Жанна (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator". Страница 19

– Что происходит?.. – спросила Жанна, не до конца пришедшая в себя.

– Мы нашли то, что нам нужно, – сообщил ей Арким. – Ещё мы с этими господами выяснили, кто сильнее. Эй, как тебя там! Вы обошлись малой кровью, но если рискнёте испытать судьбу, то пощады не будет. Я убью всех.

«Капитан» развернулся и ушёл вглубь поселения. Меч расценил это как мирные намерения и прекращение противостояния.

– Шлем надень, – попросил он Жанну. – Мало ли…

Быстро собрав разбросанные повсюду ящики с относительно целыми баночками, он погрузил их на телеги, сами телеги связал верёвкой, которую машинно-быстро сплёл из разорванной одежды мёртвых аборигенов.

Усадив на переднюю телегу ослабленную Жанну, он запрягся в хомут и потащил все четыре телеги в обратный путь.

На этот раз хорошей скорости достичь было невозможно, телеги явно не готовили для ралли-рейсинга «Буэнос-Айрес – Росарио». Арким бежал со скоростью пятнадцать километров в час, что для него было режимом «неспеша», но Жанна в полной мере ощутила на себе все неровности местного рельефа.

Двести семьдесят с лишним километров они преодолевали двадцать два часа, так как несколько раз приходилось останавливаться на ремонт выходящих из строя телег.

Жанна очень устала от постоянной тряски и слишком большой для неё крейсерской скорости. Жители Позднего Средневековья имеют мало шансов испытать на себе влияние высоких скоростей, это для людей XXI века нет ничего необычного в скоростных машинах, поездах, самолётах и даже специальных скоростных велосипедах, а для подданной королевства Франции даже пятнадцать километров в час, стабильно выдаваемые Аркимом на протяжении двух десятков часов, казались чем-то экстремальным. На лошади некоторое время так проехать ещё куда ни шло, но 15 км/ч на страдальчески скрипящей телеге – это даже звучит опасно.

Но всё кончается и это закончилось. Арким, под удивлёнными взглядами редких утренних прохожих, выкатил телеги на главную улицу города, с достоинством докатил её до лавки аптекаря и последовательно разместил на заднем дворе.

– Что это за… – заспанная Флорентина вышла на задний двор и увидела Аркима, который за время отсутствия обзавёлся относительно новыми сапогами и только.

– Доброе утро, – с приветливой улыбкой поздоровался Арким. – Вот, привёз вам заказ. Говорите, выкупите всё?

//Французская Амазония, Мюратвилль, 10 июня 1860 года//

– Когда будет готов мой костюм? – поинтересовался Арким у портного, Авраама Каценеленбогена.

– Приходите завтра, – ответил ему явный семит, который непонятно что забыл в этой глуши.

Арким кивнул, положил на стол задаток и направился в кабак «У Матье».

За сорок сантимов он купил себе шорты, которые по-быстрому сшил Каценеленбоген, а ещё за сорок сантимов приобрёл рубашку, причём двадцать сантимов сверху отдал за срочность. В итоге он сейчас выглядел как типичный турист, приехавший отдыхать на какой-нибудь курорт XXI века.

Флорентина осталась должна Аркиму девятьсот двадцать три франка и семнадцать сантимов, обещала отдать в течение следующих пяти с половиной месяцев, выдав вчера сумму в триста семнадцать франков на руки, поэтому в деньгах они с Жанной больше не нуждались.

– Здоров, Матье, – уселся Арким за стойку. – Лучшего твоего пойла, две кружки! И третью себе налей, за мой счёт!

Бармен степенно кивнул ему и исполнил заказ. Они одновременно влили в себя не самое лучшее пиво, после чего синхронно кхекнули.

– Слушай, а у вас тут есть какие-нибудь музыкальные инструменты? – поинтересовался Арким.

– У меня есть гитара, – сообщил Матье. – Двадцать франков.

– Неси, – хмыкнул Арким, вытаскивая из кармана пачку банкнот.

На одной из них изображалась знакомая гордая физиономия Наполеона Бонапарта. И эта банкнота с номиналом двадцать франков исчезла в кармане бармена Матье.

Он поднялся наверх, отсутствовал несколько минут и возвратился с гитарой в руках. Классической гитарой, шесть струн, деревянный корпус, без электроусилителя, естественно, ибо ещё не изобрели.

– Играешь? – спросил Арким.

– Нет, – покачал головой Матье. – Оставил один постоялец в качестве оплаты.

Меч принял гитару, побрынчал на ней что-то невнятное, настроил, а затем уставился на Матье:

– Как у тебя с публикой? Много людей вечерами приходит?

– Ну… – Матье задумался. – Человек двадцать собирается в выходные… Иногда…

– Готовь новые столы и лавки, – попросил его Арким. – Сегодня вечером у тебя не будет свободных мест.

Арким залпом выпил вторую кружку пива, оставил оплату и направился на выход.

– Дамы и господа! Сегодня вечером, после захода солнца, в кабаке «У Матье» состоится выступление известнейшего в узких кругах композитора и исполнителя песен Аркима Эспады! – заявил он поднявшись на бортик фонтана на главной площади. – Первая кружка фирменного пива бесплатно! Приходите, не пожалеете!

До возникновения вопросов он скрылся в направлении лавки аптекаря.

– Флорентина, вот тебе пять франков за рекламу, – положил на прилавок банкноту Арким. – Будут приходить покупатели – советуй посетить сегодняшнее вечернее выступление в кабаке «У Матье» и сама обязательно приходи!

– Реклам… что? – недоуменно вопросила Флорентина, готовившая какую-то адскую лекарственную смесь у своего аптекарского стола.

– Просто говори, что советуешь посетить сегодня вечером кабак «У Матье», – улыбнулся ей Арким. – Что там будет выступать композитор и исполнитель Арким Эспада. Договорились?

– Эм… да, хорошо, конечно… – спрятала деньги в кассу аптекарь.

– Вот и отлично! Ты – лучшая! – помахал ей Арким и убыл прочь. – Жанна, приходи как освободишься в кабак!

– Ага! – раздалось из кладовой аптечной лавки. – Я скоро!

В кабаке Матье он помог установить дополнительные столы и лавки, которые имелись в наличии, но были убраны за ненадобностью.

К вечеру город охватило какое-то предвкушение. Это чувствовалось в походке людей и глазах, которыми они смотрели проходя мимо Аркима. Аптеку в день посещает крайне много людей, в основном ради хининного отвара, так как малярией летом страдают очень многие.

После заката кабак «У Матье» был набит людьми. Арким оплатил три бочки пива, поэтому первые кружки были бесплатными, что сыграло немалую роль в происходящем аншлаге.

На сооружённой из свежеструганных досок сцене стоял ящик, на который уселся Арким с гитарой.

– Добрый вечер, Мюратвилль! – приветствовал он ожидающую публику, подняв вверх руку. – Первая композиция будет исполнена впервые. Автор не я, к сожалению, автор не может исполнить её лично, потому что его нет с нами…

Он заиграл на гитаре очень жизнерадостную мелодию, необычную для этих краёв.

– ♫Nous sommes sortis de la maison lorsque toutes les fenêtres♫… – запел он. – ♫Se sont éteintes, les unes après les autres♫… [9]

Жанна вовремя выкатила тележку со свечами, атмосфера создалась особая, почти магическая.

Зрители завороженно слушали необычную песню, а когда она закончилась, молчали несколько минут.

Но Арким залпом выпил кружку пива и продолжил.

– Эта песня не имеет известного автора, но известно, что она была написана в Оттоманской империи, – заговорил Арким. – Итак…

Он заиграл на гитаре широко известный в XXI веке мотив.

– ♫Misirlou mou, i glikia sou i matia♫… – запел он. – ♫Floga mou ‘hei anapsei mes stin kardia♫… [10]

По завершению песни, исполненной настолько идеально, насколько способна исполнить машина, раздались бурные аплодисменты и улюлюканья.

– Продолжаем повышать ставки! – продолжил Арким, когда зрители наконец-то успокоились. – Эту песню написал неизвестный в этих краях исполнитель и бард из очень далёких земель…

Пять песен спустя Арким замолк, поднялся с ящика и поклонился публике. Жанна всё время выступления бегала со стеклянной банкой по залу, собирая «пожертвования на существование композитора и исполнителя».