Драконова Академия. Книга 2 (СИ) - Индиви Марина. Страница 59

— Тамея, если верить истории, была той еще… — Валентайн кашлянул. — Не стану говорить вслух. Они с Лозантиром друг друга стоили.

— Ты веришь, что она существовала на самом деле?

— Я верю только в то, что могу видеть и к чему могу прикоснуться. — На этих словах он почему-то подвинул руки чуть выше и теперь держал их сцепленными на моей талии. — Тем не менее я считаю, что не существует абсолютного света и абсолютной тьмы. Мир гораздо более яркий, чтобы делить его на черное, белое, плохих и хороших.

— И как ты тогда объяснишь то, что сотворил Горрахон? Среднестатистическим допустимым злом?

— Никак. Я же не Горрахон, — он отпустил меня, и я шагнула чуть ближе к краю.

Здание и правда было старинное, на массивных ограждениях расселись уменьшенные копии каменных драконов — видимо, исполняющих обязанности горгулий, хотя я не была уверена, что от палаты дознавателей надо отгонять нечисть и темную силу. Особенно если вспомнить, что нечисть и темная сила тут вообще по земле ходит, и одна из них за моей спиной…

Я резко оборвала собственные мысли, но Валентайн, судя по всему, ничего не «услышал». Потому что приблизился и встал рядом со мной, его профиль на фоне драконов и города сейчас тоже казался выточенным из камня, выбивались из этой картины только длинные пряди темных волос, которые подхватил ветер.

Странно, но сейчас мне захотелось к нему прикоснуться. К этому профилю, повторить словно вылепленный искусным скульптором лоб, нос, брови и скулы. Я даже кулаки сжала, чтобы этого не сделать, и снова развернулась к городу. Река, петляющая между домов, отражала огни и катала их на сверкающей черной глади.

Красиво. Невероятно красиво.

— Спасибо за то, что привел меня сюда.

Валентайн повернулся ко мне. В этот момент я снова провалилась в его темнеющий взгляд и осознала, что с этим надо что-то делать.

— Но я не готова к тому, чтобы целоваться не по учебе. Я не готова к отношениям, и вряд ли буду готова в ближайшее время.

С тобой — никогда. Этого я не сказала, только подумала, и, наверное, не против была бы, чтобы он это услышал. Потому что сейчас я как никогда раньше отчетливо понимала, что если провалюсь в эту черную бездну всего один раз, спасения уже не будет. Не будет, несмотря на то, что я уже прошла с Земсковым, да и с Люцианом — нет. Валентайн как провал, в который можно упасть только один раз, а выбираться потом — бесконечно долго. Причем не факт, что вообще возможно, потому что то, что я вижу в его глазах, отражает меня саму.

Я не могла этого объяснить, просто чувствовала. Это странное, изматывающее, невыносимое притяжение, от которого кружилась голова и губы становились пересохшими, как в эпицентре пламенного кольца.

С самого начала, с самой первой встречи я отчаянно этому сопротивлялась, но признать это оказалось куда опаснее. Потому что на краткий миг мне захотелось просто ему поддаться: этому странному влечению, манкому чувству, определения которому не было и нет в моей голове. Зато есть на уровне животных инстинктов, и все они просто вопят: опасность!

Валентайн смотрел на меня, я на него, и мне казалось, что от центра моей груди до центра его протянулась натянутая струной звенящая нить, зацепившая нас друг на друга какими-то магическими крючьями. Он отвернулся — и нить лопнула, напоследок больно хлестнув по сердцу. Он так ничего и не сказал, а я неожиданно для себя шагнула на возвышение между драконами, подставляя лицо колючему ветру.

И ничуть не удивилась, когда услышала:

— Пора возвращаться.

Глава 28

Проклятое заклинание защиты никак не хотело поддаваться. Мы с Ярдом что только ни делали, но оно было составлено так, словно… словно к нему вообще невозможно было найти ключи! Ярд с каждым днем мрачнел все сильнее, я психовала, потому что шло время. Оно, это самое время, шло слишком быстро, а я понятия не имела, как там в Загранье все происходит, и сколько времени у меня есть, чтобы вытащить Соню.

Понятно, что все сведения о ритуале были в книге, но я хотела бы знать хоть чуточку, хоть самую малость больше — возможно, тогда не волновалась бы так сильно. Переживала еще и потому, что боялась, что Валентайн обо всем узнает и спрячет книгу подальше от меня — там, где ни я, ни Ярд ее уже не достанем, и хорошо, если просто спрячет, без воспитательных процессов.

В последние дни с ним было просто невыносимо общаться: возможно, отчасти в этом была виновата я сама, потому что поцелуи с ним заставляли напрягаться, отшатываться, дергаться. В общем, ни коим образом не способствовали углубленному изучению материала (именно по темной магии). Сказала бы я, чему они способствовали, но я обещала себе, что думать об этом не стану, с той самой ночи на крыше — как пообещала, так и не думала больше.

Почти.

Ладно, если уж быть до конца честной с собой, Валентайн Альгор был второй не менее важной причиной, по которой я психовала. Сейчас, когда до зимнего бала и каникул оставалось меньше недели, а занятия стали насыщенными настолько, что я едва успевала бегать между аудиториями, его кабинетом и собственной комнатой, где мы с Ярдом решали задачку, мне казалось, что я все сделала не так. Тогда, на крыше.

Казалось, что надо было откровенно поговорить с ним. Рассказать о Соне — искренне, как я рассказала Ярду — возможно, он не отказался бы помочь. Я думала об этом и тут же себя останавливала, потому что это желание ему довериться, открыться настолько, таило под собой еще один слой. Этот слой, от которого я шарахалась, как от огня.

Я хотела его целовать не по учебе.

Хотела и не хотела одновременно, а он в последнее время снова стал разговаривать приказами и короткими фразами, как командир на плацу, из-за чего здоровья в наши и без того напряженные отношения не добавлялось. Для полного счастья я чувствовала, что своими попытками разбить заклинание защиты, я его предаю. От этого всего начинала ехать крыша, возможно, именно поэтому когда Дана за ужином между делом сообщила, что Люциан пригласил Драконову на зимний бал, и что все только и говорят о том, какое у нее будет платье, я лишь отмахнулась.

Мне было не до платьев. Не до Люциана с Драконовой и уж точно не до бала. На котором я, между прочим, рассчитывала быть уже с мыслью, что Соня жива!

К счастью, хотя бы Макс радовал: рядом с братом я проваливалась в такие уютные семейные моменты, о которых можно было только мечтать. Заодно мы с ним готовились к поступлению: у него скоро должны были пройти отборочные испытания (не путать с экзаменами), после которых он начнет посещать Академию. Подготовительные курсы продлятся до лета, за ними последуют экзамены — сразу после того, как экзамены сдадут адепты.

Вот мы и занимались, в свободное время на выходных. Я не только рассказывала ему про магию, о чем успела узнать сама, но и про магистров, с кем лучше не шутить, с кем и как вести себя на отборочных испытаниях. По сути, эти самые отборочные испытания нужны были для того, чтобы пропустить сквозь сито огромное количество желающих поступить. Академия Драконова, а точнее, образование, полученное в ней, ценилось очень высоко, она занимала первое место в рейтинге высших учебных заведений, поэтому и рвались сюда многие. Между тем как на экзаменах с таким потоком желающих просто не справились бы, вот и действовали по схеме:

1. Отборочные испытания.

2. Подготовительные курсы.

3. Вступительные экзамены.

К счастью для меня, в самой Академии экзамены сдавали раз в год, избавив адептов от зимних мучений. Считалось, что зима — время светлое, праздничное: именно благодаря возникновению магии в мире, и что в такое время как-то странно проводить экзамены, а весной, видимо, уже и толку не было.

К зиме Хэвенсград и правда преобразился: если у нас готовились исключительно к Новому году, то здесь — к Зиме в принципе. Украшали города еще осенью, проводили служения в храмах, устраивали ярмарки и готовили площади для зимних развлечений. Ночь Магии (так здесь назывался Новый год), разумеется, была одна, но к ней стоило должным образом подготовиться, а также провести зиму максимально счастливо. Всю.