объявил, что в силу прямого кровного родства с королем Генрихом Третьим он имеет право надеть корону. И почему именно с Генрихом Третьим? У него и с Эдуардом Вторым такое же прямо кровное родство, и с Эдуардом Третьим… Наверное, у Генриха Третьего репутация была получше, на него ссылаться было приятнее. Ну ладно, допустим, Эдуард Второй и в самом деле не та фигура, родство с которой радостно признавать, но дедушка Эдуард Третий-то чем Генриху не угодил?

В этом месте вы можете спросить: неужели кроме Генриха Болингброка, герцога Ланкастера, не нашлось в тот момент ни одного человека, имевшего право на трон? Как так получилось, что при том немалом числе сыновей у Эдуарда Третьего в итоге остались только два потомка мужского пола, внуки Ричард Второй и Генрих? Вопрос правильный. Ибо был еще один претендент, прав у которого было даже больше, чем у Генриха, сына Джона Гонта.

Представляем вам Эдмунда Мортимера, 5-го графа Марча. Откуда он взялся? А он прямой потомок Лайонела, герцога Кларенса, второго сына Эдуарда Третьего. У Лайонела сыновей не было, зато была дочь Филиппа Плантагенет, которая умерла совсем молодой, но успела выйти замуж за Эдмунда Мортимера, 3-го графа Марча, и родить сына Роджера, который, в свою очередь, подрос, женился и родил сына Эдмунда. Путем несложных подсчетов получаем вывод: Эдмунд Мортимер – праправнук короля Эдуарда Третьего, и поскольку он происходит от второго по старшинству сына, Лайонела, то и прав на корону у него больше, чем у потомка третьего сына, Джона Гонта. Вот такой расклад. (К слову заметим, что Мортимеры – потомки того самого Роджера Мортимера, любовника Изабеллы Французской Волчицы. Надо же, как бывает забавно…)

И быть бы Эдмунду новым королем, если бы не возраст: ему на момент освобождения престола было 8 лет, а Англия слишком хорошо помнила, что получается, когда на трон садится король-мальчик. Нет, этих приключений никто больше не хотел.

Генриха Ланкастера короновали, и стал он королем Генрихом Четвертым. Принялись судить-рядить: что делать теперь с низложенным Ричардом? Пока решали – все само сделалось. Тело Ричарда, бывшего короля, нашли в тюремной камере без признаков жизни. Как он умер – до сих пор неизвестно. Может, сам, а может, и не сам.