Моя по всем статьям - Ковалевская Алиса. Страница 7
– И что, скажешь, что он – прошлое, а я – настоящее? – презрение было почти осязаемо. Оно появилось мгновенно, тронуло моё сердце холодом.
Семь лет назад я бы развернулась и ушла, больше ничего не став объяснять и доказывать. Почти каждую ночь весь прошедший месяц я вдыхала запах духов другой женщины. Когда Ард приходил посреди ночи или вообще не приходил, я не знала, где он и с кем.
Нет, знала. И это было настолько ужасно, что я не могла понять саму себя. Как во мне ещё живы чувства? Как?! Но они были живы.
– Нет, – так и продолжая смотреть на него. – Моё прошлое – ты. И настоящее ты, Рихард. А будущее… Это зависит не только от меня.
– Тогда кто он?
– Он – ошибка, – ответила, не задумываясь. – Просто ошибка.
Глава 5
Рихард
Я мрачно усмехнулся, глядя на черноту в своей чашке. С возвращением в мою жизнь Крис это стало уже даже не привычкой – обычным делом. Надо бы смягчить эту черноту молоком, но тормошить немного унявшиеся рёбра мне не хотелось. То ли та дрянь, которую втёрла Крис, в самом деле подействовала, то ли боль просто притихла. Хрен знает.
Крис…
Я ведь с самого начала знал, что так и будет. Чувства к ней всегда были неудержимыми. Такое не проходит бесследно. Сколько бы я ни пытался держать их в клетке, с каждым её прикосновением толстые железные прутья всё сильнее расходились в стороны. И ведь она тоже не играла. Я видел многое. Порой то, что происходило в зале суда, напоминало хорошо поставленное драматическое представление. Что-что, а игру от реальности отличать я научился. Нет, Крис не играла. Только есть ли смысл пытаться склеить то, что разлетелось вдребезги? В том, что есть сейчас, не виноват никто, кроме нас самих. Каждое прицепленное к предыдущему звено цепочки привело нас к тому, что есть. А что есть?! Что, чёрт возьми, есть?! Пущенное псу под хвост время и понимание, что сейчас мы могли бы быть семьёй. Могли бы, если бы не эти проклятые звенья.
– Не спится? – в кухню зашёл Яков.
Ему-то какого хрена понадобилось? В отличие от меня, он со своей голубоглазой Златовлаской уже разобрался. Хотя в этом плане ему было куда проще. За ними не тянулся хвост прошлого. Его свихнувшаяся бывшая жена не в счёт.
– Вроде того, – глотнул я кофе и всё-таки встал за молоком.
В боку сразу же стрельнуло. Я выругался, поймал взгляд Якова.
– Сукин сын Афанасьев, – взял молоко и хлопнул дверцей холодильника. – Но ничего. Недолго ему осталось.
– Я не могу понять, какого лешего он вцепился в эту девчушку, – Яков включил кофемашину. Должно быть, не для одного меня это стало нормой.
Я качнул головой.
– Она – его страховка. Если не брать в расчёт и внешнюю сторону. В глазах окружающих он – хороший любящий отец. Зачем ему рушить этот образ.
– Согласен, не за чем.
– Он хорошо себя обезопасил. Дерьма у меня на него хватает, и ему об этом известно. Он с самого начала знал, что Алиса не его родная дочь. И под меня он копал давно.
– Хочешь сказать, раньше ты этого не знал?
– Догадывался. Афанасьев не стал бы доверять свои дела кому-либо, не прощупав его. Слишком много за ним тянется. Но теперь мне ясно, почему он всегда настаивал на том, чтобы я представлял его интересы.
– Алиса, – озвучил Яков.
– Алиса, – подтвердил я. – Лучшей страховки не придумаешь.
Мы замолчали. Кофемашина продолжала гудеть, давя на нервы. Пять лет моя дочь была фактически рядом со мной, но ни разу я не взял её на руки. Ни разу до последнего времени не заговорил с ней. Можно было винить Кристину, только нужно было смотреть правде в глаза. Виновата была не только она.
Шесть лет назад всё, что мне было нужно, убедиться, что я могу получить её в любой момент. И показать это ей. Я хотел, чёрт возьми, ткнуть её носом. Тем вечером, когда я выставил её из номера, во мне не дрогнуло ничего. Выкручивало только от понимания, что она вернётся к Афанасьеву и будет ложиться под него по первому его требованию.
Задаваться вопросом, как сложилось бы, если бы тогда она действительно ушла от него, бессмысленно.
– Кстати, помнишь про наш уговор? – Яков забрал свой кофе. Плеснул молоко и поставил чашку.
– Какой ещё уговор?
– Ты рвался в крёстные, забыл?
Вот же быстрый дьявол! Я присмотрелся к нему. Когда он попросил меня выступить на его стороне в деле об опеке над Майей, именно это стало условием.
Условие. Пожалуй, пора было с этим завязывать, тем более, относительно личного. Хотя в данном случае условие мне было по душе.
– Вот же сволочь, – я тихонько усмехнулся. Мотнул головой. – Заделал-таки?
– А что тянуть?
– Действительно, – усмехнулся снова.
Сперва я относился к его Златовласке, как к простой блажи. Красивая баба, но вокруг Серебрякова таких пруд пруди. Но последующие события показали, что в ней есть куда больше, чем большие глаза и милая мордашка.
– Как твоя дырка? – судя по тому, что ни один из нас за сегодняшний день не вспомнил о полученном Яковом несколько недель назад огнестреле, всё было в порядке. И всё же.
– Лучше, чем твои рёбра.
Только я хотел сказать ему, чтобы он не напоминал мне об этом, в кухню зашла его дочь. Сонно потирая личико, она зевнула. Маленькая, растрёпанная.
Я против воли улыбнулся, когда она прошлёпала к Якову. Вид у неё был такой, как будто она сама не до конца понимала, что забыла тут посреди ночи. Присев на стул, Серебряков поднял её и посадил к себе на колени.
– Ты что бродишь?
– Я думала, уже утро, – она опять зевнула. – Мне показалось, что надо вставать. А тут свет и пахнет, как утром.
– А что за окном темно, тебя не смутило?
Она нахмурилась. В точности так, как делал это Яков.
– Всё с тобой ясно, – Серебряков махом выпил кофе. Поднялся вместе с дочерью.
– Надо уложить её, пока она до конца не проснулась, – бросил он мне.
Майя что-то протестующе залепетала, но протест её был коротким. Почти сразу же она сама прижалась к отцу.
Я с шумом вздохнул. Как только они ушли, на меня навалилось давящее чувство гнева. Афанасьев пойдёт у меня под раздачу со всеми отягчающими. Ни одна страховка его ни спасёт. И тем более, моя дочь не будет служить ему страховкой.
– Ты пожалеешь, – процедил, выплеснув остатки кофе в раковину.
Он действительно пожалеет. И о том, что взял Кристину, и о том, что взял мою дочь. И о липовом тесте ДНК он тоже пожалеет.
Вернувшись в спальню, я, не включая свет, откинул одеяло. Услышал, как заворочалась Крис. Что-то невнятно прошептала во сне и затихла. Я лёг рядом. В комнате было темно, и я видел лишь чуть уловимые очертания мебели. Но дыхание Кристины слышал, и этого было достаточно. Лёг рядом.
Тихонько вздохнув, Крис тут же придвинулась ко мне. Словно почувствовала. Я дотронулся до её бедра.
– Я верну её, – сказал очень тихо, зная, что Кристина не проснётся. Провёл кончиками пальцев по бархатистой коже. – Верну нашу дочь, Крис. И… – хотел сказать, что её тоже верну, но промолчал. Не потому, что прошло слишком много времени. Потому, что предательства я не прощаю. Никогда. И ей в том числе. Тем более ей.
Закончив разговор, я вернулся в спальню. Несколько минут назад мне позвонил Миха и сказал, что у «несчастного случая» с Марией Дебенко появился свидетель.
Крис ещё спала, будить её мне не хотелось. Разговаривать при ней тоже. Но, похоже, вибрация телефона всё-таки разбудила её.
– Кто звонил? – сонно спросила она, приподняв веки.
– Знакомый.
– Просто знакомый?
– Да.
Она недовольно поджала губы. Вздохнула, но лезть с вопросами больше не стала.
Наскоро собравшись, я спустился вниз. Яков был уже на ногах. Из кухни расползался запах свежей выпечки, слышался звонкий детский голос и мелодичный – Мирославы. Так же могло быть и в моём собственном доме.
– Возьми кого-нибудь из моих парней, – посоветовал Яков, когда я вкратце обрисовал ему, что к чему.