Полночная роза (ЛП) - Хамм Эмма. Страница 42

Или Уриэля.

Алхимик пытался. Он поднял руки, красная магия сияла между пальцев.

— Ты за это заплатишь, — прорычал он, но звук пугал не так, как раньше.

Сияние красной магии погасло, как последние угли костра. Искры летели на пол, а потом пропали.

Капюшон алхимика склонился, он смотрел в шоке на магию, которая его подвела.

— Невозможно, — прошептал он.

Уриэль отклонил голову и рассмеялся. Звук отражался от стен комнаты, разносился эхом, словно сотня Жутей хохотала с ним.

— О, это возможно, алхимик. И теперь ты все нам расскажешь.

Он был близок к победе. Так близко к моменту, когда он сделает шаг к уничтожению монстров.

Он задумался на миг, как было бы спать без кошмаров. Без страха того, что алхимики делали с его братьями и всеми, кто был ему дорог. Каким будет мир через сотни лет?

Алхимик поднял руку и убрал капюшон. Лицо в шрамах было ужасным от магии. Хотя Рэя думала, что мужчина был моложе, не таким опытным, стало ясно, что он был сильным алхимиком, который пробовал все чары в книге.

Рэя охнула и прижала пальцы к губам.

— Ты трогал старую магию, — прошептала она.

— Старую магию? — повторил Уриэль.

Она указала на свое лицо.

— Метки на его щеках и лбу. Они из книги, о которой я тебе рассказывала.

Алхимик оскалился.

— Ты выдавала тайны, маленькая жрица? Ты знаешь, что они сделают, когда узнают.

— Они не узнают, — перебил Уриэль.

Алхимик усмехнулся.

Уриэль не давал мужчине запугать их. Он шагнул ближе к меткам из мела и усмехнулся сам.

— Пытаешься сказать им, где ты? Чары, на которых ты стоишь, мешают всей магии, друг. Даже той, которую ты пытаешься использовать сейчас.

Алхимик нахмурился. Его взгляд стал рассеянным, но ничего не произошло. Он слышал только тишину. Наверное, впервые.

Победа Уриэля была так близко, он почти ощущал ее. Алхимик мог бороться, сколько хотел. Уриэль мог немного уважить его этим, но Лорд Жути победит.

Так было всегда.

— Уриэль, — прошептала Рэя, ее голос зазвучал поверх капания воды и шумного дыхания алхимика.

— Мы скоро начнем, — ответил он. — Я просто хочу посмотреть, как он мучается.

— Нет, Уриэль. Ты не узнаешь его?

Холод пробежал по его спине. Нет, он не узнавал алхимика. Шрамы и гниющая плоть были от монстра. Такого же, как все те алхимики.

Рэя шагнула ближе к кругу и подняла руки. Огонек света появился перед ней, но прыгал медленнее обычного. Она дала шарику подлететь к алхимику, тот вздрогнул от света.

— А теперь? — спросила она.

Ответ был все еще нет. Он не видел мужчину раньше. Или темная магия сделала его неузнаваемым.

Уриэль покачал головой.

— Его зовут Архон, — сказала она. — Так было, когда он пришел в Собор. Он один из старших алхимиков, но не самый сильный, — она выругалась, он впервые услышал от нее такое. — Я должна была понять, когда заметила, что он смотрел на меня. Начинающие алхимики не были бы такими смелыми в доме Жути.

Уриэль все еще не знал, куда она клонила, но ему было не по себе.

— Хочешь сказать…

Она посмотрела в его встревоженные глаза.

— Да, Уриэль. Я думаю, что он — твой сын.

Его желудок полетел на пол, сердце замерло в груди. Его сын? Это существо не могло быть его сыном.

Алхимик плюнул на пол у его ног.

Даже если это когда-то был золотой мальчик из его рода, он уже не был таким. Алхимики уничтожили его.

— Нет, — повторил он. — Это не мой сын.

Алхимик рассмеялся.

— У меня нет отца. Нет семьи. И какие бы пытки вы ни планировали, обещаю, это не хуже того, что мы каждый день делаем с собой. Наша магия сильнее твоих темных мечтаний.

— Разве не в этом проблема? — прорычал Уриэль. — Ты и твои собратья — пятно зла на этом мире, и я сотру вас.

— Пробуй, но, как и другие, ты не справишься.

Уриэль уловил слово, и надежда расцвела в сердце. Он повторил:

— Другие?

Улыбка алхимика стала шире, но он молчал.

— Рэя, — прорычал он. — Мы заберем у него все воспоминания.

Она нежно сжала его бицепс.

— Уриэль, я не могу. Это твой сын.

— Он не мой сын. Сколько раз тебе повторять?

— Это он! — ее крик зазвенел в склепе.

Уриэль хотел видеть сына. Он хотел открыть глаза чуть шире и увидеть мальчика. Золотого ребенка с кудрявыми волосами и крыльями. Он хотел взять ребенка за руку и увести от тьмы.

Но в этом мужчине не было и намека на того ребенка. Ни капли.

— Я могу найти другого, — прошептала она. — Это не должен быть он.

Уриэль покачал головой.

— Времени нет.

— Будет, — рявкнула она. — Это может быть другой.

Но Уриэль смотрел на алхимика. Он смотрел в глаза другому мужчине, хотел понять, было ли там узнавание, страх или вина. Ничего не мелькнуло в глазах алхимика, кроме извращенного удовольствия.

Сердце Уриэля сжалось, колотилось в груди. Он хотел вернуть своего мальчика.

Она не знала, как много он помнил. Он каждую ночь всю неделю видел сны о мальчике, сжимающем его пальцы. Как он успокаивал ребенка после приснившихся кошмаров, поправлял перья крыльев, когда он не так на них спал.

Он все еще помнил слезы на щеках мальчика, когда он попытался взлететь и упал, и как Уриэль часами убеждал малыша попробовать снова. Как он взлетел во второй раз высоко и быстро, потому что у него был здоровый страх того, что могло произойти.

Он вспомнил все и больше.

Он помнил десять пальцев рук. Десять пальцев ног. Идеальный нос. Как он родился и тот миг потерял маму.

Та любовь еще горела в его груди. И та любовь была причиной, по которой он смотрел в злые глаза алхимика и знал, что ничего не осталось от его мальчика. Только тьма.

— Это не мой сын, — снова сказал он.

ГЛАВА 32

Она не могла это сделать. Не когда знала, что он значил для Уриэля.

Это был его сын. Мальчик, которого он искал все эти годы, тот, кого забрали алхимики. Они могли ему помочь. Отвернуть его разум от тьмы, убедить его, что в мире были не только боль и страдания от магии.

Она могла научить его иначе управлять силами Жути. Она могла показать ему его магию, может, потому что он был из рода Уриэля.

Должен быть другой вариант. Она не верила, что они так его сломают. Его разум растает, как у другого мужчины, но не из-за того, что они быстро отпрянут, а потому что она направит магию в сотни разумов сразу.

Вряд ли ей или Уриэлю могли навредить в разуме алхимика, но сын Уриэля мог пострадать. Алхимик перед ними вытерпит любую атаку, но другие алхимики попытаются уничтожить его, чтобы их секреты остались в безопасности.

— Нет, — прошептала она. — Я не могу ломать его, зная, что это твой сын.

— Мы не пытаемся его сломать, Рэя. Мы пытаемся узнать, что они скрывают. Как их одолеть, — он протянул к ней руку. — Другого выбора нет. Это мое решение.

Алхимик смотрел на них темными глазами. Он не знал, что она могла, или что они задумали. Но улыбка на его лице показывала, что ему было все равно. Он считал их слабыми, а потому не боялся.

Он поймал ее взгляд и шагнул ближе к краю сковывающего круга.

— Что ты решила со мной сделать, ученица? Я из старых алхимиков, как ты и сказала. Я не самый сильный, но знаю больше, чем ты можешь мечтать узнать.

— Я надеялась, что ты это скажешь, — прошептала она. — Может, нам не придется тебя убивать.

Она надеялась на это. Если он знал достаточно, чтобы дать им детали, им не придется подвергать его опасности. Ей не придется тянуться к другим алхимикам.

Рэя погрузилась в его разум, глубоко вдохнув. Сознание Уриэля следовало за ней, ехало на магии, а она раскрыла разум алхимика и толкнула их внутрь.

От тьмы ее чуть не стошнило. Она ощущала запах гнилой плоти, словно он гнил изнутри. Она не могла сосредоточиться. Не могла думать из-за массы гнева тут.

У него были воспоминания? Она сомневалась. Она ощущала от этого мужчины только гнев и боль. Столько боли, что ее тело пошатнулось, слезы покатились по щекам.