Сказ о Халлеке Торсоне (СИ) - Нелин Дмитрий. Страница 16

— Нет, вот медведь, — Сейда уселась рядом, вздохнув. — Вокруг хоть в барабаны бить будут, ты только на другой бок перевернёшься. Ты готов спать в любом месте и в любое время. — она провела ноготками по предплечью Халлека.

— Совершенно верно. Я уже говорил…

— …что нельзя уверенно сказать, когда удастся выспаться в следующий раз, — улыбнулась эльфиня. — Подъём, лежебока. Для нас приготовили комнату, это раз, и я нашла ещё одно подтверждение своей догадке, это два.

— Для начала скажи, о чём вообще речь.

Халлек сел, принялся натягивать сапоги. И вид у него был совершенно не сонный. Оглянувшись, эльфиня немного понизила тон.

— Хочешь стать владельцем собственного замка? Вот этого самого?

— А оно мне надо? — искренне удивился Халлек. Сейда даже не сразу нашлась с ответом, пытаясь как-то подобрать слова. Пусть она родилась и росла в лесном поселении, но обладать замком, это…

— Эх ты, — наконец вымолвила она. — Законно имея замок, ты сможешь претендовать на начальный дворянский титул, на барона.

— Сейда, ты не задумалась, а на кой мне это надо? Мой клан хоть и невелик, но входит в девятку сильнейших. И с полным правом может выдвинуть на следующем альтинге своего представителя. Если его удача будет достаточна, он станет правителем Нордхейма. Что толку быть весталийским барончиком где-то на краю империи, если я могу стать правителем собственного народа?

Эльфиня молчала, пока появившийся из галереи стражник вёл их пыльными коридорами. В узких стрельчатых окнах темнела долина — её плавно затапливали вечерние сумерки. Да, подумала она, дух и разум Халлека, привычные к просторам моря, равнин и плоскогорий, не дадут ему разменяться на такую мелочь, как первая ступенька весталийской аристократии. Сейда призналась себе, что сама не до конца понимает, что будет делать после выполнения нынешней задачи. Найдёт новую? И так всю жизнь скитаться, занимаясь черновой работой за других?.. Халлек младше, но ведёт себя и рассуждает как не всякий её ровесник. А через считанные годы эта разница вовсе не будет заметна.

Зажмурившись на мгновение, эльфиня не поверила собственным мыслям. Метишь в консорт-леди Нордхейма, лесная девчонка? Ведь Халлек даром что прост на вид и сын кузнеца, а принадлежит одному из знатных родов северной земли…

— Пришли, вот ваша комната, — сказал стражник, показывая на дверной проём. — Одна из четырёх, которые самозванец успел привести в порядок. Вон там камин и водогрейная печь, всё уже растоплено. Мебели почти никакой, правда, только за портьерой кровать, и всё. Кухня ещё нетронута, так что столоваться прошу у нас, — развёл он руками.

— Да мы привычные ко всякому. Кстати, пожрать не мешает. А припасами поделимся, — кивнул Халлек.

— Так и пойдём, Янеш как раз сказал, что готово будет. Дорогу найдёте?

— Найдём, я где один раз прошла, уже не потеряюсь, — эльфиня походила по большой, двадцать на тридцать пять шагов, комнате, полы были настелены заново и так подогнаны, что доски казались слитыми воедино. — Мы скоро.

Стражник ушёл. Сейда развела руками и потянулась.

— Давненько я не ночевала в настоящем жилье. А какие дома на твоей родине, Халлек?

— Разные. Есть простые срубы, есть на каменном подклете. Но замки мы ещё не строим. Хотя умеем их брать.

— А как живут семьи? Не все же под одной крышей?

— В нашем клане новой семье ставят отдельный дом, — усмехнулся Халлек от большого таза рядом с камином. Он уже плескался, скинув кольчугу и куртку, и обтирал торс и руки. Эльфиня смотрела за его движениями. Мышцы не выделяются напоказ, они сложены массивными, полого перетекающими из одного в другой покатыми пластами и укутаны слоем здорового, плотного жирка. Это не та сила, которой выхваляются ярмарочные атлеты. Это сила, способная неторопливо и неотвратимо выворотить деревце, или десятки вёрст тащить в заплечном мешке изрядный груз.

Халлек повернулся, отряхиваясь.

— Ставят большой дом, из дубовых брёвен, на основании из тёсаного камня. С запасом, на века. Иногда он становится общинным домом нового клана, и его переносят на новое место.

Сев на кровать, Сейда удивлённо вскинула брови.

— Как это — переносят дом?

— У нас есть особые прирученные звери, они умнее даже лошадей. Индрики. Они помогают перетаскивать такие тяжести, что ни один вол не стронет.

— Я только слышала о них.

— Увидишь ещё. Иди, ополоснись, и пойдём. А то у меня уже кишка кишке бьёт по башке.

Ужин, приготовленный кашеваром Янешом, был прост и сытен — разваренное пшено с луком и мясом. Охранный десяток наворачивал так, что ложки гремели. Халлек уполовинил походные запасы, поделившись с поваром, всё равно ещё четыре дня здесь загорать. Но Сейда, едва они ушли и скрылись в тенях галереи, шепнула:

— Возьмём несколько факелов и я тебе кое-что покажу. Заодно расскажу, по пути.

Эльфиня провела его по узкой мощёной дорожке между задней стеной старой конюшни и вырубленными прямо в скале казематами, свернула в неприметную щель и исчезла в ней. Халлек подивился фокусу. Щель явно была естественной, но в глаза совершенно не бросалась. Можно десять раз за день пройти мимо, но если точно не знаешь, куда смотреть, ни за что не увидишь.

— Ну ты где? Давай сюда, — Сейда появилась словно из скалы и дёрнула Халлека за рукав. — Факел здесь зажжём.

Протиснувшись следом и пройдя шагов двадцать, нордхеймец ощутил, что вокруг него не просто темнота и камень. Он находился в просторном пещерном зале. Рядом возбужденно дышала Сейда.

— Давай факел.

Кованая розетка, наполненная плотной промасленной паклей, пыхнула от небольшой искры, возникшей в воздухе. Разгоревшись, огонь осветил уходящий круто вверх свод и расширение впереди.

— Вот оно как… И что мы тут ищем?

— Ну слушай. Несколько лет назад я побывала в Снежнобарске, где в мои руки попалась какая-то хозяйственная опись времён позднего Хенлита. В книгу были вложены пять пергаментных листов, подписанных слугой рода Хортенфельд-Бауберг. Не открывали эту книгу настолько давно, что пергамент впечатался в бумагу и я его еле отделила. Это был отчёт управляющего, так и не попавший по назначению. В нём он расписал, что и как укрыл от грабежа. В общем, отчёт не был отправлен в столицу, потом война уничтожила и город, и большинство тех, кто там был, род баронов пресёкся и замок остался бесхозным.

— И в тех пергаментах было написано, что большую часть добра управляющий упрятал куда-то в эти пещеры?

— Это не просто пещеры. Хортенфельд-Бауберги держали эту резиденцию не один век. Они превратили естественную сеть пещер во второй замок, можно сказать. Сейчас мы стоим у чёрного входа, если сравнивать с домом. А кладовая тремя уровнями выше. Факелов нам хватит, куда идти, я запомнила.

— Думаешь, за триста лет тут ничего не обрушилось и не изменилось?

— Всё возможно. Но общая планировка сохранилась в любом случае.

Халлек прикинул, что с разведкой они точно управятся. А до утра их вряд ли кто-то будет беспокоить.

Эльфиня, запасливо прихватившая с собой кусок строительного мела, через каждые пятнадцать-двадцать шагов делала пометки на грубо обтёсанных стенах. Камень везде носил следы зубил и долот, правда, к красоте труд безымянных мастеров никакого отношения не имел. Здесь просто срубали лишние выступы и спрямляли углы. Несколько раз приходилось сворачивать и идти по ступенчатым, поднимающимся тоннелям.

— Ага, вот и третий уровень, — сказала Сейда, показав на потускневшую бронзовую плиту с надписями, вделанную в камень. — Где-то здесь кладовая. Бронза не позеленела совсем, хороший проток воздуха и сухо.

— Прямо на плите чертёж.

— Точно.

Эльфиня провела рукавом по тёмному металлу, смахивая пыль. Ниже надписи на хенлитском, в которой Халлеку понял только большую тройку, была отлита схема уровня. Поводив пальцами по завиткам, Сейда довольно пробормотала:

— Замечательно. Совсем недалеко. Идём прямо по левому коридору, и третий поворот направо.