Мутная вода (СИ) - Крапивенцева Екатерина. Страница 14

Только такие люди, как Мут, предпочтут на удачу сунуть отдельные, особо нежные части своего организма в пекло, лишь бы смысл в жизни был, лишь бы не пропить её в сталкерских барах и не травить потом байки заезжим туристам наравне с дитятским "бомондом".

Я — не такой. У меня в отличие от сталкеров есть цель. Добившись её, я из Зоны свалю, да так быстро, что только они меня и видали. Джентельмены удачи, блин.

Хотя, положа руку на сердце, насколько принципиально я от них отличаюсь?.. Каждый из нас ищет здесь что-то важное. Ежедневная погоня за призрачным счастьем. Оно маячит на горизонте, чуть за его линией… И как бы ты не спешил навстречу, эта линия всегда будет на шаг впереди, и достичь её невозможно, как ты не бейся.

И тогда именно процесс достижения цели становится смыслом всей их недолгой, в сущности, сталкерской жизни. Потому что способов угробить себя в Зоне — упоительно-широкий спектр. Хочешь, к кабанчикам на обед загляни, а не хочешь, так во-о-он там, видишь, радуга вдали мерцает? Красивая, правда?

В общем, чего греха таить: Зона — далеко не курорт, сплошной мазохизм в чистом виде, но мне, кажется, начинает нравиться. Как нравится многим мужчинам гордая и вздорная краля — чем берёт, не понятно, но кавалеров у неё — масса, а она вдруг в этой толпе выбирает тебя.

Вот так же и с Зоной. Контрастный душ из жарких поцелуев и холодного безразличия, который гораздо приятней всяческой пресной житейской стабильности, хотя, увы, в восьмидесяти случаях из ста он непростительно летален.

Тут уж, как в старой поговорке: «Или грудь в крестах или башка в кустах». Зона любит смелых, но не терпит необдуманного риска; обещает богатства, но не отдаёт их алчущим; вытаскивает из фатальных ситуаций, чтобы завтра угробить бутылкой палёной водки, «расцеловать» в затылок мародёрской пулей, погубить в неизученной ранее аномалии, но тут уж либо пан, либо пропал — дамы уважают решительных.

А Зона, несомненно, характер имеет женский, вздорный, капризный… Умеет она и оплевать и приголубить. Так что с логикой и здравым смыслом к ней лезть категорически не стоит. Ну как ты навяжешь неизвестному и необъяснимому созданию свою ничтожную человеческую логику?

Однако, чувства здесь куда более неподдельные и острые, чем в рамках обыденного бытия. Вышел живым из рейда и как будто сыграл в Русскую Рулетку с пятью патронами, а вместо выстрела прозвучал щелчок, которого ты никак услышать не ожидал, при таких-то плачевных шансах. И воспринимается эта временная отсрочка, как Благословение…

Рядом что-то звякнуло, и я очнулся от своих псевдо- (как и всё в Зоне) — филосовских размышлений.

— Извини, — буркнул Мут, — на гильзу наступил. — Посмотри, ещё не все запасники вычистили. Хотя, у меня иногда возникает ощущение, что они периодически пополняются. Эдакий сталкерский фонд взаимопомощи имени Меченного (или Стрелка — уж не знаю, как его теперь и назвать после той нелепой истории).

— Да, читал про него в твоём ПДА, еще на Кордоне. Легендарная личность, — улыбнулся я. — Многое уже с тех времён изменилось. Зона расширилась, разродилась новыми аномалиями и артами. Фауна мутировала. Лиманск перестал блуждать. «Чистое Небо» окончательно развалилось, и последние его члены осели в Чернобыльском НИИ, дабы получить защиту и возможность продолжить свои исследования.

— Да ты, я смотрю, времени зря не терял — неплохо поднатаскался, знаешь историю. — Обезоруживающе рассмеялся Мут. — Но остались же какие-то пробелы в твоём не вполне классическом образовании?

— Остались, — согласился я. — Что это за артефакт такой — «Хлопок», и почему его все ищут?

— Ну, — задумался Мут, — как головастики мне рассказывали, если его правильно активировать, глушит он любые радиоприборы в радиусе пятисот с лишним метров. И далее полный штиль, тишина в эфире. Энергия в пространстве просто бац — и перестаёт распространяться. Порох не воспламеняется. Как итог, оружие не стреляет. Гаснут все фонари и костры.

Дееспособными остаются лишь живые организмы, а все приборы выходят из строя на время, необходимое для восстановления этой энергии. Есть более сильные "Хлопки" — он поглощают её надолго и в больших количествах, есть слабые — их поглощающей силы достаточно лишь на несколько секунд, но и этого бывает вполне достаточно для внепланового спасения собственной шкуры. Возможно, я не вполне научно и популярно тебе всё это изложил, но зато доступно и понятно.

— Ну так а почему «Хлопок»-то? — Не сдавался я.

— Ах, название — это мелочи… Но тут эта мелочь основополагающе важна, — Мут улыбнулся и хитро мне подмигнул. — Поглощённая энергия вырывается наружу с некоторыми звуковыми эффектами. Данный эффект может быть настолько сильным, что как минимум, закладывает уши, как максимум — музыкальное сопровождение грозит контузией тому, кто артефакт в тот момент держит. Но свойства его до конца не изучены и учёные всерьёз подозревают, что его способности к поглощению — это лишь вершина айсберга… Есть все предпосылки к тому, что при правильном обращении он способен проделывать «фокусы» не только с энергией, но и с материей. А что ты им вдруг так заинтересовался?

— Да, увидел вчера задание в сталкерской сети — "научникам" требуется «Хлопок». Пишут, что деньгами не обидят. Не интересуешься?

— Свой мы пока придержим. Он и раньше-то был ценным, а теперь, наверное, только в Припяти и есть. Редкая аномалия его рождала — «Кислотный туман». Расползалась это гадость по дну оврагов. Если стакер шёл из ходки в сумерках, мог и влезть в неё — это как раз плюнуть. Выглядит аномалия как полупрозрачный пар, и заметить его можно лишь посветлу и в движении. Разъедает она любую органику, и от сталкера не остаётся ни рожек, ни ножек. Лишь пряжки, патроны да автомат…

— Убиться можно…

— Тьфу на тебя!.. Пойди, попробуй… Так что, не стоит оно того, это задание. Я вообще ботаникам не доверяю. И тебе не советую. Мутные они. Очень мало среди них человечных товарищей — сплошные диссертации и открытия у них перед глазами, а не люди…

Мут вздохнул и сел на продавленную, ржавую койку:

— Спать будем по очереди. Люк теперь изнутри закрывается — нашлись умельцы, дверь навесили. Но лучше поберечься. Вояки — народ непредсказуемый. Ты дежуришь первым. Утренние часы — самые трудные, поэтому разбудишь в три ночи, и я тебя подменю.

Сказав это, Мут кинул рюкзак под голову и отвернулся к стенке. А я полез в карман за своим верным ПДА и упаковкой армейских галет. Лениво листал ленту новостей, просматривал заметки в сети. Дальнейшее помнится достаточно смутно…

Очевидно, я все же провалился в сон — сказалось нервное перенапряжение. Но картина, представшая передо мной, была сопоставима с явью… Нет, не так. Она была намного ярче, органичнее, краше, чем явь. На секунду мне стало невообразимо легко, и я понял, что умираю…

***

Я стоял на краю люка и чувствовал ветер Зоны. Пронизывающий, влажный, губительный. Ощутимо различались в нём нотки прелой травы и густой сырной кислятины.

А ещё были Звуки: хриплые, тягучие выдохи, невнятное бормотание, как будто лепечет древний, выживший из ума старец.

А потом ощущения смазались, исказились, исчезли, утонули в уплывающей от меня действительности… и теперь я сам был тем «стариком».

Руки мои стали бледными и дряхлыми, ладони усеяли тёмные язвы. Я силился закричать, но из горла вырвался лишь тихий, невнятный стон. Тогда изо всех сил я стал цепляться за скобы люка, пытаясь выбраться на поверхность, но пальцы одеревенели и не желали слушаться.

Кожа на них лопнула, как пергамент, и наружу показалась чёрная, абсолютно сухая плоть. На моих глазах рука стала разрушаться, но я ничего не чувствовал…

Лишь бессильно смотрел вверх, в далёкое, недостижимое, такое синее небо. Но вместо него я видел Её глаза: холодные, пронизывающие насквозь, такие юные и всевидящие одновременно.

Тогда небо перестало для меня существовать, и осталась лишь стальная прохлада радужки, дарующая исцеление всем недугам и тяготам. Это Зона смотрела на меня, как на самое любимое из своих творений. Я протянул к ней здоровую руку, хотел погладить её по щеке: