Ведьма, околдовавшая его (СИ) - Ячменева Алена. Страница 69

Несмотря на все опасения короля, его расчеты оказались верны, потому что уже вскоре он увидел знакомые гербы замка Нарин на сумках впереди едущего отряда, а также знакомую одежду и доспехи стражниц. Они ехали гораздо медленнее, чем король, они осторожничали, но передвигались верхом, без карет или повозок и Никандр не мог вычислить с первого взгляда, где находится сын.

— Дарана, стой! — заорал он, перекрикивая свист ветра.

Стражница замедлила ход, обернулась, а затем вновь пришпорила коня, пуская того вскачь.

Никандр выругался сквозь зубы, понимая, что погоня, которую провоцирует Дарана уже бесполезна — он всё равно рано или поздно их нагонит. И действительно не прошло и десяти минут, как король поравнялся со стражницами, которые замыкали отряд Дараны. Те пропустили его вперёд, не оказав сопротивления, наверняка продолжая подчиняться приказу Ламии и не трогая его.

А Никандр, наконец, заметил сына. Или вернее не заметил, а услышал его крик.

— Дарана! — снова окликнул Никандр стражницу, глядя со спины на её левую руку, которой она придерживала не поводья, а мешок, перевязанный через её спину и плечо. Мешок, из которого выглядывали детские пеленки. — Дарана!

С каждым рывком коня вперёд Никандр видел все больше и больше пеленок, которые вываливались из мешка, потом заметил и ножку с поджатыми пальцами.

— Дарана, он выпадает!

Стражница наскоку попыталась перехватить ребёнка, но сделала только хуже — он выскользнул из мешка, будто смазанный маслом. Никандр за долю секунды перед этим тоже выскочил из седла, пытаясь поймать сверток с сыном в полете.

Он упал сначала на дорогу, потом перевернулся и начал падение в канаву.

И стражницы, и воины под ржание коней, с поднятой дорожной пылью резко затормозили и кинулись в сторону, откуда слышались крики короля.

— Никандр! — первым к другу подскочил Фавий, замирая на краю дороги на пару мгновений, а затем кидаясь к нему, по пути стягивая с пояса ремень и перепрыгивая лужицы крови на траве.

— О Боги! — воскликнул кто-то из женщин, пока Дарана, не обращая внимания на продолжающего орать короля, рыскала по кустам.

— Где принц? Ищите его! — побелевшими от испуга губами крикнула она женщинам.

Они смогли различить жалобный стон ребёнка только, когда Никандр сжал зубы, пытаясь подавить крик боли, и поднял голову, чтобы заглянуть в сверток, который прижимал к груди.

ГЛАВА 49. Самая длинная ночь

Ламию о приближении отряда Дараны предупредили, как и о том, что им срочно нужен лекарь, поэтому Госпожа в сопровождении королевы Шерана, с которой как раз обедала, а также Олин, выскочила во двор замка ещё до того, как за въезжающими в спешке стражницами и воинами заперли ворота.

— Что происходит?! — тут же закричала взбешенная Ламия в сторону Дараны, замечая среди отряда мужчин. — Почему ты вернулась? Никандр с тобой? Какого черта его пустили за ворота? — бесновалась королева, оглядываясь от одной стражницы к другой.

Дарана под её крики спрыгнула с коня, а затем, сделав несколько шагов, упала на мостовую под ноги королевы, заставив ту замереть и напрячься.

— Госпожа, помилуйте!

— Что? — уже не воинственно, а испуганно, еле слышно спросила Ламия.

— Не знаю, как так получилось. Я не нарочно, — начала оправдываться глава охраны, а Ламия заметила, что та не просто бледная, а серая от страха, и что напугана не только она, а все женщины в отряде. Даже мужчины не застыли на месте при виде неё, а продолжили хмуриться, спешиваясь на ходу и куда-то торопясь.

— Что ты натворила? — затаив дыхание спросила Ламия, у которой дыхание перехватило от ужасающей мысли. — Где Салий? — потребовала она ответа, начиная оглядываться и ища ребёнка взглядом у других вновь прибывших стражниц. Прислушалась, но крика его не услышала, и впала совсем в невменяемое состояние. — Где мой сын? Что вы с ним сделали?

Ламия почувствовала на спине руку королевы Валинии, но тут же скинула её, мечась по мостовой от одной стражницы к другой.

— Где мой сын? Где Никандр? — продолжала она кричать, поняв, что видит среди отряда людей короля, но не его самого. А один из мужчин удерживает одного лишнего коня. — Зачем вам лекарь?

— Сюда, — вместо стражниц ответил ей Фавий, который вместе с одной из девушек открывал заднюю часть повозки, с которой они прибыли.

Ламия, обгоняя Олин, кинулась к ним, ещё плохо понимая, что телеги с отрядом не должно было быть — они уезжали без вещей. И споткнулась, когда хотела подняться на неё, но заметила кровь, и замерла на месте.

— Откуда столько крови? — затаив дыхание спросила она, опуская ногу, которой пыталась шагнуть в повозку, и опуская юбку платья, которую подняла для удобства передвижения. — Это Салия? — проговорила она, начиная пятиться. — Вы его убили?

— Это Никандра, — ответил Фавий, подавая ей руку, чтобы помочь подняться на повозку. — Осмотрите его, пожалуйста. Ему срочно нужен лекарь.

— А…

— С ребёнком все нормально. Он внутри, — ответил Фавий, продолжая настойчиво протягивать ей руку.

Ламия от предложения не отказалась, оперлась на него, чтобы подняться, и тут же принялась осматриваться. Повозка была небольшая и находился в ней действительно Никандр, занимая все её пространство. Он лежал на спине, голова его была повернута на бок, до груди он был закрыт какой-то серой, окровавленной тряпкой — то ли плащом, то ли одеялом. Он был без сознания, непривычно молчалив и спокоен. Лицо его было мертвенно-бледным, а волосы у корней — мокрыми.

Ламия ухватила край ткани, сдернула её с него и тут же поджала губы, от ужаса раскрыв глаза. Где-то позади неё охнула Валиния и Фавий что-то ей сказал.

Пока Олин, заметив кровавое месиво, в которое превратились ноги короля, забиралась на повозку, Ламия продолжала исследовать тело мужа взглядом. Из-за его ран она не сразу заметила, что к груди он прижимает сверток, обняв тот в защитном жесте двумя руками. Наклонившись над ним, королева сначала прижала два пальца к его шее, а затем аккуратно разжала захват, забирая из рук сына, который, как оказалось, спокойно спал.

— Живой, — обратилась она к Олин, имея в виду Никандра и одновременно заглядывая в пеленки, проверяя ребёнка на наличие повреждений. Тот был цел. Ламия облегченно поцеловала его в лоб, прикрывая на секунду глаза.

— Надо перенести короля ко мне в лазарет. Нога пережата уже давно, — заметила Олин, указав на ремень на бедре короля. Боюсь, отнять придётся… Да и крови очень много.

— Нет, несите его ко мне в лабораторию, — распорядилась Ламия, вновь подавая Фавию руку на этот раз с дрожащими пальцами. — Я сама его прооперирую.

— Он выживет? — спросила Валиния, которую отвели в сторону от повозки.

Ламия встретилась с ней испуганным взглядом и покачала головой.

— Я не знаю. Посмотрим, как пройдёт операция, а потом будем молиться, — еле шевеля губами, проговорила она.

— А его ноги?

— Ничего обещать не буду.

— Он останется калекой?

Ламия промолчала, а затем обратилась к Фавию.

— Что стоишь? Быстро спускайте его ко мне в лабораторию. Каждая секунда на счету! — а затем повернулась к Валинии: — Возьмите ребёнка. Никому его не отдавайте, даже служанкам, — наказала она, передавая сына, а затем оборачиваясь к Даране, вокруг которой на мостовой теперь сидели и остальные стражницы из отряда. — Видеть не могу, — прошептала Ламия, обращаясь к подошедшей Рамилии. — Допросите и бросьте за решётку. Потом разберемся. А ты пойдешь со мной, расскажешь кратко что случилось, — обратилась она вновь к Фавию. — Олин, ты тоже. Помогать будешь.

Ламия первая вбежала в замок, пока Никандра аккуратно извлекали из повозки и перекладывали на носилки. Следом за ней кинулась Валиния, прижимающая к себе ребёнка, но даже не взглянувшая на него в царящей вокруг суете и панике.

— У вас есть хороший целитель? Давайте пошлем в Шеран за нашим лекарем, — кричала она вслед бегущей по коридору королеве и светловолосой, юной девушке. От них не отставал Фавий.