Пёрышко (СИ) - Иванова Ксюша. Страница 15
Воины спать стали готовиться. А нам с Ясной как же быть? Понятно же, что к ней лучше не приближаться совсем, иначе, вспыхну, как спичка, и на глазах своих дружинников к жене приставать буду. Но и отпускать ее далеко от себя не хотел. Защищать, согревать, заботиться о ней - вот чего сердце желало. Поднялся и я из-за костра. Позвал ее. Неподалеку покрывало расстелил, под него веток, заранее приготовленных, подложил. Распорядился о дежурстве. Сам, как всегда, на утро.
- Богдан, я Бажену отвару дам и вернусь.
Кивнул ей, что тут возражать, для этого и взял ее с собой. Пока постель нам устраивал, слышал, о чем беседуют.
- Ясна, надоел отвар твой - горький! Может, хватит уже? Мне же лучше стало!
- Пей, Бажен, не капризничай, что ты, как ребенок малый!
- Тогда Милораду тоже налей - пусть помучается, он же тоже раненый!
***
Как поступить? Позвать Милорада и налить ему отвара? А что, как Богдан снова злиться станет? Не давать? Жалко, раненый все-таки. Но он же сам меня лечить взял, значит лечить и должна!
- Милорад! Иди, отвара тебе налью.
Подошел. Молча стоял рядом и на меня смотрел. Да так обиженно, расстроено, что жаль его было. Неужто и, правда, полюбил меня?
- Ясна, поговорить хочу!
- Нет, Милорад, пей отвар, и я пойду.
Одним глотком осушил плошку с горьким настоем. И пошел к своему месту. А я к Богдану вернулась.
Слышал, конечно, все слышал. Вон, отвернулся в другую от костра сторону, на самый край постели отодвинулся. Села рядом, стала косу переплетать. Темно в лесу как! И тихо - ни птица не крикнет, ни ветка не скрипнет! А ведь завтра уже в Изборске будем. Потом и обратный путь. А если Бажен выздоровеет и Богдан меня к бабушке вернет? Вдруг откажется к себе забрать? Вон он какой переменчивый! Да, и не любит меня - и Мира и даже Милорад так сказали. Гнала от себя эти мысли, да только, как мухи назойливые они вновь в голову лезли.
Легла рядом с ним. Повернулась лицом к его спине. В отблесках пламени костра хорошо видно тело его - голова черноволосая, плечи широкие, рубахой обтянутые. Жаль, ручья поблизости никакого нет - а-то рубаху, ту, что кровью испачкана, постирала бы - засохнет, не ототрешь! Богдан ее переодел да в сумку седельную положил. Как же хочется прижаться к спине его! Теплом его согреться! Запах его вдохнуть! Может быть, недолго мне быть с ним. Сердце неладное чувствует! Так хоть надышаться милым своим! Отбросила сомненья свои и легла, как можно ближе к Богдану. Прижалась тесно-тесно, рукой за талию обхватила. Лицом в спину уткнулась и жду, когда прогонять будет.
А он молчит. Не спит же - чувствую! Ну и пусть, ну и не надо мне ласки его! Все равно, дружинники неподалеку, да еще и охрана где-то рядом не дремлет. Да что ж он серьезный такой? Ни пошутить, ни посмеяться с ним! И, как что-то толкало меня! Чуть приподнялась на локте и стала на ворот рубахи его смотреть. Шнурок-завязка сбоку виден был. Под взглядом моим, как перышко когда-то, шнурок тот медленно приподниматься стал, да кончиком своим по щеке Богдана гладить. Глаза открыл - шнурок упал на место, но только закрыл их снова - и шнурок поднялся и за прежнее принялся! Молчит. Чувствует, что я не шевелюсь - не понимает, как я это делаю.
Попробуем по-другому. Что тут по близости есть? Куст какой-то. Веточка недалеко от его головы. Так, чуть посложнее будет. Но все-таки веточка выгнулась и волосы его погладила. Богдан рукой взмахнул, как бы отгоняя от себя зверя какого, невидимого. А я не удержалась, засмеялась. Сама же себе ладонью рот закрыла, и глаза на секунду зажмурила. А когда открыла их, он уже лицом ко мне развернулся.
- Как ты это сделала?
- Ничего я не делала!
- Врешь! Почему тогда смеялась надо мной?
- А ты так смешно руками махал - вот и смеялась!
Вот лицо его красивое - близко-близко! Отблески пламени его еще серьезнее, еще строже делают! Ну, улыбнись мне, пожалуйста! Ну, посмотри на меня нежно-ласково!
- Признавайся! Это ты, я уверен!
- А если правду скажу, какая мне награда будет?
- Спроси лучше, какое наказание тебе будет, если не скажешь?
- Ах, наказание! Мне! Ну, держись тогда!
Протянула руку к лицу его, над бровями пальцами провела, кожи не касаясь. Знала, что он чувствует - горячие дорожки от рук моих на лице. Видела, как удивленно распахнулись глаза его. По носу, щекам, по шрамам прошлась, а потом туда, куда и хотела сначала спустилась - на губы его. Медленно погладила верхнюю, потом нижнюю, издалека, не прикасаясь совсем. Он тяжело сглотнул и прошептал:
- Ведьма...
- Боишься меня?
- А нужно?
- Конечно. Превращу тебя в... серого волка и будешь везде за мной веревочкой привязанный ходить!
- А если в лес сбегу! И пугать тебя воем буду?
- Нет, не надо, будь лучше рядом. Вот как сейчас. Шучу я. Не умею я такого. И не хочу уметь. Не думай, что я, как Мира, против тебя свои способности использовать буду.
- Травами лечишь, мечом владеешь, взглядом предметы двигать умеешь, руками узоры рисовать... А еще что?
- Любить тебя могу крепко-крепко... никто так не умеет...
Говорила и смотрела на губы его. Нет, так издалека, как до этого делала, не хотела трогать его - он-то чувствует мое прикосновение, но я-то тепла его кожи - нет! А мне тоже до боли нужно было... Только не позволил додумать - губами к губам прикоснулся, так ласково, как только он один во всем свете умеет.
14 глава.
- Богдан! Богдан! Проснись! - сквозь сон услышал тихий голос Волка.
- Что пора?
- Нет, Богдан. Тут другое.
По небу, еще совсем темному понял, что рано еще в дозор заступать. Потом голову вбок повернул, где Ясна лежала. Только пусто там было. Подхватился, стал по сторонам смотреть.
- Богдан, ушла она. Я поэтому тебя и разбудил. Не знал, что делать. Сначала думал, что просто по нужде. Но она все не возвращалась...
- Так где она? Кто там с тобой... Ярополк дежурил? Он за ней пошел?
- Пошел. Только и он не вернулся еще. А ушли они давно.
Как я мог не почувствовать, что встала она? Ведь всегда очень чутко спал. Малейший шорох - и я уже на ногах. А тут! Точно околдовала меня. Куда ушла? Зачем?
- Куда, Волк?
Воин рукой указал направление.
- За Баженом в оба глаза следи. И разбуди Мстислава.
Сам, взяв меч, пошел в указанную сторону. Вдалеке на востоке кромка неба едва светлела, но в лесу было все так же темно. Ни шороха, ни звука.
Недолго идти пришлось. Скоро стали слышны негромкие голоса. Ясна и Ярополк спорили о чем-то.
Ничего не понимал. Зачем они ночью вместе ушли? Ну, если бы она пошла, а за ней Милорад увязался, все бы ясно было. Но Ярополк почему ее назад не ведет, а тайные разговоры здесь в темноте разговаривает? Когда подошел еще ближе, стал разбирать слова.
Ясна говорила с возмущением:
- Нельзя так. Дите же не виновато! А вдруг ты ошибаешься?
Ярополк говорил расстроено:
- Нет, она тоже так думает...
- И что, согласна с тобой?
- Не знаю. Плачет все время. Говорит, что утопится.
- А ты?
- А что я? Люблю ее...
Ярополк, видимо, почувствовал мое приближение, потому что поднялся с пригорка, на котором сидел рядом с Ясной. И стал всматриваться в мою сторону.
Вышел из-за дерева и направился к ним.
- Что вы здесь делаете?
Ясна испуганно вскочила на ноги и бросилась ко мне.
- Богдан, мы просто разговаривали. Ничего такого...
- Ярополк, что здесь происходит?
- Богдан, мы разговаривали, ничего боле...
- Сейчас же ночь еще? Почему разговариваете тайно и ночью?
Ясна стояла рядом, судя по протянутой в мою сторону руке, желая, но не решаясь, дотронуться. Она повернула голову к Ярополку и сказала:
- Ярополк, ты иди, я сама ему все объясню!
- Ясна, только ты...
- Я все понимаю. Иди, не бойся.
Ярополк быстро ушел. Мы остались вдвоем.