Капкан (СИ) - Брикс Амелия. Страница 93

Как бы мне хотелось, чтобы слова мамы оказались правдой.

– Мам, – задумываюсь, спросить ее или нет. Все-таки решаюсь, – а ты до сих пор любишь папу?

– Да, несмотря ни на что, – не раздумывая, отвечает она. – Многие меня осудят после всего, что он с тобой делал. Это был самый тяжелый период в наших отношениях. Мое сердце болело за тебя, за его жестокость… я порой его так ненавидела, но любить не переставала никогда. А сейчас, когда он находиться между жизнью и смертью, я словно умираю вместе с ним. Спасибо тебе, доченька, что приехала сразу. И что не держишь на него зла, – мама смахивает слезу.

– Мамочка, – поднимаюсь и обнимаю ее крепко, – как я могла не приехать и оставить тебя одну в такой тяжелое время для нас всех. Мы одна семья, – чувствую ее слезы на своих плечах. – Папа поправится, обязательно. Вот увидишь.

– Не знаю. У него рецидив, а это плохой знак, – всхлипывает.

Доносится стук в дверь. Мы с мамой замираем, отстраняюсь и выпускаю ее из своих объятий.

– Кто это так поздно? – настораживается мама, – лишь бы плохих вестей не принесли, – поднимается с кровати и идет открывать.

Я беру свой телефон проверить нет ли звонка от Марка, но он разряжен. Ставлю его заряжаться. И в этот момент в комнату входит Марк. Сердце пропускает несколько ударов и замирает. Я буквально застываю на месте, а от переизбытка чувств начинаю непроизвольно плакать. Марк бросается ко мне, обнимает.

– Котенок, прости меня за все, – шепчет он. Отталкиваю его от себя.

– Ты обещал… а сам бросил меня, – всхлипываю.

– Я не бросал тебя никогда. Администрация ресторана вызвала полицию и меня забрали в КПЗ. А утром я примчался к тебе и опоздал. Твоя тетя практически выгнала нас, – наклоняется и сцеловывает мои слезы.

Боже! Как же хорошо, что он здесь, рядом. Его руки, его губы, его аромат – такие родные. Зажмуриваюсь. Это же не сон?

– Прости за эти слезы, – шепчет в губы, а затем целует. Как же я истосковалась по нему. Нет! Без него я точно не смогу жить.

– Прости меня, я был настоящим идиотом. За эти дни я прошел все круги ада. Я думал, ты исчезла из моей жизни навсегда. Я думал… ты… – закрывает лицо руками. Его плечи сотрясаются, то ли от напряжения, то ли… Мне кажется, что он плачет. Опускает руки, его глаза наполнены слезами. – Я думал ты… Мне все рассказал Влас… Я чуть с ума не сошел, – провожу ладонью по его щеке. – Маш, выходи за меня… – отстраняюсь. Мотаю головой.

– Нет, Марк, между нами по-прежнему лежит пропасть прошлого, много недосказанного, – опускаю глаза, – много недоверия.

– Я думаю, пришло время нам поговорить, – тянет за руку к кровати. Садится и усаживает меня на свои колени. Прислоняюсь к его плечу.

– Я много думал, – начинает он, – и понял, что это все моя вина. Я старше тебя, а значит должен был открыться первым. Может быть всего этого и не было бы, – замолкает, берет мою руку и прислоняет к своей щеке, – но я боялся, что ты не готова, что своим прошлым только спугну тебя. Котенок, я так тебя люблю, – закрывает глаза и прижимает меня к себе. Прочищает горло. Сглатывает. – Как ты уже знаешь, я был женат. Наташа… – замолкает. Я чувствую, как ему тяжело всё это вспоминать. Хочется остановить его, но этот разговор важен для нас. Поэтому я просто жду, когда он продолжит. – Мы были друзьями. Друзьями с детства. Наши родители дружили, ну и мы с ней были очень дружны. Еще детьми мы вместе играли в войнушку, прятки, вместе ходили на рыбалку… Она была для меня очень близким другом. После смерти отца я должен был заботиться о маме и Инге, поэтому об отношениях с противоположным полом я даже не задумывался. Конечно, были девчонки, – целует меня в висок, – но это так, развлечение и не более того. С Наташкой мы дружили и когда подросли, и когда уже учились в университетах. Она была очень добрым, жизнерадостным, веселым человечком. Вы бы обязательно с ней подружились, – тяжело вздыхает и замолкает, задумавшись. – Однажды ко мне пришла Наташа. Очень расстроенная. Глаза красные, зареванные. Я даже испугался сперва, подумал кто-то обидел, начал успокаивать. Она сначала говорила, что все нормально у нее. Но потом она расплакалась и все рассказала. Сказала, что у нее ко мне большая просьба и ей больше не к кому обратиться. В общем… она сказала, что у нее лейкемия. И какие-то “умные” врачи сказали Наташе, что можно ее вылечить с помощью стволовых клеток, и лучше, и надежнее подойдут клетки собственного ребенка. Я был в шоке. А потом она попросила меня помочь завести ребенка.

Отодвигаюсь от Марка и смотрю ему в глаза.

– Что?

– Она до последнего надеялась, что пересадка костного мозга спасет ее, – на его глаза наворачиваются слезы. – Сперва я отказался. Мне показалась вся эта затея блажью. Каким-то бредом. Но потом… я не смог ей отказать. Родители, да вообще никто не знал о ее болезни. Мы поженились. Она забеременела спустя пару месяцев. Тогда я думал, что у нас все получится. Но беременность только усугубила ее болезнь… В результате – выкидыш. Это сломало ее окончательно, забрало последнюю надежду и силы. Я поддерживал Наташу, как мог, но она таяла на глазах. А когда… ее не стало, сломался и я.

Разворачиваюсь к нему лицом и крепко обхватываю его за шею.

– Марк, ты самый прекрасный человек, которого я когда-либо знала. Я очень люблю тебя, – целую в губы нежно и ласково.

– Котенок, – кладет руку на мой затылок и углубляет поцелуй. Нехотя, отстраняюсь и решаюсь, наконец, поговорить о своих страхах.

– Марк, я не знаю смогу ли когда-нибудь забеременеть и родить ребенка, – смотрю ему в глаза.

– Мы будем пытаться, лечиться, а если не получится, то усыновим малыша, – кладет ладонь на мою щеку, и я прислоняюсь к ней. – Главное, чтобы мы были вместе. Остальное второстепенно, – на глаза наворачиваются слезы. Господи, спасибо тебе! Спасибо, что подарил мне встречу с этим мужчиной.

– Скажу честно, котенок, со мной тебе будет непросто. Нам предстоит преодолеть множество преград, – вздыхает. – Я ужасный собственник, ревнивец, – виновато улыбается, – но если ты выберешь меня, – у него перехватывает дыхание, – если ты останешься со мной, то я никогда не оставлю тебя, не изменю, не променяю ни на что. Я подарю тебе настоящее счастье. Ты – моя жизнь. Ты – мое будущее. Только тебя я вижу матерью своих детей. Кроме тебя мне никто не нужен, – закусываю губу, чтобы не расплакаться. – Пожалуйста, котенок, прими меня таким, какой я есть, – уголки его губ приподнимаются. – Выходи за меня… Я так тебя люблю, – по моим щекам катятся слезы, но уже счастья.

– Да, – шепчу я. – Я согласна стать твоей женой.

Марк прикрывает веки, и по его щеке стекает скупая мужская слеза. А затем он впивается в мои губы, запечатлевая наш счастливый момент. Теперь я уверена в своем мужчине, уверена в нашем будущем. Знаю, у нас впереди много работы, но главное мы научились слушать и слышать друг друга.

– Ты даже не представляешь, как я счастлив, – с улыбкой на лице произносит Марк.

– Я тоже. Идем, обрадуем маму.

Выходим из комнаты, взявшись за руки. По дороге Марк несколько раз останавливает меня для поцелуя. Смеясь, заходим на кухню. Моя улыбка сползает с губ при виде Власа. Уверена, все сейчас наблюдают за мной.

– Привет, – говорю ему и Игорю.

Марк обнимает меня за талию и притягивает к себе, словно показывает свои права. Я не могу винить его за это. Собственника в нем не искоренить, остается только смириться.

– Мы с Машей женимся, – объявляет Марк.

Влас бледнеет. Игорь порывается что-то сказать, но так и остается сидеть с открытым ртом. В комнате стоит оглушительная тишина, которая давит и делает наш счастливый момент неловким. Обстановку разряжает мама. Плача, встает со стула и подходит к нам. Она обнимает нас по очереди с родительской теплотой.

– Дети, я очень рада за вас. И желаю, – сглатывает и протирает глаза, – счастья вам…

Мама не успевает договорить пожелания. Мы слышим грохот, а затем Влас, хлопая дверью, выбегает на улицу. Вздрагиваю. Знаю, ему больно, но это мой выбор, и он должен его принять.