С кем попало не летаю (СИ) - Зюман Анна. Страница 44

— Ты живешь новой жизнью, поэтому и не должна помнить, — попытался я отвлечь девушку от раздумий. — Сейчас это не самое важное. В первую очередь, нам надо выбраться из лабиринта и вернуться в реальность.

— Согласна, — встрепенулась Лилолет, видимо, и сама желая уйти от этой темы. — Но у меня к тебе большой вопрос! Зачем ты переносил меня в пасти? Почему не верхом?

— Это был единственный способ отсечь любое магическое или ментальное воздействие на тебя. Плюс так я исключил возможность найти тебя при помощи поисковой сети.

— Но ведь можно же было хотя бы предупредить! — возмутилась Лилолет.

— Можно, — согласился я, — но я боялся, что ты под воздействием той странной чужой силы, к тому же была дорога каждая секунда.

— Допустим, — нехотя приняла мой ответ ведьма. По ее лицу было отчетливо видно, что она еще припомнит мне эту вольность, но я был такому раскладу только рад. Такая реакция бала гораздо лучше, чем безразличие. — Даже предположим, что таким образом мы избавились от Тьмы, — продолжила Лилолет, а я чуть не растекся лужицей от этого «мы». — Как нам выбраться из лабиринта? Насколько я понимаю, мы еще в нем?

— Судья души сам решает, когда отпускать свою жертву. Считается, что это происходит в тот момент, когда существо лишается всех своих страхов, принимает их и себя с ними. Когда ему уже просто нечего делать в лабиринте.

— То есть и у тебя, и у меня остались какие-то нераскрытые внутренние страхи, которые не дают нам выбраться? — уточнила Лил.

— Да.

— Тогда продолжим допрос. Ты так и не рассказал, что лабиринт тебе показал, — напомнила мне Лилолет, демонстрируя, что отставать от меня с расспросами не собирается. Всеохватывающего недоверия, как было вначале, от нее уже не чувствовалось, но, видимо, ведьма решила идти до конца. А, возможно, просто пыталась оттянуть свою часть обязательства. Любовь к сделкам и спорам часто подводила Лилолет, и, видимо, в этой жизни она так и не избавилась от столь странной привычки.

— Вначале было самое легкое испытание, — не раздумывая, принялся я за повествование истории своих испытаний. — Прилюдное раскрытие драконьей сущности нежеланно для любого представителя моей расы, но его вполне можно пережить. Затем я не мог выбраться из пещеры, хоть слышал тебя за стеной. А дальше стало намного сложнее. Появление Хадрока было неприятно, но не неожиданно, а вот слова твоей иллюзии, созданной лабиринтом, оказались весьма… — я на секунду замялся, не зная, как правильно выразиться, но магический знак сделал это за меня, заставив произнести: — Правдивы. И теперь я должен кое-что пояснить тебе. В академию я попал действительно случайно. Мой теперешний отец, Андариан Гард, настоял, чтобы я поступил в другую высшую школу. Сюда же меня привело банальное любопытство, а затем, до сих пор непонятно как, я стал студентом академии. Андариан давно планировал вернуть белым драконам ректорское место, но твоей матери он откровенно побаивался. Однако быть ректором настолько хотел, что задумал какую-то совсем не безопасную гадость и даже меня не побоялся к ней привлечь. Я должен был каждый вечер присылать ему отчеты о событиях в академии и добыть еще кой-какую информацию.

— Какую? — тут же поинтересовалась Лил.

— О местонахождении Тьмы, чаше Ровина и Эмис.

— Поэтому ты меня о них и расспрашивал, — горько усмехнулась Лилолет, заставляя меня чувствовать себя самым большим подлецом на свете.

— Да, — ответил я, подгоняемый магическим знаком правды. — Не буду утверждать, что я не понимал, что к чему. Но что именно он задумал, не знал.

— Несколько путано, но все же понятно, — заключила ведьма. — Тьма сказала, что твой отец заключил сделку, от которой при всем желании не может отказаться. Ему академия, а его партнеру я и моя мама. Ты знаешь, с кем он заключил сделку?

— Нет, — мотнул я головой, забыв, что сейчас нахожусь в драконьем теле, и чуть не задел мою девочку. — Знаю только, что Эмис сказала, на академию напали, но кто, и был ли среди них мой отец, не знаю.

— Хорошо, — заключила Лилолет, давая понять, что и этот вопрос на данном этапе разрешен, но не закрыт полностью. — Если ты говоришь правду, — Лил кивнула на знак, — и действительно преодолел это препятствие, думаю, и мне пора рассказать обещанное, тем более что оно имеет прямое отношение к происходящему. И я очень надеюсь, что вместе мы выберемся, хотя, сказать честно, полностью доверять я тебе не могу. И не хочу.

Слова Лил больно полоснули ножом по сердцу, но они были заслужены. Я знал, что ее доверие не так-то легко заполучить и просто словам, пусть и под клятвой, она не поверит. В прошлой жизни она была более открытая, и результат не заставил себя ждать. Ее теперешняя мать, Лиза, которая с моей легкой руки все же стала Ветер, такой наивной уже не была. Я отлично помнил, как, будучи студенткой, она называла меня иллюзией и требовала доказательств моей реальности. Точно такая же настойчивость была в этой жизни и у Лилолет.

— Видимо, все началось в лаборатории куратора, — начала свой рассказ Лил. — Я должна была удержать основу для тела при помощи способностей облачной ведьмы. Не спрашивай каких, все равно не отвечу. Тогда-то я и почувствовала присутствие чужой Тьмы, но из-за того, что была занята, я не обратила на нее внимания. А вот что было дальше, не помню. Проснулась уже утром при оповещении Эмис о начале нового дня. Все было как обычно, но… — Лилолет задумалась, а потом продолжила: — Я должна была сразу обратить внимание на то, что нахожусь не в реальном мире, но сумела это понять, лишь когда ощутила вхождение в систему.

— Что значит, ощутила? — удивился я, пытаясь понять, о чем говорит Лилолет. Как она могла проснуться утром, если его как такового еще не было? Во всяком случае, до момента вхождения в лабиринт точно стояла глубокая ночь.

— Когда попадаешь внутрь системы, происходит ментальное подключение к ней, эдакий магический контакт. Физически ты стоишь на месте, но при этом кажется, что двигаешься, разговариваешь и находишься в совершенно другом месте.

— Как в лабиринте судьи души? — догадался я, о чем говорит ведьма.

— Да, наверное, так же. При контакте имеет место своеобразная короткая дезориентация.

— Не понимаешь, где верх, где низ, — подтвердил я, вспоминая свои собственные ощущения.

— Да, — вновь подтвердила мои догадки Лил. — После этого я и поняла, что дракон передо мной никакой не дракон, да и сам он тут же расплылся Тьмой.

Клубы дыма сами собой вырвались у меня из пасти. Хорошо хоть, огнем не дыхнул от внезапного возмущения. При слове «дракон» у меня невольно все оборвалось внутри. Только других драконов мне тут не хватало. Впрочем, последующие слова Лил развеяли мои опасения, но зародили новые.

— Получается, Тьма так же, как и судья, умеет ловить чужой разум? — поспешил я задать вопрос, чтобы Лилолет не поняла, на что именно я так отреагировал.

— Да, но она сама создает искусственную реальность, и эта реальность не что иное, как копия того, что она уже видела. А что сказала Эмис о лабиринте? Напомни, пожалуйста, — попросила Лилолет, и я поспешил слово в слово повторить то, что объяснила мне система:

— Она сказала следующее: «Я не могу отделить Тьму от тела Лилолет, но могу отправить вас троих в одну общую реальность. Лилолет, Тьму и тебя. Но запомни, того места, куда вы попадете, не существует в материальном мире, но это и не фантазия. Это лабиринт судьи души». Последнее добавил уже я сам. И наша задача выбраться самим, оставив здесь Тьму.

— Одна ментальная ловушка разрушила другую, — усмехнулась Лилолет. — Хитро. И очень в духе Эмис.

— Ты тоже тянешь время, — неожиданно понял я хитрость ведьмы со всеми этими вопросами-уточнениями.

— Да, — смутилась она. — Знаешь, я и так чувствую себя круглой дурой во всей этой истории, так еще и страхи у меня, оказывается, какие-то неправильные, или этот хваленый судья не может разобраться в моей душе и подсовывает что попало. Знаешь, куда я попала? В пещеру. Абсолютно темную, непонятную пещеру, и осталась совсем без магии. Разве я когда-нибудь боялась оказаться без магии? — спросила Лилолет и сразу сама себе ответила: — Нет. Даже не задумывалась об этом. У меня вообще с магией никогда проблем не было, я же облачная ведьма. У меня все на эмоциях завязано. Разозлилась, на тебе, пожалуйста, огненная магия так и пышет. Обрадовалась, умилилась чему-либо, хоть бочку любовного зелья вари. А тут раз, и нет магии. Еще и чувства такие странные, как будто не мои, чужие. Одиночество, страх, потеря, отчаяние. Было такое ощущение словно меня не просто предали, а бросили совсем-совсем одну, и я никому не нужна. И все, что у меня осталось, — это память. Хоть я ничего и не помнила. Да я в жизни такого не испытывала и не знала, что это такое, пока не попала в ту пещеру. А потом знаешь что? — посмотрела на меня Лил. — Потом были люди, которые меня не замечали. Ходили вокруг, слепые и глухие, и на меня никак не реагировали. Вот это жуть была, но я ведь никогда такого не боялась.