Не твой - Роман Виолетта. Страница 8

– У тебя очень опасная работа. Люди вас не любят, бояться.

– Не любят. Но ничего не поделаешь, – пожимает плечами, улыбаясь. – Ты откуда сама? Не местная ведь, – окидывает изучающим взглядом комнату.

– Из деревни, в двухстах километрах от города. Родители пенсионеры у меня.

Смотрит на меня задумчиво, молчит.

– Ты отчаянная очень. Молодец. А мне в свое время не хватило смелости – не стал бороться. Мог ведь быть чемпионом, грести бабло.

– Не в бабле счастье, – использую его слово. Оно мне кажется слишком грубым, но как-то само с губ слетает. – Счастье – делать то, что любишь и быть рядом с любимыми людьми.

Грех улыбается, заставляя меня нервничать.

– Это так круто прозвучало сейчас, – произносит довольно. В ответ на мой непонимающий взгляд, поясняет. – Бабло… Девочка-ромашка и жаргон. Это дико заводит.

Я буквально почувствовала, как щеки залило краской. Опустила глаза, дабы не дать ему нового повода для шуток. Грех ухмыльнулся. Только сейчас заметила, что до сих пор стою с цветами в руках. Воспользовавшись предлогом, дабы побыть одной, ухожу на кухню за водой для цветов.

Пока наполняю вазу, думаю о нем. На губах улыбка застывает. Представила сейчас, как Грех собирал ромашки по нашему палисаднику. Огромный детина, по клумбе скачет и рвет цветочки. Да уж, если бы он нарвался на нашу комендантшу, ох, не поздоровилось бы Греху. ОМОН или спецназ, ей все равно. Она кого угодно до трясучки доведет, защищая вверенную ей территорию.

Выхожу из кухни и застываю в дверях, заметив Греха в коридоре. Рядом с ним наш одногруппник Васька Толстых. В руках парня букет и коробка конфет. Судя по его выражению лица, он сильно напуган.

– Я ж тебе говорю, давай мне посылку, – пробасил, возвышающийся над ним Грех. Васька у нас парень не робкого десятка, но перед Герой явно растерялся.

– Не могу. Меня попросили передать лично ей в руки, – ответил тот дрожащим голосом. Нужно отдать должное Васиной храбрости.

– Слушай меня, маленький клоп, – Грех снисходительно приобнимает Васю за плечи, потряхивает слегка, дабы тот прочувствовал по полной всю серьезность ситуации.

– Передай хмырю этому, что Синичка…

– Кто?

– Синичка, – подумав, Грех добавляет. – То есть Есения теперь девушка несвободная. И парень ее по-беспределу, конкретно. Передай воздыхателю, если хочет закончить универ со здоровыми почками, пусть отвалит от Синички раз и навсегда.

По спине холодок пробегает. Честное слово, не узнаю Геру. В одно мгновение из романтика превратился в отморозка. Что он творит? Одно дело – шутки, а другое – запугивания. Да и вообще, с чего он решил, что я его девушка? Оставив вазу в кухне, я вышла в коридор, собираясь стоять до последнего на Васькиной защите. Но к этому времени в коридоре никого уже не было. Толстых, отставив подарки, поспешил ретироваться, а Грех вернулся в комнату.

– Ты что делаешь? – слетает с губ недовольное, как только я захожу в комнату.

– Избавляюсь от надоедливого конкурента. Это ведь он был на танцполе— спрашивает Грех с набитым шоколадными конфетами ртом.

Опустив взгляд, замечаю букет, торчащий из мусорной корзины, подле стола.

– Мерзкий тип. Лучше тебе с ним не общаться, – добавляет наглец, словно так и надо.

Стою и пялюсь на него, не имея сил найти подходящих слов. Нет, мне совершенно не жаль цветов. Их бы ждала примерно та же участь. Но Грех сейчас ведет себя как первобытный человек. Что это за обезьяньи выходки? Как мне теперь Ваське в глаза смотреть? Подумают, что и правда связалась с каким-то отморозком.

– Ну все, не отвлекаю, – подняв вверх ладони, Грех соскочил со стола, прихватив один из журналов, лежащих на краю.

– Ты садись, занимайся, а я подожду. Может, еще какой смертник припрет тебе цветочки?

Он улегся на мою кровать поверх одеяла, положив правую руку под голову.

– Я смотрю, тебе здесь очень удобно, – внутри все клокочет от негодования, но голос тихий.

Грех молчит. Продолжает листать журнал «Бурда».

– Знаешь, то, что ты не дал мне упасть на танцполе, защитил там на площади от толпы и забрался в окно с цветами – все это отлично, – теперь он, наконец-то, посмотрел на меня. Его губы скривила довольная улыбка.

– Но сейчас ты перегнул палку, – теперь в моем голосе сталь. Мне нравится этот парень. Он красавчик, и все дела. Но я не позволю никому вести себя так невоспитанно и грубо.

– Эй, ты чего обиделась, Синичка? – ухмыляется, поднимаясь с кровати. Я молчу. Продолжаю прожигать его взглядом.

– Ладно-ладно, полегче, женщина-терминатор, – смеется, откидывая на кровать журнал. – Я ухожу, занимайся.

Я продолжаю молчать.

– Ну все, сейчас дыры во мне прожжешь. Все, намек понял. Ухожу, – подмигнув, резко подается ко мне и оставляет легкий поцелуй на моей щеке.

– Завтра идем на свидание, – развернувшись, выходит из комнаты, а я остаюсь стоять на месте – взбудораженная, взвинченная, с пылающей от прикосновения его губ скулой.

Глава 5

Есения

– Есень, держи свой сок, – протянула мне напиток Алина. Поблагодарив одногруппницу, принялась за обед. Девушка устроилась рядом.

– Ты чего грустная такая? Все экзамены позади, один зачет остался, но это ведь ерунда, – принялась она тараторить с набитым ртом. А потом вдруг замолчала, заметив, что мой взгляд сосредоточен не на ней. Проследив по нужному направлению, нахмурилась.

– Не переживай, – шепчет Алина, а я не свожу глаз с дальнего столика столовой, за которым сидит Римма с Валерой и его братом. Подруга и Кобзарь-старший мило болтают друг с другом, а вот Валера все это время пялится на меня. Мне не по себе от столь пристального внимания.

– Боже, он ее сожрет сейчас, так засосал, – передернув плечами, шепчет Алина. Я сама не в восторге от нового ухажера Риммы.

– Мерзкий тип, а она этого не видит, – слетает с губ недовольное. Ничего не могу с собой поделать, негодование так и рвется. Подумать только, мы с Белозеровой пять лет жили, дружили, а она взяла и отказалась от меня в одночасье из-за какого-то мужика.

– Сколько ему лет?

– Не знаю, может тридцать. Он вроде бы старше Валеры.

– Не меньше тридцати, он очень старый, – цокает подруга и смотрит на ребят с укором. – Слушай, Есень, не расстраивайся, – кладет руку на мою ладонь. – Римка потусит и поймет, что из себя представляют эти мажоры. Потом еще к тебе придет прощения просить.

– Да мне и не надо этого. Главное, чтоб ей больно не сделали.

– Не переживай ты так за нее. Взрослая девочка уже.

Ничего не отвечаю. Поднявшись из-за стола, выбрасываю остатки еды в мусорную корзину и направляюсь к выходу.

Впервые мне неуютно находиться здесь. Я расстроена из-за подруги, из-за Греха. Вот уже три дня от наглого омоновца ни слуху, ни духу. С тех пор, как я прогнала его из комнаты, он так и не появился.

Грех, неоспоримо, поступил по-свински. Но если в первый день после его ухода я была дико зла на этого зазнайку, то сейчас, спустя столько времени, все больше грызла себя. Может я перегнула палку, так грубо выгнав его?

Выхожу из столовой, направляясь по коридору к библиотеке. Нужно сдать все учебники. Не успеваю пройти и пары метров, меня кто-то хватает за рукав.

– Есения, стой, – слышу голос Валеры и напрягаюсь. Выдернув руку из его хватки, отхожу на пару шагов. Валера смотрит на меня с обидой.

– Зав кафедрой просила тебя зайти.

– Сейчас?

– Да, – кивает, задумчиво потирая голову. Будто что-то хочет сказать, но не решается.

– Хорошо.

– Я с тобой, – раздается за спиной голос Валеры. – Хотел уточнить у нее по завтрашнему экзамену.

Решаю не спорить. В любой другой ситуации я бы разозлилась на него, но сейчас нервничаю. Для чего меня вызвала Екатерина Семеновна? Ох, чувствую, ничего хорошего меня не ждет.

Стучусь в дверь.

– А, Есения, проходи, дорогая, – ярко красные губы женщины средних лет расплываются в улыбке. Она молча наблюдает за тем, как я подхожу к столу, устраиваюсь в кресле для посетителей.